Андрей Филиппов - Эффект загадки
- Я знаю это правило, - сказал он, - Человеческое общество. Пока мы нормально взаимодействуем с окружающими, мы норма.
- Почти так, - ответил я, - Добавить нужно только то, что так должно быть в любой общественной группе, где приняты общечеловеческие принципы взаимодействия. В семье, на улице, в таком вот лагере, на рабочем месте…
- Тогда нормы нет вообще никакой. Много лет назад я участвовал в геологических экспедициях. Потом сам их организовывал. А общение в семье развалилось. Что я не так делал?
Я задумался. Шварц, кажется, ничего не понял из того, что я пытался ему втолковать.
- Ты просто предпочитал одно общество другому. Пока ты пропадал в экспедициях, супруге стало одиноко. Верно?
- И она ушла. Она предпочитала общение одиночеству. Знаешь, гораздо позже я понял, что любимые люди ценнее, чем любимые камни и железо. Я еще много раз бывал в экспедициях, много раз появлялась возможность снова найти любовь. Но я вспоминал, что она вновь будет одинока.
- Решается элементарно. Найди женщину, увлеченную геологией. И отправляйтесь искать камни вместе.
Он покачал головой.
- Нет, Крис. Работа – это одно, любовь – другое. Вместе это не сочетается. Два дела и оба требуют полной самоотдачи. Полной, Крис. Иначе никак. Твое здоровье!
Шварц опрокинул коньяк в рот и закашлялся. Я протянул ему кружку с водой – запить. Наверное, Шварц по-своему прав насчет самоотдачи. Во всяком случае, у меня не нашлось возражений. Прокашлявшись, он сообщил:
- А вообще, здесь собрались неплохие ребята. Ну, если исключить алконавтов и эту… «Бешеный Капрал» ее называют.
- По-моему, и «Алконавигаторы» имеют право на существование. Они играют на всю мощь своих усилителей и это надоедает, но однажды я пришел к ним на поляну и спокойно попросил сделать потише. Представь, сделали. А вот с Бешеным Капралом я не знаком.
- Трезвые были, вот и сделали. А так они почти всегда пьяные, не утихомиришь никак. Орут, бренчат. Репетиция у них это называется. Хорошо хоть, поселились вроде тебя, на отшибе. А Бешеный Капрал – это дева тут одна есть. Тоже надоела всем. Кстати, твоя пациентка по профилю.
- Почему? – спросил я.
- А чокнутая. Сколько раз говорили, чтобы сваливала отсюда, ей никто не рад. Насчет нее можно точно сказать, что она здесь ищет. Проблем на свою задницу!
- Светлые волосы, короткая стрижка…
- Во-во! – кивнул Шварц, - Видал?
- Заходила. Агрессивна немного.
- Немного? Из любого нервы вытянет!
- Да не из любого, Шварц. Как может быть – из любого? Кто-то умеет защищаться, кто-то – нет. Психологическая защита – это же часть науки о человеческом общении.
- А на фига защищаться? Собраться да выгнать ее отсюда, вот и вся защита.
- Это уже нападение. А так – личное дело каждого, позволить вытягивать из себя нервы или нет. Не умеешь – учись. Книги написаны. Понимаешь, выкинуть человека просто, также как и назвать дураком. А вот сделать так, чтобы он не был дураком…
9.
Впечатление, что асфальтовая дорога быстро летит нам навстречу. Слышен треск мотора. Обочины густо заросли лесом и нам кажется, что мы едем по длинному узкому коридору. Встречных машин не видно. Но вот впереди показывается шлагбаум, возле него небольшое бетонное здание. Из здания при нашем приближении появляется человек в черной форме с какими-то знаками различия. Скорость резко снижается.
Мотоциклист тормозит перед самым заграждением и, не заглушая мотора, снимает шлем. Мы видим, что это Лекка Церсса, она в спортивной куртке и брюках, длинные волосы распущены по плечам. Она кивает охраннику, словно старому знакомому и показывает документы. Охранник что-то говорит в рацию и шлагбаум поднимается. Мотоцикл срывается с места и исчезает за забором.
Мы оказываемся в помещении, одновременно напоминающем и жилую комнату и мастерскую и научную лабораторию. В одном углу стоит диван, стол, несколько стульев и кресло. На столе уже знакомая нам настольная лампа, разложены бумаги и книги. Вдоль противоположной стены – длинный стол, похожий на верстак, там блестят гаечные ключи и другие инструменты, мотки проводов, какие-то приборы. С другой стороны мерцает огнями высокий пульт с круглыми и квадратными экранами, рядом с ним – столы и стеллажи с химической посудой и прочие, совершенно непонятные нам приборы, аппараты и конструкции. Невольно притягивает взгляд жутковатого вида кресло, похожее на зубоврачебное, над которым расположен круглый никелированный колпак. Вообще, в помещении тесновато от всей этой аппаратуры, но везде царит чистота и порядок. Несколько мощных светильников на потолке и стенах льют лучи света на белый кафельный пол. На вращающемся кресле возле пульта доктор Чикк листает какой-то журнал, поглядывая на наручные часы.
Лязгает металлическая дверь и в лабораторию вбегает запыхавшаяся Церсса.
- Здравствуйте, доктор Кштфорс!
Чикк Кштфорс, не ответив на приветствие, бросает журнал на пульт.
- Ну, и где же вас носит, Лекка? – сердито спрашивает он, - Неужели вы сбежали от Пойнтлефтера для того, чтобы продолжить мешать моей работе?
- Простите, доктор, я сдавала экзамен в Институте и сразу поехала сюда! – отвечает Лекка, сбрасывая куртку и надевая белый халат.
Ученый потирает лоб ладонью.
- Ах, да… Вы же предупреждали меня… Ну, как ваши успехи в области темпоральной биологии?
- Оценка «отлично», доктор Чикк! – торжествующе отвечает ассистентка, - Сдавала Адрамсу.
- Адрамсу? Что ж, поздравляю… Вы что-то говорили насчет того, что вообще подтянулись в учебе по сравнению с прошлым годом?
- Да. Даже папа удивляется.
- Странно. Институт, работа здесь, какие-то личные дела… Это ведет к катастрофической нехватке времени. Учеба должна ухудшиться. Нарушится сон, аппетит. Мне придется отказаться от вашей помощи, чтобы освободить ваши силы и время. Вместо этого вы утверждаете, что состояние ваших дел улучшилось? Вы меня обманываете.
- Я сама не пойму, в чем причина. Вынуждена была купить блокнот, чтобы записывать распорядок дня. Иначе можно запутаться. Все расписано по минутам. Едва успеваю! Думаю, дело именно в этом.
- То есть?
- Ну, в дисциплине и планировании времени.
- В четкой организации?
- Наверное, доктор Чикк. Как я и предполагала, порядка стало больше, и в комнате, и в мыслях. Но время, время…
- Сейчас вы жалуетесь только на время, а позже будете жаловаться еще и на силы… Сегодня у вас не получится отметить с друзьями сдачу экзамена, поскольку у меня тоже сжатые сроки. Собственно говоря, вам нужно было бы вернуться к Пойнтлефтеру или устроиться на какую-то другую кафедру. Исследования в области космической физики здесь малоинформативны для вас. Я лично наведу справки о ваших оценках и если вы меня обманываете, закрою вам доступ сюда.
Улыбка медленно исчезает с лица Церссы, она отворачивается и после некоторой паузы слегка пожимает плечами. Кштфорс поворачивается к пульту, нажимает клавиши и коротко командует:
- Горелку на шестьдесят единиц, два фильтра в диагональной поляризации, излучатель на полную мощность, объект двести…двести тридцать один!
Лекка молча садится к столу и настраивает какой-то сложный аппарат. Аппарат издает глухое гудение. Стол начинает вибрировать. На пульте зажигаются огоньки, доктор Чикк что-то быстро записывает в журнал. Но раздается звонкий щелчок и наступает тишина.
- Объект потерял структуру, - сообщает ассистентка.
- Я вижу, - после паузы отвечает доктор, - Двести тридцать один и тринадцать секунд… Тринадцать секунд! Много это или мало, великая студентка, а?
- Простите, доктор Чикк, я не могу ответить на ваш вопрос, - холодно отвечает студентка, - поскольку перед началом работы над этим проектом вы не сообщили мне его цель!
Кштфорс резко отодвигается от пульта, хлопает ладонями по коленям и вдруг начинает громко хохотать, раскачиваясь в кресле. Видимо, это настолько странно для Церссы, что она с удивлением и немного со страхом смотрит на него. Но смех доктора так заразителен, что и она невольно улыбается.
- Не сообщил цель? Не сказал, что мы ищем, да? – смеется Чикк, - И вы целый месяц теряетесь в догадках, зачем нам эта биологическая дрянь? Ха-ха-ха! Почему вы не спросили напрямую?
- Военные исследования секретны… Я подумала, что…
- Что вы подумали? – успокоившись, спрашивает доктор, - Что вы не имеете права знать, что мы делаем? Секретность никто не отменял, но кое-что я могу вам рассказать. Мы ищем способ защиты биологической ткани от энкридных излучений! Пока считается, что возможно изменение их поглощенной мощности с помощью противоизлучения. Но вот проблема – иногда это получается, иногда – нет. Почему? Никто не знает. Возможно, мы не узнаем этого никогда.
- Но… Насколько я понимаю, для этого потребуются миллионы измерений в разной части спектра?
