Виталий Вавикин - Добро пожаловать в будущее
Когда она забеременеет и дед выгонит несовершеннолетнюю внучку, Розмари пойдет не к отцу своего ребенка, а к художнику. Но художника не будет дома. Розмари прождет его у закрытой двери до поздней ночи, попытается обидеться, но не сможет. Появится лишь липкое, холодное разочарование и необходимость найти себе приют на ночь. Необходимость сделать хоть что-то, но ничего делать неохота. Нет даже полного понимания своей беременности. И уж тем более нет раскаяния за поступок, за случайность, которую прежде удавалось избегать с такой легкостью. Можно принять неизбежность и пойти к отцу ребенка.
Розмари пытается придумать какую-нибудь ложь, но в голове пустота. Она стучит в дверь. Ей открывает полная женщина и говорит, что Серджио нет дома. Розмари кивает, говорит, что она его девушка.
– Мой дед узнал, что я жду от Серджио ребенка, и выгнал меня из дома. – Вместе с этим приходит обида и злость. – Поэтому я буду жить у вас, – говорит Розмари матери своего любовника, имя которого означает «слуга».
Она не знает, почему именно сейчас вспоминает об этом. Возможно, она разочаровалась в нем в тот самый момент, когда поняла, что ждет от него ребенка. Но сейчас назад ничего не вернуть. Остается идти вперед. В дом Серджио, в его комнату.
Розмари раздевается и ложится на кровать. Она слышит, как жизнь в доме затихает. Утром мать Серджио осторожно стучит в дверь и зовет ее завтракать. За столом сидит отчим Серджио и его брат, у которого нет правой ноги. Мать Серджио разливает синтетический кофе, выкладывает на тарелку синтетические тосты.
– И давно вы встречаетесь? – спрашивает отчим Серджио.
– Полгода, – говорит Розмари, снова чувствует злость, заставляет себя улыбаться. – Я знаю, что он приводит сюда многих, но любит-то он меня.
– Вот как? – недоверчиво говорит мать Серджио.
– Да, – кивает Розмари, не понимая, почему уже не любит этих людей, почти презирает. – И за это могут посадить, потому что я еще несовершеннолетняя. Но не волнуйтесь, я тоже его люблю, – она заставляет себя улыбаться.
Отчим встает из-за стола и уходит на улицу, не произнося ни слова. Но жизнь не заканчивается. Розмари знает это, верит.
– Наглость – второе счастье, – говорит за глаза мать Серджио.
– Она не нужна нам, – говорит за глаза отчим Серджио.
– А ты мне нравишься, – говорит его безногий брат, который и не брат ему вовсе, а сын отчима от первого брака.
– Хочешь, я почитаю тебе стихи? – спрашивает Розмари.
У нее хорошая дикция, и учителя говорят, что нужно поступать в театральный. Ей предлагают самые знаменитые училища. Примерный конкурс – 200 человек на место, плюс еще пара тысяч, которых отсеивают на предварительном собеседовании.
– Тебе есть о чем сказать со сцены, – говорят ей. – У тебя фактурная внешность. Выберешь город и будешь поступать сразу во все вузы…
И вот она ходит по театральным училищам незнакомого города. Собирает информацию о тех, кто набирает курсы. Что это за люди? Что они сделали? Что им нравится и не нравится? Пытается понять особенности театральных школ. Посещает кафедру, знакомится с педагогами, спрашивает их рекомендации. Записывается на прослушивания.
Они сидят на жестких стульях и ждут очереди. Их вызывают по одному. Будущий мастер курса спрашивает имя, возраст, что она будет читать и выступала ли она где-нибудь прежде. Розмари врет и говорит, что никогда не выступала на сцене. Члены комиссии кивают. Эта работа давно надоела им до чертиков.
– Спасибо. Можете садиться, – говорят они.
И снова жесткий стул. И снова коридор и ожидание вердикта. Тем, кто прошел, велят написать сочинение. Спрашивают о театральных системах. Немного литературы. Немного драматургии и истории.
– Прочитайте что-нибудь наизусть, – просят члены комиссии. – Что-нибудь еще… Ничего другого нет?
Перед Розмари выходит серая мышка с детскими глазами и объявляет: «Из мировой классики. Марина Цветаева. Могила». Она что-то пищит и путает строчки. Ее руки судорожно теребят край ситцевого платья. Тонкие ноги дрожат.
– Не умирайте, – советует кто-то из приемной комиссии.
Серая мышка начинает плакать, но продолжает читать «Могилу». Розмари улыбается. Ей нравится Цветаева, но не нравится серая мышка. Трагедия. Переживания. Почему мышь не читает стихи для детей дошкольного возраста? Розмари одергивает мини-юбку. Она не боится, нет. Она просто хочет показать, как нужно читать Марину Цветаеву. Чуть больше завывающих интонаций. Чуть больше упора на прилагательные. Трагедия сухих слез.
Розмари смотрит на приемную комиссию, а они говорят, что ей слишком рано рассуждать про разбитую любовь и порушенную жизнь. Говорят, что в ее исполнении это слишком смешно и рассуждать об этом может только тот человек, который через это прошел или хотя бы рядом стоял.
– Вы нелепы, – говорит женщина с желтыми зубами и такими же желтыми прокуренными ногтями. – Все эти ваши закатывания глаз, попытки пустить слезу… Подрастите немного. Узнайте жизнь, научитесь целоваться, а потом приходите, – говорит женщина и вымученно смеется. Розмари смотрит на нее и тоже смеется. – Да что вы о себе возомнили?! – возмущается женщина и велит уходить. Из этой десятки ей нравится лишь прыщавый мальчик с грязными ушами, который по первому требованию упал на пол и начал изображать беременную корову.
– Вот что такое талант! – говорит прокуренная женщина.
«В следующий раз будет Чехов», – думает Розмари…
И вот в шекспировских страстях первого тура следующего училища, когда кто-то орет так, что закладывает уши, а кто-то рыдает так, что хочется зарыдать вместе с ним, она садится на стул и безразлично читает прозаичный отрывок о каком-то кособоком доме на какой-то черт знает какой улице.
– Все, – говорит она.
И ее вдруг начинают ставить всем в пример. Без страстей и эмоций, без криков и воплей она проходит во второй тур. Прочитайте басню Давыдова. Прочитайте Павича. Прочитайте псалмы. Будьте оригинальны – читайте Борхеса, или же станьте обыденным – читая Пушкина. Не одевайте мини-юбку – женщинам в комиссии не понравятся ваши стройные ноги. Не одевайте брюк – мужчинам в комиссии нравится сексуальность. Макси тоже не годится.
В общем, будьте оригинальны, но не отличайтесь от других.
– Вы посещаете какие-нибудь курсы? – спрашивают Розмари.
– Да, – говорит она. – Курсы официанта.
– Забавно, – говорят ей.
Хорошая шутка, которая и не шутка вовсе.
Глава сорок четвертая
Чтобы приготовить коктейль «Детское личико», нужно смешать в равных долях синтетические сливки, синтетическую водку и синтетический черносмородиновый ликер. Засыпать льдом, встряхнуть в шейкере и процедить в бокал. Для коктейля «Пушистый пупок» понадобится синтетический апельсиновый сок и синтетическая персиковая водка. Смешиваем сок и шнапс в блендере, затем выливаем через лед в высокий стакан и украшаем долькой синтетического апельсина. Для «Кровавой Мери» берем синтетическую водку, синтетические томатный и лимонный сок, вустерширский соус и соус табаско, соль сельдерея, перец черный молотый. Выливаем в стакан хайбол со льдом. Смешиваем или оставляем слоями…
Розмари узнает все эти рецепты, работая официанткой. Бармены всегда болтают слишком много. Подруга сказала, что это их кредо – пить и болтать…
И никаких больше надежд на театр и карьеру актрисы.
– Всегда улыбаться, – говорит менеджер.
Главный талант – это умение обходить острые углы. Шлепок по заднице – улыбка. Сальные намеки – улыбка. Клиент всегда прав. А потом дом в чужом городе, Серджио, работающий на фабрике синтетических продуктов, и его ребенок в животе, который становится все больше и больше. Где-то здесь Розмари заводит себе еще одного любовника. Где-то здесь Розмари рожает мертвую девочку. И где-то здесь она снова беременна, вот только уже не знает от кого.
– За бесконечную историю! – говорит бармен, знакомясь с очередным близким другом Розмари.
Розмари молчит. Ее рот занят языком близкого друга. Подруга громко кашляет и говорит, что пересменок скоро закончится.
– Уже уходим, – смеется Розмари.
Она все еще молода, привлекает к себе много внимания и не готова отказываться от этого.
– Я хочу посмотреть, где ты работаешь, – говорит Серджио.
– Зачем? – спрашивает Розмари.
– Я имею право знать.
– Нет. Не имеешь, – говорит она и просит помочь намазать растущий живот кремом. Просит сначала Серджио, затем друга, с которым встречается в то время, когда Серджио думает, что у нее ночная смена.
Друг рассказывает о море, чайках и яхте родителей.
– Море – это хорошо, – говорит Розмари.
Друг улыбается и строит планы поездки к его родителям. Серджио кричит и называет ее грязной шлюхой. Ребенок рождается и не издает ни звука. Еще один маленький трупик.
