Игорь Поляков - Доктор Ахтин. Жертвоприношения
Поддавшись эмоциям, он сделал огромную ошибку. Возможно, непоправимую. Он почти попался.
Семен посмотрел на правую руку, которая по-прежнему сжимала окровавленный нож. Небесная вода частично смыла кровь с лезвия, но не полностью.
И он не проверил, — мертв ли тот, кто бросился на помощь. Тот, кто выдавал себя за «Черного», мертв, — Семен был в это уверен. А вот второй? Может, да, может, нет. Сбежав, он не удостоверился в том, что свидетель мертв. Он снова лажанулся. Но даже не в этом главная проблема.
Семен встал и, убедившись, что вокруг тихо, пошел быстрым шагом в сторону дома.
Главная проблема в том, что он испугался.
Семен шел и думал.
Думал о том, что он очень сильно испугался. Это был ужас, который парализует волю. Это была паника, которая заставляет бежать со всех ног, забыв обо всем. Жизнь подбросила ему испытание, и он не справился с ним.
Когда пришло время, он оказался червяком, ползающим в грязи. Он смог убивать, но оказался совершенно не готов к смерти. Только на словах и в мыслях. Он был на сто процентов уверен, что сможет достойно встретить ситуацию, когда надо будет бороться за жизнь и принимать смерть. Но оказалось — он не Великий, он такой же, как все.
Он боится быть пойманным.
Он не хочет умирать.
И даже хуже, — он очень боится смерти.
Вбив последний гвоздь в крышку гроба со своим самомнением, Семен вошел в свою квартиру. Сняв грязные кроссовки в коридоре, он прошел в комнату. Скинув сумку с плеча, он посмотрел на свои руки.
Пальцы дрожат.
Да, именно это говорит о том, что он внушил себе, что он Великий Мастер, пишущий убийство.
Он не Мастер.
Он всего лишь обычный обыватель, трясущийся за свою шкуру. Один из миллионов людей, которые в ужасе замирают, когда смерть приходит к ним.
Семен опустил руки, повернулся и пошел в ванную комнату. Смыть с себя это липкое ощущение страха, которое пропитало всю его сущность.
36Я жду. Пора заканчивать эти детские компьютерные игры. Надеюсь, Семен Александров скоро придет, и я возьму его глазные яблоки. Как жертва, он интересен — Богиня будет удовлетворена. Жизнь в Тростниковых Полях скучна — тишина и покой, только легкий ветер колышет стебли тростника и слышен только шелест трущихся друг о друга стеблей. Истории, рассказанным Семеном, как песни рок-группы «Наутилус Помпилиус», на некоторое время развлекут Богиню.
Дождавшись, когда сгустятся сумерки и вокруг никого не будет, я через балкон забрался в квартиру парня. Комната и кухня. Маленький коридор. Открытая балконная дверь и включенный компьютер, находящийся в спящем режиме. Наполовину заполненный холодильник и чистота на кухне. Гантели у дивана и перекладина в проеме двери. Убедившись, что парня нет дома, я сел в кресло и стал ждать.
Он придет и умрет.
Семен думает, что сможет достойно принять смерть. Возможно, так и будет. И это будет дополнительный плюс парню, но я знаю, что всё предопределено, и даже сотня плюсов не перевесит всего один минус. Будучи одним из стада, он перешел ту границу, которую теням нельзя пересекать.
Или будь одним из стада и умри, или сверни в сторону и попытайся выжить в одиночку.
В этом и предопределенность — каждая особь должна подчиняться законам стада. Общество диктует свои правила и каждый человек должен неукоснительно следовать им. Шаг в сторону — и стадо затопчет. Попытаешься поднять голову и крикнуть во весь голос — и общество изолирует тебя. Быть самим собой и подчиняться законам общества — несовместимые понятия.
В комнате становится темно. В июне долго не темнеет, но сейчас приближается гроза. Небо затянуто черными тучами. Зеленая мигающая точка светодиода на мониторе и отблески неоновой рекламы компьютерного клуба, вот единственные источники света в квартире.
Первая молния, как путь на небо — сверкающая неровная тропа сверху вниз. Гром разорвал тишину практически сразу. Хлынул дождь.
Наконец-то, я слышу, что открывается дверь.
Пришло время убивать. И я рад тому, что должно случиться. Потому что я один из тех, кто живет по своим законам, а не по правилам общества.
Семен входит в комнату. Он тяжело дышит, словно только что пробежал марафонскую дистанцию. Стащив сумку через голову, парень бросает её на пол. И смотрит на свои руки. Даже в полумраке, я вижу, что пальцы у Семена дрожат.
И это мне нравится. Похоже, парень совершил что-то, что вывело его из себя. Наверное, кого-то убил. Странно, мне он показался достаточно хладнокровным и уверенным в себе убийцей. Парень продумывал и планировал, практически ни разу не совершив ошибки. Если бы он не рассказывал о себе всему миру, пытаясь удовлетворить свои амбиции, Семен мог бы стать таким, как я. Свободным от общества и идущим своим путем. Но — парень преследовал достаточно убогую и прозаичную цель.
Он хотел заявить о себе.
Он хотел признания, он хотел славы.
Он возжелал стать Великим.
Общество пожирает тех, кто высовывается.
Семен поворачивается и идет в ванную комнату. Встав с кресла, я беру его сумку и открываю её. Повернув жерло сумки к окну, я при очередной вспышке молнии вижу, что внутри лежит нож. И лезвие испачкано чем-то темным.
Я прав, он только что убил.
Вопрос лишь в том — кого?
Положив сумку на место, я снова сажусь в кресло. Может быть, я зря рискую, но парень мне интересен.
Я хочу увидеть, как он встретит смерть.
37Горячие струи воды били по телу. Семен повернулся и, закрыв глаза, подставил лицо. Он смывал с себя не только пот и страх, но и созданную им самим маску. Он не только очищал тело от грязи, но и чистил душу, в которой поселилось сомнение и страх.
Он, Семен Александров, не тот, кем себя считал.
Не тот, кем хотел быть и каким желал остаться в веках.
Он — обычный обыватель.
Никчемное существо, не имеющее право на жизнь.
Он хотел быть другим, но явно не вышло. Он только провалился в бездну. И выхода нет.
И только признав это, он сможет принять решение.
Растеревшись полотенцем до красноты, Семен посмотрел на себя в запотевшее зеркало. Увидев всего лишь расплывчатую фигуру, Семен протянул руку и ладонью протер стекло.
На бледном лице растерянные глаза. Нет ничего хуже, чем отсутствие уверенности в себе. Он знал об этом, но пока не догадывался, как можно это изменить.
— Я — трус, — сказал Семен своему отражению.
В тишине ванной комнаты слова прозвучали чересчур громко.
— Я боюсь умирать, — понизив голос, продолжил Семен, — у человека, который бросился на помощь, не было оружия, но он смело примчался на помощь. Согласись, что ты испугался его больше, чем он тебя. И это говорит о том, что ты — дерьмо.
Отражение смотрело на него, никак не выдавая своих чувств.
— У тебя был достойный противник, но ты так испугался за свою гребаную жизнь, что бросился наутек. Признайся, что ты обосрался от страха.
Отражение чуть опустило голову, словно признавало очевидное.
И Семен неожиданно для себя улыбнулся. Да, он испугался и убежал. Да, он такой же слабый человек, как и все остальные люди. А кто сказал, что он должен был родиться Великим?
Родившись обычным, он станет Великим.
У всех есть слабости.
Никто не застрахован от ошибок.
Чтобы стать Великим Мастером, он должен преодолеть свои слабости и учиться на своих ошибках. Только почувствовав на своей шкуре, каково это — испытать парализующий волю страх — он сможет в следующий раз в подобной ситуации удержать под контролем эмоции. Он сможет контролировать себя тогда, когда обычный для человека инстинкт самосохранения заставляет его бежать, сломя голову.
— Нет, я не трус, — сказал Семен, — это полезный опыт. Я должен был его получить, чтобы двигаться дальше. Слишком спокойная жизнь расслабляет тело и заставляет мозг лениться.
Отражение улыбалось.
— У нас с тобой еще будет шанс показать себя в деле.
Семен запихал всю одежду, которая была на нем, в стиральную машину, установил программу и вышел из ванной комнаты. Как был — абсолютно голый. На кухне, не включая свет, он открыл холодильник и взял кусок колбасы. Сделав бутерброд и налив молока в кружку, он пошел в комнату. Задев мышь, он вывел компьютер из спящего режима и откусил от бутерброда.
Внезапно молния осветила комнату, и Семен чуть не поперхнулся.
В кресле сидел человек.
— Привет, Киллер. Как и обещал, я пришел.
С трудом проглотив кусок, Семен внезапно подумал об убитом им мужике. О бессмысленном риске. И о том, что он сейчас находится на своей территории и совсем не готов снова встретиться со смертью.
Самовнушение и беседа с отражением оказались всего лишь словами. Страх стремительно окутывал сознание.
— Что, убийство не всегда доставляет удовольствие?! Порой страх и инстинкт самосохранения толкает тебя к необдуманным поступкам?!
