Александр Прозоров - Незаконный эмигрант
– Все! – произнес Дуглас Бессель. – Его больше нет.
И только теперь до его разума начала доходить очевидная истина: одного из японских авианосцев больше нет! А еще три – горят! Значит, они победили! Они смогли одолеть проклятых япошек!
– А-а-а! – радостно выкрикнул летчик, и попытался ударить ладонью по воде, но брызг не получилось.
Но теперь, когда стало ясно, что победа достигнута, погибать показалось особенно глупо. Вот только как выбираться из этого промасленного, словно керосиновая бочка, океана? Бессель помнил, что в момент атаки они находились где-то в ста пятидесяти милях от Мидуэя. Кажется, на север от атолла… Но где он сейчас, этот проклятый север? Точность определения по садящемуся солнцу – плюс-минус четверть горизонта. Да еще угадать направление на не очень большой одинокий остров с удаления полутораста миль – это надо постараться.
– Полторы сотни миль, – попытался прикинуть Дуглас Бессель. – Если плыть со скоростью четверть мили в час, это займет… Шестьсот часов. Если спать восемь часов в день, это займет… Нет, если спать шесть часов, а шестнадцать плыть… Это займет… Тридцать пять дней. Месяц. Говорят, человек без еды может выдержать как раз столько времени.
Про воду штурман попытался не вспоминать, но на краешке сознания возникла мысль о том, что от «поминального» напитка он отказался зря.
– Только бы акулы не появились, – пробормотал он, и тут же рассмеялся над собственной глупостью: при том кошмаре, что творился нынешним днем в здешних водах, любая акула должна была удрать на другой конец Тихого океана. – Грести надо, а не разговаривать.
Летчик принялся работать руками и ногами, продвигаясь среди масла и мертвых тел. Вскоре солнце окончательно ушло за горизонт, но Бессель решил не останавливаться, ориентируясь на точку какой-то яркой звезды, поблескивающей впереди.
Вода постепенно становилась холоднее и холоднее, хотя он всю жизнь считал, что океан, в отличие от воздуха, почти не меняет своей температуры. Ноги двигались с трудом, руки начали болеть в плечах, а бок резать, словно тупой, крупнозубой пилой. Глаза же предательски слипались, приглашая его хорошенько выспаться, прежде чем снова продолжить свой путь.
– Нет, – мотнул Бессель головой. – Не могу же я замерзнуть здесь, почти у самого экватора! Не должен. Мы победили…
На миг он провалился в дрему, но смог справиться с собой, тряхнуть головой, снова начал грести. Но вскоре дрема опять ухитрилась взять верх, и он едва не провалился в вечный покой, но приплывшая откуда-то волна подкинула тело, разбудила. Дуглас проплыл еще полсотни метров и опять начал клевать носом.
– Руку давай! – послышался голос над самой головой. Бессель вскинул голову и увидел в футе над собой поблескивающие глаза. – Давай руку. Тебя что, еще и просить нужно?
– Нет! – штурман испугался, что невесть откуда появившийся ангел спасения может обидеться, вцепился в протянутую ладонь и… соскользнул назад в воду.
– Яшекс! – недовольно выдохнул спаситель и на кого-то оглянулся: – Дайте салфетку! Он весь в мазуте.
В темноте неожиданно ярко мелькнул белый квадратик. Человек тщательно вытер себе руку, откинул салфетку, потом так же тщательно протер поднятую руку Бесселя, перехватил его за запястье и сильным рывком выдернул из воды.
– Только раздевайся сразу и выбрасывай свое барахло, – предупредил он. – Его-то все равно не спасти.
– Угу, – кивнул летчик, расстегивая спасательный жилет. – А вы кто?
– Морская пехота США.
– Господи, как же вы меня нашли?
– Просто ты тут один тепленький, – отозвался кто-то из темноты, а первый из спасателей протер ему подбородок салфеткой.
Бессель бросил жилет за борт, начал расстегивать китель, но его неожиданно качнуло. Летчик закричал, начал падать и… Уперся во что-то мягкое, но невидимое.
– А это что?
– Мягкое стекло, – сообщили ему из темноты. – Это специальный катер, пониженной заметности. На нем много прозрачного. Но он чрезвычайно секретный, поэтому никому и никогда о нем не рассказывай, понял?
– Как же не понять, – кивнул Бессель, трясущимися пальцами расстегивая пуговицы. – Хорошая вещь. Самолеты бы такие делали…
– Ты что, пилот?
– Штурман. Девятая эскадрилья пикирующих бомбардировщиков, с «Хорнета».
– Да, видел я вас. Вы ребята, просто самоубийцы. Я бы так не смог.
– С-смог… М-мы тоже не ож-жидали… Н-но пр-р-рорвались.
– Разделся? – подошел первый из спасателей.
– Д-д-д-д…
– Вот, одеяло накинь.
Бессель ухватил какую-то шуршащую бумагу и сильно удивился, что ее называют одеялом, но завернулся от ветра и неожиданно ощутил блаженное тепло…
Долина Артура Андерсена, округ Дунн, штат Северная Дакота, 20 сентября 1993 года, 16:40
Когда Молдер подъехал к дому освобожденного шерифом преступника, Артур Андерсен собирался ловить рыбу. У самого берега покачивалась на волнах легкая деревянная лодка, над кормой которой торчало два темно-синих пластиковых удилища и подсачек, а сам хозяин в широкополой шляпе, негромко напевая, копал землю под большим раскидистым кленом.
– Никак, вы все-таки решили принять мое предложение, молодой человек? – спросил Андерсен, не потрудившись даже взглянуть в сторону гостя.
– Какое?
– Приехать и немного отдохнуть от шумных городов. Подышать чистым горным воздухом, вернуть себе пару лет жизни, – в голосе хозяина прозвучала ирония.
– Однако вы не похожи на мирного гражданина, совсем недавно застрелившего человека, – отметил Молдер. – Что, в душе совсем ничего не екает?
– Я похож на человека, – хозяин дома наклонился и подобрал длинного, отчаянно извивающегося червяка, – с которого только что сняли подозрения в предумышленном убийстве. Освободили от электрического стула, можно сказать.
– Вы рано радуетесь, – предупредил его агент ФБР. – Для вас еще ничего не кончилось. Мы напишем доклад своему начальнику, он перешлет его для проверки окружному прокурору, и вы опять окажетесь под арестом по обвинению в убийстве. Ведь вы в любом случае не защищались, а просто застрелили подошедшего к дому человека.
– Да что вы говорите! – Артур Андерсен выпрямился и оперся на лопату. – Значит, окружной прокурор снова придаст моему делу ход, да? И будет еще за две недели до суда читать газеты, в которых огромными буквами напишут: «Наш прокурор защищает преступников от честных людей!». А на самом суде, присяжные на котором, кстати, будут выбраны из простых людей нашего округа, мой адвокат отпечатает фотографии убитых и истерзанных девочек из дела Калевана огромнейшим форматом, станет поминутно показывать их присяжным, и напоминать: смотрите, как выглядела бы Мэриан Андерсен, если бы ее дед не решился сделать тот выстрел! Смотрите, что с ней сделал бы Калеван, смотрите, как он поступал с милыми беззащитными девушками! Угадайте, какой приговор вынесут присяжные? А, агент Молдер? После суда еще месяц газеты станут кричать: «Прокурору не удалось спасти насильника от честных людей!» И станут поминать ему этот случай каждый раз, когда будет решаться вопрос о каком-нибудь его назначении или выдвижении на выборах. Вы думаете, окружной прокурор этого не понимает? Думаете, он одним махом похоронит все свои надежды на дальнейшую карьеру? Не надо считать других людей дураками, молодой человек. Дураки редко становятся окружными прокурорами.
– Похоже, вы все очень хорошо рассчитали, мистер Андерсен, – Молдер подошел к нему поближе. – Интересно, с какого момента? С того, когда мы приехали к вам в долину? Или когда отправили образцы тканей насильника на микробиологический анализ?
– Похоже, моя личность никак не дает вам покоя, молодой человек. Неужели у вас других дел нет?
– Есть, мистер Андерсен. Но они каждый раз каким-то непостижимым образом оказываются связаны с вами. Вы можете ответить мне на один вопрос? Только на один?
– И вы оставите меня в покое? Хорошо, задавайте.
– Скажите, Артур Андерсен, после выстрела в Лайки Калевана с какого телефона вы звонили в полицию? Насколько я слышал, в вашем доме аппарата нет. А телефоном Мэриан вы воспользоваться не могли, она звонила в участок одновременно с вами.
– Взял трубку у убитого, позвонил, а потом отбросил в сторону, – Андерсен выдернул лопату из земли, поднял пластиковую коробочку, в которой копошились крупные красные червяки. – Куда-то вдоль берега.
– Мне пойти ее поискать, или не стоит тратить времени?
– То, что вам не удастся ее найти, – мило улыбнулся хозяин долины, – еще не значит, что ее не существовало вовсе. Отсутствие улики, это не доказательство.
– А вы не знаете, кто позвонил мне вчера на сотовый телефон?
– Откуда я могу знать? Я никуда не уходил со своего дома.
– Я это помню, – согласился Молдер. – Помню и то, что вы смогли вызвать полицию, не имея телефонного аппарата. И то, что вам восемьдесят лет, а выглядите вы на сорок. Есть и еще одно обстоятельство. У убитого насильника имелся сообщник. Этот сообщник развлекался тем, что подсказывал полиции, где случится преступление, а потом смотрел, успеют копы отреагировать или нет. И вот ведь какие еще странные совпадения… Полицию не предупредили о нападении на вас, вы не застрелили второго преступника и даже не упомянули о нем. А еще этот сообщник решил продолжить игру даже после смерти Калевана и сообщил нам о том, где зарыты тела предыдущих жертв. Причем сделал это сразу, как только вас освободили. Хотя официально никакого телефона у вас, разумеется, нет. Боюсь, окружному прокурору придется снова открыть ваше дело независимо от планов на будущую карьеру. Хотя бы для того, чтобы прояснить все детали. А в деталях дела, как вы помните, даже сейчас есть много неприятных для вас нюансов.
