Вениамин Хегай - Мерзиния
Они купили три баклажки воды и кое-что из еды. Заплатили местной валютой. Её осталось ещё много: Леонид прикинул, что до границы с Чурессией должно хватить. Вот уж не было бы счастья… Совесть его не мучила вообще.
Они посидели в местной забегаловке, тоже гордо именуемой фастфуд.
Бутылку воды прикончили сразу. Леонид сердился, что Лена пьёт слишком быстро. И точно: вскоре её чёрная кофта вся покрылась кругами пота. Сам он пил понемногу, и мелкими глотками.
Ели они то, что гордо именовалось гамбургером, но представляло простую булку, разрезанную пополам, и со следами лука, колбасы, и чего-то зелёного внутри. Зелёное оказалось при ближайшем рассмотрении петрушкой. Ну, правильно: откуда в такой дыре кудрявый салат!..
Ближе к обеду нашли местного жителя, согласившегося довезти их до Бергенаула.
Старый «Москвич» с жуткими рессорами и сдохшими амортизаторами ужасно ревел и скрипел кузовом, но, управляемый уверенной рукой, довёз их куда надо за три часа.
Дорога шла через бескрайние степи и пологие холмы. Правда, благодаря асфальту, пыльный хвост за машиной тянулся всего на полкилометра… Леонид предпочитал смотреть вперёд, на встречные машины.
Доехав до первого супермаркета, они вылезли. Леонид расплатился. Вскоре они обнаружили подходящие задворки, и умылись, полив друг другу из баклажки, и даже причесались: у Леонида имелась расчёска. Правда, Лену её причёска не устраивала, но пришлось обойтись без зеркала: Леонид сам привёл волосы напарницы в более-менее приличный вид. Если так можно сказать про тусклый и полусвалявшийся комок…
На автостанции их лица ни у кого интереса не вызвали, и Леонид спокойно договорился с водителем полупустого автобуса (тоже, кстати, частника) с соответствующей табличкой на лобовом стекле.
По его расчётам выходило, что Олтынголь – не самое плохое место. Двинулись, как село солнце.
Они снова пялились в окно на тоскливый пыльный пейзаж, слушая не менее тоскливую местную музыку из динамиков трансляции. Затем кто-то из впереди сидящих что-то сказал водителю, и тот переключил на волну с западной эстрадой. Старенький «Икарус», красный сверху, и серо-белый снизу, тарахтел, словно газонокосилка, и коптил, словно керогаз, но ехал плавно и быстро.
Леонид старался проложить маршрут подальше от тех мест, где шоссе приближалось к железной дороге. «Железка» – самый удобный и поэтому самый загруженный вид транспорта. Если что, там их и будут искать в первую очередь. Особенно если посчитают, что они будут пытаться смешаться с пёстрой толпой челноков и сезонных рабочих – мардикеров, наводнивших Вазастан, так как в Чурессию уже не пускали. Впрочем, этого добра хватало и в автобусе.
Автобус ехал всю ночь. Три раза останавливался – чтобы пассажиры «размялись».
В промежутках между остановками Леонид мирно спал, впрочем, часто вскидываясь, и проверяя Лену и сумку. Лена каждый раз криво улыбалась, а остальное время смотрела в окно – на черные холмистые степи и ленту дороги, залитую светом мощных фар. Другие машины навстречу попадались куда чаще, чем в приграничье. Водитель при этом каждый раз переключал свет на ближний, и Лена не могла заставить себя не следить за этим.
На рассвете прибыли.
Олтынголь мог похвастаться двухэтажным ангаром, естественно – Гипермаркетом.
Леонида тянуло переночевать в местном «Отеле» – трёхэтажном кирпичном домишке. Но он решил не рисковать, и дальше они опять поехали на частнике – благо на автостанции стояла куча машин «предпринимателей», всех марок и времён. Договорились на сумму, которая позволяла отделаться от остатков шеньге. Туда им и дорога…
«Дурунтай» – стрелка, криво изогнувшись, указывала влево. Другая, показывающая прямо, сообщала: таможенный пост пятнадцать километров. Огромный дорожный указатель можно убрать, наверное, только динамитом – настолько он монументален. Водитель, вазах лет сорока пяти, усмехнувшись в усы и покачав головой, повернул налево.
Через пару километров показались отдельно стоящие, а затем и обступившие шоссе с обеих сторон одноэтажные дома с шиферной крышей. Несмотря на раннее утро, во дворах хлопотали женщины. Мужчины встанут попозже, к завтраку. Менталитет!..
Расплатились и расстались у местной Администрации: над ней сохранились выгоревшие до бесцветности, а когда-то красные большие бетонные буквы: «Дурунтайский райком Партии». Ниже, на матерчатом полотнище, натянутом на каркас из реек, значилось: «Мэрия».
Ещё ниже плакат на двух языках призывал активно участвовать в ежегодном субботнике по уборке родного Дурунтая.
Леонид зашёл в аптеку. Приветливая узкоглазая и широколицая девушка сразу спросила:
– Здравствуйте! Вам лекарства?
Леонид, чтоб не выглядеть идиотом, подтвердил:
– Да. Валидол, пожалуйста, – в кармане нашлась мятая шеньге.
Когда валидол скрылся в кармане, он спросил:
– Скажите… Я ещё мальчиком бывал тут, но сейчас… А как теперь называется улица Ленина?
– А-а, это вы про Абая!.. Да, она сейчас Абая: вон, сразу после мэрии!
– Спасибо большое. Будьте здоровы.
– И вы не болейте! – девушка покивала. Леонид вышел.
Лена, ждавшая за углом, не придумала ничего лучше, чем приревновать:
– Ну как? Удалось подклеиться к молодухе?
– Спрашиваешь! Я же в этой куртке неотразим! Да и запах валит с ног за три метра!
Лена скривила носик:
– Ладно тебе. Хватит намёков: я сама знаю, что адреналин вызывает жуткий пот! Стыдно рядом с людьми стоять…
– Плевать. Помывка и побривка, – Леонид провёл рукой по колючему серому подбородку, – сейчас на последнем месте в списке наших приоритетов! Идём-ка.
За мэрией оказалась самая широкая улица городишки. Леонид считал дома, выискивая редкие номера: большинство жителей явно считало нумерацию условностью, и не утруждало себя их вешанием на дом.
Однако минут через десять они оказались на окраине, а до искомого номера почему-то было ещё далеко.
Лена стала оглядываться. Наконец спросила:
– У тебя здесь знакомые?
– Ну… Не так, чтобы знакомые… А скорее, деловые партнёры!
– А-а… Тогда всё в порядке. Перейти-то помогут?
– Надеюсь… Бабло-то всем нужно!
Диалог, по-видимому, исчерпал силы Лены, и остальную часть пути она помалкивала.
Дом сто пятнадцать стоял практически за чертой города. Вот и славно.
Леонид постучал в калитку, высотой еле ему по пояс.
Сразу залаяла собака, а затем и подбежала к забору, который калитка делила почти пополам. Теперь стало понятно, почему забор являлся чистой условностью.
Леонид и Лена невольно отступили: ох и здоровы вазахские овчарки! А отрубленные уши придают им ещё более серьёзный вид! Правда, через забор или калитку пёс не перепрыгнул, лаял оттуда, оставляя дом за спиной.
Дверь открылась. Из неё появился невысокий коренастый вазах. Он густым басом прикрикнул на собаку, и та сразу замолчала, продолжая, впрочем, показывать частокол из огромных зубов в злобном оскале. Вазах подошёл вразвалочку к калитке.
– Здравствуйте, – покивал ему Леонид. – Мы ищем Джасура Куркмасовича…
– Здравствуйте, – отозвался мужчина. – Вот вы его и нашли!
– Очень приятно. Я – Алексей. А это… Таня.
– Ещё приятней. – Джасур вежливо кивнул «Тане», – Заходите.
Только когда они оказались в доме, «Таня» перестала опасливо коситься на собаку, сопровождающую их, но молча, до самого дома. Джасур тоже, пока дверь не закрылась, помалкивал.
Только в прихожей он тепло обнял Леонида, а затем и Лену, хитро улыбнувшись:
– Гость в дом – счастье в дом!
– Джасур-ака, а вы… Саша написал Джамшуду?
– Да-да, всё написал, Джамшуд звонил. Всё готово. Но как насчёт угощения? Или совсем горит?
– Нет-нет, не горит. – Леонид расслабился, – С удовольствием!
Джасур угощал их бешбармаком из молодого барашка, и выдержанным кумысом.
Лене после приличной дозы последнего пришлось сходить в местный «домик неизвестного архитектора»: с непривычки кумыс жутко… очищал почки!
Леонид с Джасуром чинно сидели, сложив ноги, и руками (как положено!) методично уничтожали ароматнейшее кушанье, пока на лягане не осталось только масло.
Потом Лена спала на курпачах[6] в соседней комнате, а мужчины торжественно и чинно беседовали. «Бомбистка» успокоилась – поняла, что у её спутника был План…
Разбудили Лену только когда стемнело.
Снаружи у гаража стоял видавший виды «Запорожец», на прицепе которого громоздился огромный тюк брезента.
Джасур открыл ворота, выехал, прикрыл их за собой.
– А… вы не запрете их?.. – Лена была поражена.
– Нет, конечно. У нас никто ничего не запирает… Не принято. Да и Алапор остаётся. Он тут лучший сторож на ближайшие пять километров. Неподкупный, в смысле…
Ехали недолго, километров десять-двенадцать, по пыльной и неровной грунтовой дороге.
![Анчи Мин - Дикий Имбирь[Отверженная]](/uploads/posts/books/8141/8141.jpg)