Клэр Мерле - Взгляд
— Ладно, — сказала она, — я это сделаю.
Лайла радостно заверещала.
Ана улыбнулась, но мысленно призналась себе, что не знает, кого именно ей больше всего нужно опасаться, — смотрителей, родню Коула, собственного отца или саму себя.
12
Защита
В дверь каюты громко стукнули, вырвав Ану из неспокойного сна. Она снова была на автостоянке, отчаянно пытаясь найти Джаспера в бетонной пещере, заполненной водой. Не соображая, где находится, она перевернулась на спину и попыталась открыть глаза. Веки резануло болью. Голова раскалывалась от недосыпа.
— Пора идти! — громко объявил грубый голос.
Нэт! Организм Аны мгновенно проснулся. Предрассветный сумрак погружал койку в серые тени. Она поспешно потянулась за одеждой, натянув на себя джинсы и свитер Лайлы. С отчаянно колотящимся сердцем она отперла дверь каюты.
Нэт, несмотря на утреннюю прохладу, одетый только в футболку и джинсы, явно встал достаточно давно, так как успел принять душ и побриться. Он был один.
— В чем дело? — спросила она.
— Оденься, — приказал он. — Я подожду наверху.
Он смотрел Ане в глаза на секунду дольше, чем следовало бы. Она коротко кивнула и, закрыв за ним дверь, привалилась к ней. По ее рукам и ногам бежали мурашки тревоги.
В ванной она плеснула на лицо холодной воды и отвела волосы назад. Вернувшись в каюту, захватила кожаную куртку и поднялась по трапу на палубу.
Ее встретили запахи свежемолотого кофе и гниющих отходов. Вдалеке пара розовых высоток поблескивала в полумраке. Нэт и Рэйчел стояли у наружной стены рулевой рубки. Рэйчел вручила Ане бумажный стаканчик и, не говоря ни слова, зашагала по сходням. Ана немного успокоилась. Значит, дело не в ее удостоверении личности.
Она прошла за ними по сходням. Кофе сквозь тонкие стенки стаканчика обжигал пальцы. Благополучно выбравшись на берег, она оттянула вниз рукав, чтобы защитить пальцы, и сделала осторожный глоток, тут же почувствовав себя гораздо лучше. Вкус у кофе оказался таким же хорошим, как и запах.
Они пошли вдоль высокого черного забора. Карта, проецируемая интерфейсом Нэта, мерцала в утренней дымке. Насколько было видно, по берегам канала стояли баржи самого разного размера и цвета. Некоторые швартовались в два и даже в три ряда. Время от времени со стороны усеянной мусором воды долетала вонь от засорившихся сливов. Утреннюю тишину нарушили трели птиц.
Ана пыталась угадать, куда они идут. Чтобы не отстать, ей пришлось ускорить шаги. Хотя она не выспалась и не до конца оправилась после купания в канале, ее организму утренняя физическая активность была привычна, так что вскоре она уже шагала рядом с Нэтом, предоставив Рэйчел замыкать их небольшую процессию. Они прошли вдоль стенки канала метров двести, а потом поднялись по лестнице и через отверстие в заборе попали на улицу.
Ряд оштукатуренных домов начала девятнадцатого века и припаркованные рядом машины заставили вспомнить сцены из британских кинофильмов, действие которых происходило в Лондоне на рубеже тысячелетий. То были романтические комедии с нелепыми главными героями — они влюблялись друг в друга, но им мешали собственная неуверенность и всяческие недоразумения. Однако когда Ана подошла ближе, она поняла, что машины не пустуют: на сиденьях и в выпотрошенных багажниках спали люди. К большому универсалу был прикреплен навес. Чуть дальше две машины были поставлены рядом, а двери между ними были сняты, образуя общее укрытие. Мирный зеленый пригород оказался иллюзией. Вглядываясь в улицу, Ана заметила за побеленными стенами и чугунными решетками настоящий лабиринт палаток и времянок.
Прежде ей случалось проезжать через такие районы. Она знала про Глобальную депрессию и про то, как в конце десятых и начале двадцатых годов банки конфисковали больше пятидесяти процентов частных домов. Тогда же возникли палаточные города. Некоторые районы Англии оказались брошенными, а другие были переполнены безработными, которые искали работу. В конце концов, когда депрессию объявили закончившейся, а кризис экономики стал нормой, Национальный банк — конгломерация нескольких английских инвестиционных и сберегательных банков — стал единственным устоявшим финансовым учреждением. Он имел полный контроль над остатками нефтяных запасов Северного моря, ему принадлежало более девяноста процентов сельскохозяйственных земель страны (и эти земли тщательно охранялись) и являлся юридическим владельцем миллионов жилых домов.
— В каждом из них могли бы с удобством разместиться от четырех до пяти семей, — хмуро сказал Нэт.
— На множестве других улиц люди самовольно занимают дома, — отозвалась Ана. — А почему здесь этого не сделали?
— Чтобы попасть в один из этих домов, надо разрушить стену, — ответила Рэйчел. — Окна и двери закрыты изнутри стальными листами. А потом даже если ты попадешь внутрь, то через пару ночей окажешься в больнице. Национал со своим имуществом баловаться не позволяет. У них есть смертельно опасный сдерживающий фактор. Никто не знает, что именно они применяют, но если видишь дом со стальными листами, лучше оставаться на улице… Да откуда ты вообще?
Игнорируя вопрос Рэйчел, Ана смотрела на окна. Лучи встающего солнца начали падать на металл и отражаться от него. Если сощурить глаза, листы походили на нормальные окна в яркий солнечный день.
Они продолжили кружить по переулкам и задворкам, пока не добрались до мрачноватого дома второй половины девятнадцатого века, с фрамугами и деревянной парадной дверью. Сад перед домом был окружен крепким забором. Нэт просунул руку сквозь дырку в калитке и отодвинул засов. Они прошли к двери по широкой дорожке. По обеим ее сторонам ветерок шевелил высокую траву.
— Кто здесь живет? — спросила Ана.
— Защитник Коула, — ответил Нэт. Приподняв крышку прорези для писем, он всмотрелся в темноту за дверью. Спустя несколько мгновений он тихо ее закрыл. — Ждите здесь. Я сейчас дам ему знать, что мы пришли.
Нэт сбежал с крыльца, перепрыгнул через загородку у боковой стены дома и исчез в проходе.
Ана не знала, какой в Городе заведен порядок, но она почти не сомневалась в том, что вход без предупреждения через заднюю дверь в столь ранний час означает отсутствие приглашения. Она осмотрелась по сторонам.
Рэйчел привалилась к стене рядом с дверью, скептически разглядывая Ану, так что та почувствовала себя неловко. Рэйчел была намного старше Аны: наверное, ей было около двадцати пяти, и в ней ощущалась опасная резкость. Создавалось впечатление, что если ты подойдешь к ней слишком близко, то можешь получить увечье.
Наконец за дверью послышался глухой стук и щелчок. Нэт выглянул из-за угла дома. Посмотрев в обе стороны улицы, он завел Ану в дом.
— Приятно вам провести время, — пожелала Рэйчел.
В прихожей воняло хлоркой. Перед ними оказались две двери. Левая была открыта, а правая оказалась заколоченной. Нэт жестом велел Ане входить в открытую дверь и, последовав за ней, закрыл створку.
Они прошли через пустую гостиную по громко скрипящему полу. Дальше оказалась кухня. Нэт провел Ану в дверь слева, и они оказались в темном помещении, где пахло гнилыми зубами и немытым телом. Свет из окон не пропускали тяжелые шторы. Среди складок тьмы поскуливало что-то невидимое. Ана остановилась, зажимая нос и дожидаясь, чтобы глаза привыкли к темноте. Нэт включил небольшой ночник. Всего в шаге от них сидел совершенно голый человек, привязанный к кухонному стулу.
Ана испуганно вскрикнула и отшатнулась.
Во рту у мужчины был кляп, сделанный из носка. На макушке в обрамлении редких черных волос сияла большая розовая луна кожи. Мохнатые брови вылезали за пределы лица, словно оказавшиеся не на своем месте усы.
— Мистер Джексон, — сказал Нэт, — знакомьтесь: ваш новый помощник.
Ане показалось, что сердце у нее вот-вот выскочит из груди. У Нэта явно психическое отклонение! Скорее всего, у него какое-то агрессивное искажение личности: ведь он связал адвоката своего брата и угрожает ему, вместо того чтобы вести с ним нормальный разговор!
Нэт наклонился к мужчине так, что их головы почти соприкоснулись.
— Сегодня днем, — заявил он, — когда вы явитесь в суд, чтобы добиться отмены задержания моего брата, она будет с вами. Вы будете неукоснительно следовать ее указаниям относительно того, что надо делать. Пока все ясно?
Тихий скулеж мужчины сменился отчаянной попыткой заговорить. Ану передернуло от отвращения, вызванного Нэтом, адвокатом и этим нелепым планом.
— Я ни хрена не понимаю, что вы говорите, — сказал Нэт мужчине. — И, если честно, мне наплевать. Правило только одно. Вы делаете именно то, что она вам скажет.
Ана постаралась справиться со своим ужасом.
— Разве нельзя было провести этот разговор без насилия? — спросила она. Нэт с непроницаемым видом скрестил руки на груди. Она покачала головой. Во что она вляпалась? — Так откуда он будет знать, что надо будет говорить?
