Ант Скаландис - Катализ. Роман
— Для наших с вами переговоров, — в Женькином голосе слышалась тихая ярость, — это не имеет никакого значения.
— Не имеет, — согласился Кротов. — просто я хотел объяснить вам: Крошка Ли — проститутка. Разумеется, высочайшего, «серебряного» класса, но ведь проститутка же. Вот видите, а вы и не знали.
Женька смотрел на председателя, приоткрыв рот и не мигая. Зеленые обернулись и приготовились к прыжку. Но Женька и не думал драться. Он почему-то сразу поверил. Должно быть, он уже давно был внутренне готов к такому известию и только сам себе не признавался в этом. А теперь Кротов с цинизмом сутенера объявил ему правду. И это был лишь еще один штрих, пусть несколько диковатый, но — делающий безумную картину мира, в который они попали, все более и более стройной.
— Ну и чем же, по вашему мнению, я смогу заплатить? У меня же нет денег.
И в этом вопросе прозвучала последняя робкая и наивная надежда на то, во что Женька уже почти не верил: а вдруг все — таки блеф? Но Кротов рассмеялся, и надежда рухнула.
— Санкта симплицитас! — воскликнул председатель зеленых. — Да ведь Крошка Ли — старейшая из гетер Норда. Ей сто два года, и сорок из них отданы нашему городу. У нее за плечами, точнее, за бедрами, больше пяти тысяч мужчин. И каких! В ее копилке… побывали, — добавил Кротов, хихикнул, — почти все политические деятели последних двух десятилетий, крупнейшие художники, артисты, спортсмены… И вы могли подумать, что эта женщина отдается вам за просто так?! Вот уж воистину, святая простота! Да вы же — один из богатейших людей на планете. Вы можете купить всех серебряных проституток чохом. Смешно останавливаться на одной, Евгений Валентинович!
В этот момент почти одновременно из смежной спальни вышел помятый Рюша, а из ванной появилась Ли со свежей, еще влажной кожей, элегантно подпоясанная ярко-оранжевым полотенцем и трогательно прикрывающая грудь ладонями.
Женька взглянул на нее, потом на Кротова. (Сто два года и пять тысяч мужчин.) Снова на нее и снова на Кротова. (Могу купить всех серебряных проституток чохом. Зачем именно эта?) И еще раз на нее. Нет, старейшая из гетер города Норда не сделалась ему неприятна. Он вспомнил героев Достоевского, он вспомнил апдайковского Кролика, он вспомнил проституток Ремарка, становившихся верными женами. А возраст? Возраст просто не воспринимался. Сто два, так сто два. Подумаешь! Да хоть тысяча два. Ведь ничего не изменилось. Это все та же Крошка Ли, все та же «кавказская пленница», все та же…
И он сказал:
— Товарищ Кротов, вы дурак!
А Кротов не успел ответить, потому что Черный, смотревшийся необычайно импозантно в одних кальсонах, громогласно объявил:
— Господа! В качестве командира полярной экспедиции я торжественно и официально хочу приветствовать всех вас, как представителей власти, и искренне надеюсь обнаружить в вашем лице горячую поддержку и всемерное содействие…
— Не проспался еще, — тихо прокомментировал Женька и взял со стола стакан с похмелином на донышке. — На вот, Рюша, глотни.
Черный умолк и глотнул. Кротов собрался ответить, но вновь не успел — заговорила Ли:
— Тебе тут все про меня рассказали?
Но и Женька не успел ответить. Распахнулась входная дверь, и в сопровождении еще двух зеленых вошли Станский и Цанев.
— Ребята, — объявил Эдик, — я уже кое-что знаю об этом мире. Это кошмар, ребята. Считайте, что мы в преисподней.
— Чушь, — возразил Цанев, — считайте, что мы в садах Эдема. Именно такой рай и представляли себе всегда мы и нам подобные. Да здравствуют сеймеры! — добавил он голосом ведомого на расстрел революционера.
— Тихо! — рявкнул Кротов.
И все как-то вдруг разом поняли, кто здесь хозяин. В воздухе повисло напряженное молчание. Гости из прошлого переглянулись. Ли поежилась, обхватив себя за плечи. Зеленые передвигались по комнатам неслышными шагами. Китарис ругался и громыхал чем-то в ванной.
— Сядьте все, — уже спокойно сказал Кротов. — А ты оденься, наконец, Крошка. Вы ничего не обнаружили, полковник? Я так и знал, у нее все с собой, — на этой фразе Кротов глупо улыбнуться. — Можете быть свободны.
И когда Китарис и шестеро зеленых покинули номер, а Ли вновь ушла в ванную, прихватив новый костюм в пакете, председатель партии зеленых Игнатий Кротов произнес доверительным вкрадчивым голосом, словно решился, наконец, сообщить оставшимся некую страшную тайну (Женьке даже почудилось, что он подмигнул ему):
— Ну вот, друзья. А теперь я хочу показать вам одну презабавную книжицу. Дело в том, — он посмотрел на часы, — что я вынужден вас оставить на время. Так вот, чтобы вы не скучали…
Но и с забавной книжицей ничего не получилось.
Со страшным грохотом, словно не открывая, а вышибая дверь, в номер опять ввалился Китарис. Китель его был забрызган кровью и еще чем-то светлым, глаза блестели, руки беспорядочно мелькали перед лицом.
— Белые смертники! — крикнул он.
Реакция Кротова была неожиданной. Он сначала метнулся в сторону, потом рухнул на пол с явным намерением залезть под кровать, затем передумал и, чуть ли не стоя на четвереньках, визгливо осведомился:
— Где Колберг?!
— Колберг? — Китарис как-то сразу сник, потом обернулся и сказал: — Да вот он, Колберг…
В дверях появился один из той четверки зеленых, что ворвались давеча, то есть, по-видимому, один из них: узнать вошедшего в лицо не представлялось возможным. Немного осталось от его лица: левый глаз, левая щека, левая часть носа и широко раскрытый рот. А вместо правой стороны зияла в черепе жуткая, размером с кулак, дыра, в глубине которой бордовая кровь густо перемешалась с желтовато-серым веществом мозга.
— Белые… камикадзе… ушли… — прохрипел этот кошмарный зомби и тихо осел в углу прихожей.
— Дурак, — произнес Кротов в наступающей тишине, — испачкал стену в хорошем номере. Извините, товарищи.
И от этих слов председателя Женьке сделалось даже страшнее, чем от вида изуродованного трупа. «Бред, — подумал он, — опять дикий бред. А ведь уже казалось, что все позади…»
— Унесите, — скомандовал Кротов, показав на мертвого двум живым зеленым охранникам, вошедшим в номер.
И обратился к гостям Норда:
— Придется нам пойти вместе, товарищи. Просто не могу бросить вас одних в такой обстановке. Кругом грин-уайты.
— И что же? — насмешливо спросила Крошка Ли, уже вернувшаяся к этому моменту в комнату.
— А то, что я не отдам им полярников так сразу! — огрызнулся Кротов. — Хватит того, что ты Вознесенко мозги крутила.
И вдруг Китарис сказал с немыслимой для него вежливостью:
— Оденьтесь, пожалуйста. Мы спешим.
Вконец растерявшиеся полярники начали торопливо собираться.
— Я с вами, — шепнула Ли на ухо Женьке, но Китарис расслышал и процедил сквозь зубы:
— Зараза.
13
Путаница переходов, лестничных маршей, лифтов, бегущих дорожек, эскалаторов не оставляла никакой надежды новичку запомнить обратную дорогу, а если учесть, что кое-где на поворотах коридоров и у дверей маячили угрюмые личности в черно-зеленой форме, не спрашивавшие ни о чем, естественно, лишь потому, что впереди шел Кротов, становилось и вовсе очевидно: без провожатых им в номер не вернуться. Да и нужно ли туда возвращаться?
Наконец, они попали в скромных размеров зал с усыпанной песком цирковой ареной в центре и рядами кресел вокруг, поднимавшимися амфитеатром. Зал был почти полон. Черные или темно-зеленые фраки и смокинги мужчин, тех же оттенков изысканные вечерние платья женщин — публика собралась явно солидная, но, как и повсюду здесь, исключительно молодая.
«Это что же? — ошарашенно подумал Женька. — Уже опять вечер? А когда же день прошел? Или все еще ночь не кончилась?»
Их появление встретили аплодисментами, не слишком бурными, скорее, просто вежливыми, но единодушными. Вместе с Кротовым и Китарисом все четверо расположились на безусловно царских местах, предусмотрительно не занятых никем. Только Ли спустилась на два ряда вниз — видимо, проституткам не полагалось по рангу садиться рядом с партийным руководством.
— Будет представление? — робко поинтересовался Цанев.
— Да, в некотором роде, — ответил Кротов.
— А почему, собственно, сейчас? — спросил Станский, уже вполне пришедший в себя и начинавший злиться. — Мы не позавтракали, даже душ не приняли. Попозже нельзя было привести нас в этот ваш балаганчик?
— Попозже было бы поздно. Именно сейчас состоятся три самых интересных поединка.
— Поединка? — удивленно переспросил Женька. — Это коррида, что ли, будет?
Но Кротов разговаривал со Станским, а того интересовало совсем другое:
— Так значит, вашей власти, товарищ Кротов, недостаточно, чтобы перенести эти поединки?
— Недостаточно, — зеленый председатель странно ухмыльнулся и, очевидно, хотел объяснить что-то, но в этот момент грянула бравурная музыка, и с двух сторон через специальные входы на арену выскочили… гладиаторы.
