Станислав Гагарин - Вечный Жид
— Бейте по второму вагону! — крикнул Юозас коллеге-лубянцу, перезаряжая гранатомет. — Там энергоблок! А вы отсекайте охрану… Надо класть всех подряд! Не разбирая…
Насчет охраны это уже писателя касалось и загадочной спутницы их. Они тут же врубились с т р е к о т а л к а м и.
Стрелять из к а л а ш н и к а Станислав Гагарин умел. Помнится, поверг в шоковое состояние погранцов курильского острова Кунашир, раздраконив на полигоне мишени бегущих якобы япошек, их огневые якобы точки, словом, весь якобы десант на истинно Русскую Землю.
А как лихо расписывался автоматными очередями, оставлял Станислав Гагарин автографы пулями на спокойной глади Карельских озер, когда посещал погранзаставы Выборгского отряда, собирая впечатления для романа «У женщин слезы соленые»?
Захваченные врасплох охранники, сопровождавшие г у м а н и т а р н у ю помощь, призванную по дьявольской задумке заокеанских д о б р о х о т о в варварски, безжалостно уничтожить столицу России, заметались подле вагонов, доставая спрятанное среди одежды автоматическое стрелковое оружие.
Видимо, на многих из них были бронежилеты, ибо несмотря на прицельный огонь, который вели писатель и Вера, поражений было немного.
Смекнув это, Станислав Гагарин прикинул ситуацию и скомандовал молодой женщине:
— Выцеливай в голову и по ногам!
Затем, приподнявшись, метнул одну за другой в разные места у вагонов четыре гранаты-лимонки.
Сочинитель вёл огонь скупыми, в два-три патрона, очередями, и не просто, как Бог на душу положит, а выпускал остренькие, что твои шильца, небольшого калибра пульки именно туда, где могли вонзиться они в живую, трепещущую плоть.
Опустел рожок, и писатель немедленно сменил его, переместив огонь левее, откуда приближались новые защитники сейсмического оружия.
Ответный огонь становился плотнее, нашим героям приходилось все чаще припадать к земле, менять боевую позицию, переползая по-пластунски.
Недостаточно прицельная пуля приблизилась к голове Станислава Гагарина и сорвала с нее любимый черный берет писателя.
— Фак ё матзер! — выругался сочинитель, полагая, что мечущиеся среди вагонов темные фигурки знают английский язык.
— Отходим! — возник в сознании голос Вечного Жида, который исчез до начала перестрелки, заверив четверку ратников в том, что появится вновь едва возникнет в нем потребность.
— Видите ли, друзья, по некоторым причинам этического характера я не имею права брать в руки оружие, — мягко, извинительным тоном объяснил собственную позицию Агасфер, обращаясь в основном к с о с е д я м. Предполагалось, что Станислав Гагарин и Вера осведомлены об истинной сущности, космической стати Федора Константиновича.
— Но помощь моя будет безмерна, — заверил всех Фарст Кибел. — Например, я приберу следы того, что вы натворите с помощью боевого арсенала, который приобрели на спецобъекте. Зачищу место боя без вопросов.
«Я закину эти составы в иное пространство и время, — передал Агасфер Станиславу Гагарину мысленно. — Но для этого не должно быть на месте перестрелки ж и в ы х людей. Понимаете?»
Тон был резким, не допускающим возражений.
«А если мы в некоем варианте попросту отгоним охрану от вагонов?» — спросил писатель у Вечного Жида.
«Тоже годится, — отозвался Агасфер. — Или трупы, или очищенное от живых пространство, которое я выхвачу с вагонами из вашего измерения».
Сейчас Вечный Жид распорядился переместиться самим нападающим.
— Надо отойти, чтобы увлечь за собой охрану! — услышали они его команду. — Перемещайтесь к р а ф и к у, на котором приехали сюда! Прикрываю ваш отход…
Теперь по команде Юозаса мужчины метнули по парочке л и м о н о к в сторону вагонов.
Сообразили его спутники или нет, но Станислав Гагарин понял, что Фарст Кибел накрыл их энергетическим защитным колпаком: вскоре пули перестали летать над головами и пониже, с н а м е к о м свистя и повизгивая, что никого отнюдь не вдохновляло.
Приступая к операции, Станислав Гагарин знал о возможностях Агасфера и его условного приказа в отношении ж и в ы х людей. Не желая лишних жертв, хотя те, кто прибыл в Россию с оружием массового уничтожения иной участи, кроме смерти, не заслужили, писатель надеялся свести боевые действия к снятию часовых, изоляции вагонов с сейсмическим оборудованием от охраны, с тем, чтобы Фарст Кибел забросил их в н а д ц а т о е измерение.
Но в первом же акте, это было под Клином, обстоятельства сложились так, что было уже не до снятия часовых в т и х у ю.
Заговорили, увы, гранатометы…
— Быстрее, быстрее! — торопил ратников голос Агасфера. — Сюда движутся боевые группы спецмилиции… Надо успеть убрать все до того… И прекратите отвечать на огонь! Опасность рикошета…
Еще сто метров, двести — и вот на шоссе их спасительный р а ф и к.
Вечный Жид переместил силовое поле так, что оно накрыло и автомобиль, но это писатель не сразу сообразил, он помогал Вере войти в машину, где на водительском месте увидел Агасфера.
Следом ввалились разгоряченные боем с о с е д и. Агасфер рванул машину с места, и Станислав Гагарин понял, что сейчас пришелец перенесет их во времени и пространстве, ибо попасть в Луховицы, а затем еще в Подлипки и Акулово, им попросту в размерах Часа Быка не суметь.
«Догадываются ли Юозас Вилкс и Олег Геннадьевич, который э м б э ш н и к, что Федор Константинович вовсе не из Совета безопасности эксперт и не посланец российского Президента? Ведь успеть почти одновременно в четыре точки Подмосковья… Это, знаете ли, только Зодчему под силу!»
— Пока я заблокировал их память на этот счет, — доверительно сообщил ему Фарст Кибел. — А затем будет видно, как поступить.
— Мне представляется, что всего им знать не надо, — высказал Станислав Гагарин. — Нагрузка на психику… Пусть живут легче.
— Видимо, вы правы, — согласился Вечный Жид. — Так и порешим, товарищ писатель.
II
Часовой, едва ощутимо растворенный мглою, н е о п р е д е л е н н о маячил у противоположной вагонной двери.
Сейчас он повернется, прислушается, а затем сторожко двинется в тот вагонный конец, за которым прячется Станислав Гагарин.
Писатель спокойно ждал обреченного часового, перебирая в руках эластичный шнурок, с помощью которого он уже отправил на тот свет двух охранников.
Вообще, шнурок этот в уверенных и ловких руках был надежным оружием. Годился для подобных целей и узкий брючный ремешок, вроде того, каковым Станислав Гагарин н е й т р а л и з о в а л боевика в БТР, когда они с товарищем Сталиным должны были уйти от преследователей, захвативших их самолет на маршруте Москва-Тбилиси.
____________________Внимание!!! Об этом подробно рассказывается в фантастическом романе «Вторжение»! Его только что выпустило вновь книгоиздательское Товарищество Станислава Гагарина. Заказать обалденный роман можно по адресу: 143 000, Московская область, Одинцово-10, а/я 31. Высылается двухтомный шедевр современной литературы наложенным платежом.
____________________С тех пор Станислав Гагарин никогда не расставался с надежным шнурком, готовый применить его при первой же необходимости.
Конечно, у писателя были всегда при себе и другие средства защиты и нападения, но безобидный с виду шнурок сочинитель ценил больше всего. Им, кстати говоря, и руки противнику можно связать. Но лучше и эффективнее всего — сзади на горло…
Раз! Резко стянул, не давая опомниться очередному к о з л у — и пожалуйте бриться… Уноси готовенького!
«И никакие тебе ни Джон Локк не помогут, ни пресловутая его с и л а м н е н и я, прилагая которую рассудок допускает, что представления согласны между собою или противоречат друг другу, — любил порассуждать по поводу любимого им метода снятия часовых, да и в иных целях подобный способ годился… Затянул шнурок — и никакой тебе альтернативы! Финита ля комедия? Финита!»
Часовой повернулся и довольно долго стоял, прислушиваясь.
Слишком долго стоял.
Сочинитель не то чтобы з а м а н д р а ж и л, но зуд нетерпения поселился в его ладонях, на которых покоился безальтернативный шнурок.
Психологически не должен был часовой так долго выжидать, если, конечно, слух его не воспринял некие посторонние звуки.
«Спокойно, Папа Стив, спокойно, — сказал себе Станислав Гагарин. — Время еще есть… В двух случаях ты оказался молодцом, справишься и в третий…»
Часовой неуверенно шагнул в его сторону и вновь замер, как бы растворившись в запеленавшей человека ночной мгле, на мгновение писатель даже видеть его перестал. Но председатель Товарищества этому не удивился, знал, что в Час Быка подобные штучки-дрючки, оптические фокусы имеют место быть.
