Захар Оскотский - Последняя башня Трои
Потом я заново пробежал информацию о чрезвычайных происшествиях в Роскони и в мире за последние несколько месяцев, отчеты нашего МВД и сводки Интерпола. Вот здесь картинка складывалась хоть куда. Казалось, бессмертное общество благоденствовало. Хватало, конечно, всевозможных катастроф, несчастных случаев, бытовых трагедий, вроде убийств из ревности. Объявлялся время от времени какой-нибудь сексуальный маньяк или садист, успевавший прежде, чем его поймают, хорошенько напугать мирных обывателей. Но преступность настоящая, профессиональная деградировала до полного ничтожества. Она как будто вся исчерпывалась мелкими хищениями да невеликими финансовыми аферами, не нанося ущерба стабильности и процветанию. Можно было подумать, и впрямь наступил конец истории.
Я прекрасно знал, что идилличность этого пейзажа слегка преувеличена. Одно дело обозревать его со стороны, из надежного укрытия, такого, как ооновская служба с твердым окладом, и совсем другое – самому вариться в кипении будней. Я не мог забыть своих поисков работы и перенесенных унижений. Я понимал: продление биологического существования отнюдь не добавило людям доброжелательности. Думаю, что и мои нынешние знакомые, мелкие предприниматели, снимавшие под офисы соседние квартиры в пятиэтажке и раскланивавшиеся со мной на лестнице, вмиг изменили бы выражение своих физиономий с дружелюбного на каменное, если бы в один далеко не прекрасный день я обратился к ним с просьбой о помощи.
Правда, и в самом отчаянном положении, гонимый с полицейской службы, с презрением отвергаемый везде, где пытался предлагать свои услуги, я продолжал надеяться на чудо. И это чудо, в конце концов, явилось ко мне в облике Беннета. Вот только самоуверенности мне оно не прибавило и прежние душевные раны не исцелило. Я же понимал, что мне случайно повезло.
Однако я отвлекся от расследования. Сейчас мне нужно было думать не о собственных обидах и не о социальных проблемах современного общества, а только о криминальном его состоянии. И вот здесь действительно не просматривалось ни малейших следов деятельности преступных организаций, способных на умышленное убийство, такое, какое у нас, в полицейском управлении, называлось когда-то "заказным" или "деловым".
Я посидел еще немного, осмысливая ситуацию. Настоящий следователь посмеялся бы над моими потугами, но я-то был абсолютным болваном, и мне приходилось самому изобретать все давным-давно известные велосипеды, начиная с деревянного трехколесного. Я разделил для себя загадочную автокатастрофу на две части: до определенного момента все выглядело как бы просто – два обыкновенных человека ехали на обыкновенной машине, а затем, внезапно, происходило необъяснимое. К необъяснимому я пока не мог подступиться, значит, надо было разбираться с первой половиной, выявляя все, что уже на этом этапе кажется странным и сомнительным. Отсюда должны тянуться нити к разгадке.
Хорош был такой прием или нет, во всяком случае додумался я до него сам. А додумавшись, быстро ухватил и главную неясность в первой части истории. Пресса, которая вывалила на экраны уйму подробностей катастрофы и дала интервью чуть не со всеми родственниками погибших, ничего не сообщила о том, куда и зачем ехали эти двое. Полицейские и представители фирмы "ДИГО", объяснявшиеся с корреспондентами, отделались общими словами вроде "служебной поездки". А журналисты, словно забыв про свою дотошность, этим удовольствовались.
Больше того, непонятно было, какие должности занимали эти двое на своей фирме, какие имели профессии. Переходившие из публикации в публикацию расплывчатые биографические сведения вроде того, что Жиляков был родом из Ростова-на-Дону, а Самсонов из Москвы, не говорили ровно ни о чем.
Почему Жиляков и Самсонов оказались в тот вечер именно возле речного вокзала? Судя по направлению движения, они возвращались с окраины в штаб-квартиру "ДИГО" на Лиговке. Но какие дела могли быть у сотрудников одной из могущественнейших фирм России в глухом петроградском предместье, где козы пасутся? И почему, почему пресса этим обстоятельством даже не поинтересовалась?!
Моим первым и самым естественным поступком в такой ситуации был бы звонок в фирму "ДИГО", в отдел по связям с общественностью. Пусть ответят на несколько вопросов. Я вытащил "карманник", но тут же подумал, что лучше позвонить с большого компьютера. Поднялся, направляясь к столу, и опять остановился. До меня вдруг дошло, что все попытки ухватиться то за "карманник", то за компьютер, отделаться звонками – следствие той же нерешительности. Я все еще боюсь лезть в это дело, боюсь даже выйти из квартирки-офиса, как боится черепаха высунуться из панциря.
Нет, черт побери, я не стану отсиживаться, я буду действовать! Назло Беннету, который надо мной смеется, назло неведомым пока противникам! Взлетал же я когда-то на своем моторном дельтаплане в ненастную погоду назло коллегам по аэроклубу. Взлетал тогда, когда они взлетать боялись, и специально для того, чтобы их подразнить. Так же не мог решиться сразу: на несколько секунд замирал в напряжении, пристегнутый к легкому сиденью, стискивая пусковой тумблер. Но потом – решался, включал двигатель, начинал разбег, и ветер хлестал мне в лицо и подхватывал меня.
Тогда я еще не был бессмертным и меньше боялся за свою жизнь? Зато благодаря бессмертию я с тех пор почти не состарился. Да и чего стоит бессмертие, если оно отнимает у человека волю!
Я надел куртку, нахлобучил шапку, собрал свое идиотское вооружение, выскочил из квартирки и с силой захлопнул за собою дверь.
8
Стоял необычный для ноябрьского Петрограда ясный, прозрачный денек. Было слегка морозно – градусов семь-восемь. Ветви елей, тянувшихся вдоль улицы, искрились от инея. Здесь, на окраине, обогревалось только покрытие на проезжей части, тротуары оставались холодными, и тонкие пластинки льда похрустывали под ногами.
Моя машина откликнулась на мое приближение подмигивающими вспышками фар. Я купил ее сразу, как только меня приняли в Службу ООН и выплатили пособие на обзаведение, – слегка подержанную, но великолепную "Цереру-82". В обводах ее серебристого корпуса виделось нечто неземное, напоминавшее, конечно, не о древней богине плодородия Церере-Деметре, а о межпланетной автоматической станции, которая несколько лет назад опустилась на изрытую кратерами поверхность одноименной малой планеты.
В современном обществе космические исследования не вызывают большого интереса, но та посадка вошла в историю: ее исключительно удачно сумели обыграть специалисты по рекламе и маркетингу. С их легкой руки у автомобильных фирм вошло в моду называть свою продукцию, особенно престижные модели, именами небесных тел. Бессмертные обыватели в своем большинстве, конечно, понятия не имели ни о греко-римской мифологии, ни об астрономии. Они знать не знали, где находится Пояс астероидов и что такое Галилеевы луны, однако с удовольствием разъезжали на "Вестах", "Юнонах", "Ганимедах". Какие-то болваны даже выпустили в продажу лимузин "Харон". Они слышали, что есть такой спутник Плутона, а откуда взялось его название – не представляли и не потрудились хотя бы проверить по Интернету. Впрочем, мне не следовало над ними смеяться. Много знал бы я сам, если бы не мой дед и не старые книги, к которым он меня приохотил?
Я сел за руль, бросил "наган" в бардачок и громко позвал:
– Антон!
Увы, фантазией я не отличаюсь. В России на водительском сленге все автонавигаторы – "Антоны", и, программируя блок акустического управления, я, как ни пытался, не выдумал для своего "Антона" более оригинальное имя. Так же незатейливо я поступил и с его речевым синтезатором. Иные весельчаки наделяли автонавигаторы женскими голосами с придыханиями и оргазменным постанываньем. А я просто ввел в синтезатор образец собственного голоса и теперь слушал, как, слегка измененный электроникой, этот голос привычно забубнил про состояние основных узлов машины перед поездкой и про запас водорода в семьдесят шесть процентов.
– Выезжаем, Антон, – внятно сказал я.
– Когда? – отозвался он. – Куда?
– Немедленно. Пункт назначения: правление фирмы "ДИГО".
Явиться к ним, не позвонив и не договорившись о встрече, конечно, было верхом бестактности. Но я спешил использовать свой порыв, я не хотел растрачивать его на звонки и предварительные беседы. Кроме того, мне казалось, что внезапное появление даст мне хотя бы начальное психологическое преимущество над теми, кто явно скрывает от следствия и прессы нечто важное. Хорошо, если не собственную вину.
– Маршрут? – спросил автонавигатор, и на его экране появилась карта Петрограда, пронизанная пучком огненных линий. Они расходились из одной точки на северной обитаемой окраине у железнодорожной станции Ланская, где находился мой офис, и вновь сходились в точку в южной части, в конце Лиговского проспекта, у значка, обозначавшего здание "ДИГО".
