Петр Хомяков - Боги и твари. Волхвы. Греческий Олимп. КГБ
Поначалу злой яростный секс с Левоном возбуждал Ольгу новизной. Но потом, она как-то разом поняла, что получает от него гораздо меньше удовольствия, чем от отношений с супругом.
Это стало толчком к тому, чтобы посмотреть на себя со стороны. И она вдруг четко осознала, что ее не любят. Ее, как говорят в народе «имеют». При этом, ничуть не заботясь о ее ощущениях. По принципу, «благодарить должна».
Вот и сейчас, после окончания бурного любовного эпизода Левон откинулся на подушку и лежал, бурно дыша и прикрыв глаза.
Ольга посмотрела на партнера и увидела лицо человека, только что отработавшего некий урок. И, более того, чем-то обозленного. Она вдруг испугалась этой злости. И испугалась показать свое понимание.
Она тоже откинулась на подушку, немного отдвинулась от любовника и закрыла глаза, чтобы скрыть свои чувства.
Со страхом и начинающимся отвращением она ощутила его руку на своей груди.
Как-то по-хозяйски, безо всякой нежности, он не погладил, а как бы взболтнул, ее красивую полную круглую грудь, и сказал:
– Чего заскучала, киса?
– Кажется, я сто раз просила не называть меня так!
– Не злись. Или ты осталась недовольна? Тогда подожди немного, продолжим.
– Я всем довольна, но мне надо домой.
– Не волнуйся, сегодня у твоего лоха будет долгий рабочий день.
– Папа тоже не любит моих не мотивированных отлучек.
– Папа тоже сегодня придет поздно.
– Откуда ты все знаешь?!
– Служба такая. Впрочем, ты права. Пора собираться.
Он легко вскочил с кровати. Смуглый, поджарый. С редкими черными прямыми волосами на груди и животе.
Ей захотелось побыстрее прикрыть свою наготу.
«Как я могла хотеть эту обезьяну?!», – подумала она и снова закрыла глаза.
– Как мило ты краснеешь, прямо как девочка! – со смесью восхищения и иронии произнес он.
– Хватит базарить, – зло сказала она. И собрано, отбросив всякое стеснение начала одеваться, не оглядываясь на него.
В такси она чуть не разрыдалась от злости и унижения.
Все, все, это последний раз. Она любит, она обожает своего неандертальца. Она сейчас тщательно вымоется, смоет с себя следы прикосновений этого орангутанга и встретит Петра с такой нежностью, с такой лаской. Она своей горячей любовью искупит и исправит все свои ошибки.
Ольга долго, больше часа пробыла в ванне. Потом приготовила ужин и сервировала стол.
Посмотрела на часы. Было уже около десяти вечера. Ни отца, ни мужа все не было.
Она прошла в комнату матери.
– Ма, папан не звонил?
– Нет, чего это тебя вдруг отец заинтересовал? Подумала бы лучше о сыне.
– А чего сын, он в порядке под твоим чутким присмотром.
Мать смотрела на нее хмуро. Она как будто знала про нее все. И продолжала смотреть, поджав губы. Ольга начала краснеть. И тут раздался шум в прихожей.
Ольга бросилась в переднюю.
На пороге стояли отец и муж.
– Наконец-то, мужики! – снова уверенно и весело воскликнула она. – Сейчас ужинать будем.
– Погоди, Олюня, – сказал отец. – Не мельтеши.
– Извини, дружище, – сказал муж, – но мне надо срочно улетать в командировку. У меня меньше часа.
– С чего это вдруг?
– Так получилось. Созрели условия для одного очень важного эксперимента.
– А куда лететь?
– Да, так, в одно место…
– Чего ты мямлишь, Петр! Она же дочь генерала. В Афганистан он летит. И давай в темпе. У него меньше часа времени.
Глава 12. Миссия в Кабуле
По прибытии в Кабул, Буробин поселился в так называемом «микрорайоне советников». Этакие типичные Черемушки. Но без единого зеленого стебля. И жара и пыль. Пыль, которая на третий день начинает сводить с ума.
Вопрос об использовании их методики провоцирования землетрясений в Афганистане обсуждался уже давно. Но надо было стечения двух важных обстоятельств – оперативной необходимости землетрясения в некоем районе, занятом душманами, и наличием условий для землетрясения.
Поначалу все эти проблемы обсуждались по-деловому. И Петра отнюдь не смущала возможная перспектива ехать на этот натурный эксперимент, чреватый опасностью.
Более того, он в душе желал приобщиться к этой войне, участники которой казались тогда «героями нашего времени». Тем более, волею судеб он же не рядовой и даже не лейтенант.
Вряд ли что-то грозит полковнику в этой в сущности, полицейской, операции.
Согласимся, рассуждения эти были довольно циничными. Этакое желание стать героем по дешевке. Но ведь мы и не идеализируем товарища Буробина. Тем более, что он и сам себя не идеализировал.
Однако, в последнее время что-то неуловимо изменилось. Их многочисленные и довольно успешные работы стали подвергаться все более жесткой критике. Которая становилась все более несправедливой.
Получалось, что если эксперимент с землетрясениями в боевых условиях не удастся, то все их работы были напрасны.
Как, напрасны?! – много раз доказывал Буробин. А грозы среди ясного неба? Методика уже успешно примененная на практике. А все многочисленные медицинские работы. Которые все больше перемещались в другие институты, но теоретическую базу которых разработали именно они во ВНИИСИ-2? А перспективнейшие работы по социально-политической проблематике?
Но его как будто перестали слышать. Даешь землетрясение в Афгане, и все тут.
Буробин много говорил об этом с тестем. Но тот тоже ничего не понимал. А как-то раз сказал:
– Нам нужен этот афганский успех. Кровь из носу, но нужен. Я сам военный, но мне кажется, что с этим Афганом все как помешались. Это такая периферия с точки зрения всех наших проблем. Но эта периферия становится во главу угла в любых случаях, когда это только возможно. Тут станешь фрондером, как ты. Погубит нас эта чертова авантюра.
Но, – генерал назидательно поднял палец, – это не отменяет необходимости для нас, для тебя и меня, добиться там успеха.
– Всегда готов! – пошутил тогда Петр.
И вот на одном ответственном совещании вдруг объявили, что и оперативные и геофизические возможности созрели. И надо как можно скорее ехать и начинать работы на месте.
К этому времени в Афганистане уже находилась небольшая группа их специалистов. Но масштаб операции требовал гораздо большего числа участников. И грамотного общего руководства.
Петр сразу вызвался вылететь на место. И новый представитель заказчика по этому разделу их работ предложил сделать это немедленно. Поразительно, но все формальности оказались неким чудным образом уже улажены.
Так Буробин оказался в Кабуле.
И сразу понял, что никаких возможностей и условий для их работ не было и нет. Не было в них и никакой потребности. Похоже, в штабе армии впервые слышали о геофизическом оружии. А на Буробина смотрели как на московскую сволочь, приехавшую на халяву приобщиться к участию в войне.
Которая была настоящей и полномасштабной, а отнюдь не полицейской операцией.
Через три недели после интенсивного обмена телеграмм с Москвой все же выяснилось, что кто-то в штабе действительно хотел бы «тряхнуть гнездо душманов» в районе Хоста.
Но возможности вызвать там землетрясение никто не изучал. И откуда взялась информация об условиях для этого никто не знает. А тот, кто это все планировал, вообще уже заменился, и уехал в СССР.
Немногочисленные сотрудники Буробина, которым успели навесить погоны, сидели в «микрорайоне советников» тише воды ниже травы, и кляли свою злую судьбину, а заодно и его самого с его теориями.
Те же, кто был без погон, успели смыться как можно скорее.
Петр и двое его сотрудников сидели в одной из квартир этих «охраняемых кабульских Черемушек». Как это здесь было принято, мрачно по-черному пили. Все изрядно набрались. И не стеснялись.
– Я, Петр Николаевич здесь уже больше полугода, – говорил старлей, бывший сотрудник Института геофизики. – Призвали из запаса двухгодичником и сразу сюда. Можно сказать, по вашей милости. И если вы человек, а мы знаем, что вы нормальный мужик, то должны понять, что не надо здесь геройствовать. Яйца отрежут и пришлют в штаб в качестве сувенира. Так что не мельтешите, сидите здесь, пейте водку, получайте командировочные. Просидите с полгода, на машину заработаете.
– Ладно, Леха, мы с тобой знакомы уже долго. И я на тебя не обижаюсь…
– Да, вы у нас известный демократ.
– Ладно, не перебивай. Я обещаю тебе, веришь мне?
– Верю…
– Так вот, я обещаю тебе, что, во-первых, постараюсь вытащить вас отсюда, а во-вторых компенсирую ваши лишения по прибытии в Москву…
– Туда еще прибыть надо…
– Ладно, не ной. Сидишь в Кабуле. Деньги капают. Чего еще надо?
– Во-первых, сидим тут, пока вы не начали ваши эксперименты. Во-вторых, если вы их не начнете слишком долго, о нас могут и вспомнить. И послать в полк. Чего я, не скрываю, совсем не хочу. Я окончил Геологический факультет МГУ. Военная специальность – сапер. Знаете, сколько здесь саперы живут в среднем? Не знаете. То-то и оно.
