Роберт Силверберг - Замок лорда Валентина (сборник)
Усталость и отчаяние, подобно исполинским валунам, обрушились на его душу, и он почувствовал, что не выдерживает их сокрушительной тяжести.
Безжизненным голосом он произнес:
— Я гнался за ним через полмира, чтобы удержать его от чего-нибудь подобного. Знаете, какой была моя поездка, Тунигорн? День и ночь я мчался в парящих машинах к побережью, не останавливаясь ни на мгновение. А потом спешил через море, кишащее разъяренными драконами, которые трижды столь близко подходили к нашему кораблю, что я уж думал, они нас потопят. И когда я наконец, полуживой от изнеможения, добираюсь до Пилиплока, то узнаю, что опоздал на три дня, что он пустился в это нелепое гибельное приключение, хотя если бы я передвигался хоть немного быстрее, если бы я выехал несколькими днями раньше…
— Вы не смогли бы заставить его переменить решение, Элидат. Никто не смог. Слит не смог. Делиамбер не смог. Карабелла не смогла…
— Даже Карабелла?
— Даже Карабелла.
Отчаянию Элидата не было предела. Тем не менее он продолжал сопротивляться, стараясь не поддаваться страху и сомнению.
— И все же Валентин выслушает меня, и я смогу повлиять на него. В этом я уверен.
— Боюсь, вы обманываете себя, дружище, — грустно заметил Тунигорн.
— Зачем же вы вызвали меня, если считаете задачу невыполнимой?
— Когда я вызывал вас, то вообразить себе не мог, что задумал Валентин. Я лишь догадывался о том, что он чересчур возбужден и готов к каким-то опрометчивым действиям. Мне казалось, что, если вы будете рядом с ним во время процессии, вы сможете успокоить его и отговорить от задуманного. Когда он сообщил нам о своих намерениях и дал понять, что ничто не заставит его отказаться от них, вы были еще очень далеко. Ваше путешествие было напрасным, и мне остается лишь выразить сожаление по этому поводу.
— Все равно я отправлюсь к нему.
— Боюсь, вы ничего не добьетесь.
Элидат пожал плечами.
— Я и так уже довольно далеко забрался, так зачем же останавливаться на полпути? Возможно, несмотря ни на что, мне все же удастся привести его в чувство. Вы сказали, что планируете отправиться за ним завтра?
— Да, в полдень. Как только я разберусь со всеми оставшимися сообщениями и декретами.
Элидат резко подался вперед.
— Возьмите их с собой. Нам нужно выехать сегодня вечером!
— Это было бы неразумно. Вы же сами сказали, что путешествие вымотало вас, да и по вашему лицу видно, насколько вы устали. Отдохните сегодня в Пилиплоке, поешьте, как следует отоспитесь, а завтра…
— Нет! — воскликнул Элидат. — Сегодня, Тунигорн! Каждый час промедления с нашей стороны приближает его к землям метаморфов! Неужели вы не видите опасности? — Он окинул Туни-горна ледяным взглядом, — Если придется, я уеду без вас.
— Я не могу вам этого позволить.
Элидат поднял брови.
— Вы хотите сказать, что моя поездка зависит от вашего разрешения?
— Вы понимаете, что я имел в виду. Я не могу допустить, чтобы вы в одиночку отправились неизвестно куда.
— Тогда выезжаем сегодня вместе.
— Может, все-таки подождем до завтра?
— Нет!
Тунигорн на мгновение прикрыл глаза. Потом он тихо произнес:
— Хорошо. Пусть будет так. Сегодня вечером.
Элидат кивнул.
— Мы возьмем небольшое быстроходное судно и, если повезет, перехватим его до того, как он доберется до Ни-мойи.
Тунигорн невесело заметил:
— Но он не собирается в Ни-мойю, Элидат.
— Не понимаю. Насколько я знаю, единственный путь отсюда до Илиривойна идет вверх по реке мимо Ни-мойи до Верфа, а потом на юг, от Верфа до врат Пиурифэйна.
— Хотелось бы мне, чтобы он отправился этим путем.
— Но разве туда можно попасть как-нибудь еще? — спросил удивленный Элидат.
— Другого разумного маршрута нет. Но он выбрал иной путь: на юг до Гихорна, а потом через Стейч в страну метаморфов.
— Разве это возможно? Гихорн — безлюдная, заброшенная земля. Стейч — непреодолимая река. И он это знает, а если не знает он, то наверняка про то известно маленькому врууну.
— Делиамбер изо всех сил старался отговорить его. Валентин и слушать не стал. Он обратил внимание на то, что если бы он отправился через Ни-мойю, то ему пришлось бы останавливаться в каждом городе для обычных церемоний, устраиваемых во время великой процессии, а он не хочет откладывать паломничество к метаморфам.
Элидат почувствовал, что его охватывают смятение и тревога.
— Итак, он намеревается преодолеть песчаные бури бесплодного Гихорна, а потом попытается переправиться через реку, в которой однажды чуть не утонул…
— Да, и к тому же собирается нанести визит тем, кто десять лет назад успешно сбросил его с трона…
— Безумие!
— Действительно, безумие, — согласился Тунигорн.
— Так вы согласны? Отправляемся сегодня?
— Да, сегодня.
Тунигорн протянул руку, и Элидат крепко пожал ее. Они немного помолчали.
Тишину нарушил Элидат.
— Ответьте мне на один вопрос, Тунигорн.
— Спрашивайте.
— Вы неоднократно употребляли слово «безумие», когда говорили о предприятии Валентина. И я тоже произносил это слово. Так оно и есть. Но я не видел его год, а то и больше, а вы находились с ним рядом все то время, которое прошло после отъезда с Замковой горы. Скажите мне: вы в самом деле думаете, что он сошел с ума?
— Сошел с ума? Нет, я так не думаю.
— Даже когда назначал юного Хиссуна в принципат? Когда затеял паломничество к метаморфам?
Немного помолчав, Тунигорн ответил:
— Этого не сделали бы ни вы, Элидат, ни я. Но я полагаю, что мы видим признаки не безумия Валентина, а его великодушия, доброты, в некотором роде даже святости, чего-то такого, чего мы с вами не в состоянии полностью постичь. Мы всегда знали, что Валентин во многом от нас отличается.
— Да, согласен: святость лучше, чем безумие, — нахмурился Элидат. — Но разве вы считаете, что в столь смутные, тяжелые времена от короналя Маджипура требуются именно такие качества: великодушие и святость?
— У меня нет ответа, старина.
— И у меня. Но я не могу отделаться от страха.
— Я тоже, — ответил Тунигорн. — Не могу, и все.
Глава 3
И-Уулисаан не спал. Он лежал в темноте и напряженно прислушивался к реву ветра, задувавшего над безлюдными землями Гихорна. То был резкий, порывистый ветер с востока, который вздымал тучи сырого песка и неустанно швырял его на палатку.
Королевский караван, в котором он находился уже столь продолжительное время, остановился лагерем в нескольких сотнях миль к юго-западу от Пилиплока. До реки Стейч оставалось лишь несколько дней пути, а за ней находился Пиурифэйн. И-Уулисаану отчаянно хотелось как можно скорее переправиться через реку и вдохнуть воздух родных мест, и по мере приближения каравана к реке это желание становилось все более настойчивым.
Опять оказаться дома, среди своих, освободиться от бремени нескончаемого маскарада… Скоро… скоро…
Но сначала он должен предупредить Фараатаа о намерениях лорда Валентина.
Шесть дней прошло после того, как Фараатаа последний раз связывался с И-Уулисааном, а шесть дней назад И-Уулисаан не знал, что корональ собирается предпринять паломничество в страну пиуриваров. Нет сомнения, что Фараатаа должен узнать об этом. Но И-Уулисаан не имел надежных средств войти с ним в контакт ни по обычным каналам, которые фактически не действовали в этой безотрадной, безлюдной местности, ни через морских драконов. Слишком много разумов требуется, чтобы привлечь к себе внимание водяных королей, а помощников у И-Уулисаана не было.
Все равно надо попробовать. Так же как и в предыдущие ночи, он сосредоточил всю свою психическую энергию и послал ее вдаль, отчаянно пытаясь установить хоть какой-то контакт через тысячи миль, отделяющих его от предводителя мятежа.
— Фараатаа! Фараатаа!
Безнадежно. Без помощи водяного короля в качестве посредника такая передача немыслима. И-Уулисаан знал это. И все же он продолжал взывать. Он заставил себя верить, что существует мизерная возможность того, что какой-нибудь проплывающий мимо водяной король поймает послание и усилит его. Шансов немного, почти никаких, но он не мог позволить себе пренебречь даже ничтожной вероятностью.
— Фараатаа!
От усилий внешность И-Уулисаана претерпела некоторые изменения. Его ноги удлинились, а нос уменьшился в размере. Он решительно устранил эти изменения, прежде чем их заметит кто-нибудь из находившихся в палатке, и вернул себе человеческий облик. С тех пор как он впервые принял этот облик в Алхан-роэле, он не позволял себе видоизменяться даже на мгновение, иначе они догадаются, что он шпион пиуриваров. Это требовало от него постоянных усилий, что стало уже почти невыносимо: но он поддерживал себя в одном и том же образе.
