Павел Корнев - Сиятельный
На входе никто не обратил на меня никакого внимания. Я спокойно миновал пропускной пункт и поднялся на третий этаж, и вот уже там, у кабинета инспектора Уайта, скучал канцелярский клерк в сером форменном сюртуке, накрахмаленной сорочке и узком галстуке.
– Детектив-констебль Орсо? – встрепенулся он при моем появлении и протянул какой-то листок. – Вас вызывает старший инспектор Моран. Распишитесь.
При себе у посыльного оказалась переносная чернильница и ручка с железным пером; пришлось ставить закорючку.
– Знаете, куда идти? – спросил тогда клерк.
– Нет, – покачал я головой. – А старший инспектор Моран, он по какой части?
В полиции метрополии было никак не меньше двух дюжин старших инспекторов, и о господине Моране мне раньше слышать не доводилось. Главой сыскной полиции являлся Морис Ле Брен, и если кто и должен был проводить следствие по поводу исчезновения Роберта Уайта, так это он.
Или дело вовсе не в моем злосчастном начальнике? Сегодня ведь только понедельник, инспектора могли и не хватиться.
Клерк глянул на меня как-то странно и принялся убирать письменные принадлежности в планшет, но ответить все же соизволил:
– Старший инспектор Моран служит в Третьем департаменте.
В Третьем департаменте?!
От столь неприятного известия я невольно переменился в лице; посыльный даже смягчился и предложил:
– Детектив-констебль, вас проводить?
– Да, будьте так добры, – кивнул я и двинулся вслед за клерком, ломая голову над причиной вызова в Третий департамент, сотрудники которого занимались не только выявлением шпионов, религиозных фанатиков и малефиков, но и выведением на чистую воду своих запятнавших честь мундира коллег.
Мне не хотелось оказаться причисленным ни к одной из этих категорий, поэтому шагал я за провожатым в откровенно расстроенных чувствах.
А жизнь продолжалась; бегали взъерошенные письмоводители, курили в своих закутках сыщики, толпились у раздевалок освободившиеся после ночной смены констебли, вышагивали в раскорячку скованные кандалами арестанты. В кабинетах стрекотали печатные машинки, хлопали двери, кто-то истошно вопил в запертой камере.
Все было как всегда. Все как всегда – и в то же время все было не так.
Я шел в Третий департамент, и это откровенно пугало.
Клерка мои нравственные страдания нисколько не занимали, и он уверенно шагал по бесконечным коридорам, иногда сворачивая на лестницы и открытые галереи. Некоторое время спустя мы очутились в дальнем крыле Ньютон-Маркт, и там очередная лестница уткнулась в запертую дверь, перед которой несли службу сотрудник в штатском и два констебля с самозарядными карабинами наперевес.
– Детектив-констебль Орсо, – представил меня провожатый и отправился восвояси.
Дежурный раскрыл лежавший на столе журнал, отыскал нужную строчку и разрешил:
– Проходите, констебль. Седьмой кабинет.
Я постарался не выказывать собственной растерянности и отправился на поиски старшего инспектора. И хоть нумерация помещений оказалась на редкость путаной, просить помощи у сотрудников Третьего департамента я не решался. С важным видом раскланивался со встречными и уверенно шагал дальше.
Наконец в глухом закутке на глаза попалась дверь с неровно прикрученной латунной семеркой.
– Войдите! – послышалось в ответ на мой осторожный стук.
Я шагнул внутрь и враз растерял всю свою показную невозмутимость.
За письменным столом сидел господин средних лет с худым и бледным лицом потомственного аристократа. Напомаженные волосы, высокие, круто заломленные брови и тонкие губы придавали ему сходство с театральным артистом, но взгляд серых холодных глаз не оставлял ни малейших сомнений в профессиональной принадлежности мнимого декадента.
Его я не знал. Другое дело – тучный крепыш в гостевом кресле под портретом Исаака Ньютона! Старший инспектор Морис Ле Брен возглавлял сыскную полицию, и хоть на фоне утонченной внешности хозяина кабинета он со своим налитым кровью лицом и глубокими залысинами казался безыскусным уличным задирой, недооценивать шефа не стоило. Хватка у него была поистине бульдожьей.
– Детектив-констебль Орсо, – представился я, поборов неуверенность. – Вызывали?
– Присаживайтесь, констебль, – указал хозяин кабинета на свободный стул у стены и вернулся к прерванному разговору. – Морис, при всем уважении, не могу согласиться с такой расстановкой приоритетов. Колонии Нового Света всегда отличались изрядным вольнодумством, и зараза сепаратизма не обошла их стороной, но это дело будущего. Пока ацтеки пытаются отрезать их от залива и рвутся в Калифорнию, никто о независимости даже не заикнется.
– Полагаешь, Бастиан, в обозримом будущем ацтеки никуда не денутся? – подхватил его мысль Ле Брен.
– Именно! – подтвердил франт.
– Говорят, не так давно в Теночтитлане была принесена в жертву тысяча невольников. Готовится большое наступление…
Бастиан Моран безучастно пожал плечами:
– Пока это лишь слухи.
– Но если не Новый Свет, что тогда? – поинтересовался старший инспектор. – Русские?
– Русские? – рассеянно переспросил хозяин кабинета и достал из верхнего ящика стола пачку «Честерфилда». Он закурил, откинулся на спинку стула и выдохнул дым к потолку. – Русские как пиявки. Они всегда хотят чего-то еще. Их провинция раскинулась от Черного и Балтийского морей до Восточного океана, а они требуют для себя каких-то особых преференций! Русские опасны, но сейчас у них связаны руки.
– Поднебесная?
– И Япония, – кивнул Бастиан Моран. – Сначала потеря Кореи и Манчжурии, теперь угроза Транссибирской магистрали. Самое смешное, нам еще придется им помогать!
Ле Брен вытащил из кармана мундштук из слоновой кости и принялся вертеть его меж пальцев.
– Тогда кто? – спросил он наконец. – Кто вызывает наибольшие опасения? Грезящие о былом имперском величии англичане? Сближающаяся с Австро-Венгрией Германия? Наши ненадежные индийские вассалы? Только не говори о Франции, настроения в Париже известны мне не понаслышке, уверяю: дальше разговоров дело не зайдет. Мы, французы, за последние годы изрядно обленились.
Хозяин кабинета передвинул пачку сигарет собеседнику.
– Угощайтесь, Морис.
– Благодарю, не стоит, – отказался глава сыскной полиции. – Семейный врач твердит, что кашель у меня – от чрезмерного курения, приходится ограничивать себя.
– Вздор! – фыркнул Бастиан Моран, но настаивать не стал и кинул пачку в верхний ящик стола. – Что же касается твоего вопроса, скажу прямо: больше всего меня беспокоит активность египетской агентуры.
– Серьезно? – не удержался Ле Брен от скептического смешка. – Шпионы? Я полагал, газетчики делают из мухи слона.
– Отнюдь. За последний месяц объем дипломатической почты в египетском посольстве вырос на порядок. Второй секретарь известен своими пышными приемами, на них бывает весь свет Нового Вавилона, а ведь этот господин связан с египетской разведкой. Все это неспроста.
– Не знаю, не знаю…
– Уверяю тебя, Морис, все очень серьезно. Александрия и Тегеран ведут переговоры о военном союзе, их цель – контроль над Босфором и Гибралтаром. Угроза наступления на Константинополь реальна как никогда. После досадного поражения русских на Дальнем Востоке Персия всерьез вознамерилась расширить свои владения за счет их закавказских территорий. Да и насчет Индии у них вполне определенные планы.
Морис Ле Брен вскинул руки:
– Не буду спорить, мой дорогой Бастиан. Не буду спорить. Это ваш хлеб. И все же… – глава сыскной полиции подался вперед, – не стоит переоценивать внешнюю угрозу и забывать о врагах внутренних!
– А никто и не забывает о них, Морис. Никто не забывает, – улыбнулся хозяин кабинета и вдруг повернулся ко мне: – Мы не сильно задерживаем вас, констебль?
Вопрос был задан тоном жестким и холодным, но я даже не моргнул и лаконично, по-военному четко ответил:
– Никак нет, старший инспектор.
– В разгар рабочего дня у вас нет никаких неотложных дел? – удивился Бастиан Моран, затевая непонятную игру.
– Никаких, – подтвердил я и счел необходимым пояснить: – Инспектор Уайт предоставил мне свободное время до конца недели.
– Вас послушать, так это поощрение! – съязвил Морис Ле Брен.
Я промолчал.
– Вас ведь отстранили, так? – нахмурился глава сыскной полиции, когда понял, что ответа на не высказанный напрямую вопрос он не дождется.
– Подобная формулировка не звучала, – возразил я.
– Но инспектор Уайт не желал вас видеть? – уточнил Бастиан Моран.
– Не желал, – подтвердил я и приготовился поведать о допущенном проступке, но хозяин кабинета сумел меня удивить.
– А где, кстати, сам инспектор? – спросил он.
