Александр Ромашков - Стратегия свободы: Исходный мир III.I
— Смотри-ка, нас застукали, Ромео! — она медленно придвинулась губами ближе к моему уху. Шептала. Я чувствовал ее горячее дыхание у себя на шее. Она еще больше прогнула спину, плотно прижимаясь ко мне всем своим соблазнительным телом. Надавила на револьвер, пока рука не уперлась локтем в стену. «Сестра» так и стояла изящной статуэткой, сладострастно прилегая ко мне, вколотив свое острое колено мне в кисть левой руки. Сверкали длинные хромированные шпильки и такой же хромированный пояс широкими кольцами. Со стороны могло показаться, будто мы страстные любовники.
— Это Шекспир. Земля, — тихо проговорил я. Хмуро облизнул кровоточащую губу.
— Шекспир вечен, — также шепотом восхитилась она. Глаза стали закрываться. Не то от усталости, не то от ее томного, похотливого тембра. Один из гостей отеля решил подойти ближе, чтобы узнать, в чем дело. — Будем считать наше знакомство успешным, Тор. — Мелисса медленно, ласково и нежно, потерлась щекой о мою окровавленную щеку. Издала томный короткий стон на выдохе. Глядя мне в глаза, осторожно отпрянула от меня, освободила мою кисть от своего колена. Бросила невинный взгляд на приближающегося человека. Стерла мизинцем со своей щеки мою кровь, провела по губам.
— У вас все хорошо? — сонный, но отважный человек, прайм, щурил взгляд. Я поспешил убрать револьвер в кобуру под пиджаком. Мелисса легонько погладила меня ладонью по подбородку и не торопясь, все также эффектно, раскачивая бедрами, скрылась во тьме.
— Все хорошо, — я с оправдывающимся видом ответил недоумевающему ночному активисту. — Взрывная женщина! Буфх! — показал пальцами взрыв, закатил глаза. А сердце билось от страха, неприязни и чувства, что на голову вылили ведро с помоями. Хотя в целом это было именно то, что я сейчас чувствовал. Буфх!
— М-да, — Саманта принесла мне из бара очередной пакет со льдом. Села рядом на ступеньку.
— М-да, — вторил я, оценивая ее полупрозрачный пеньюар. У меня слишком давно не было женщины. — Ума не приложу, зачем ей это было надо.
— Как знать, как знать, — Сэм что-то обдумывала, пощипывая себя за ноготь. Новость о ночном происшествии застала ее врасплох, но сейчас она что-то планировала. Решала, с какими картами ей теперь придется играть. Мелисса не могла явиться просто так и уйти ни с чем. Значит, свой ход она все же сделала. Конкретный, определенный. Но какой? — Она била в сайрос, он поврежден?
— Нет. Так, только обрамление расцарапано. Ошибок в нервную систему не выдает. — Я убрал от носа пакет с тающим льдом. Весь в крови. Красный, как ковры в люксовом номере Саманты. Обмакнул пальцем, посмотрел на храпящего неподалеку Бету. Как он уместился на кушетке в гостевой — непонятно. Счастливый, для него уже наступило завтра. Похмельное завтра. Несчастливый. — Давай ему усы нарисуем?
— Сосредоточься на бое с Локи. — Сэм встала, прошла к барной стойке из дорогого дерева, налила себе стакан крепкого алкоголя из квадратной бутылки, добавила льда. — После твоего ночного погружения в мир страсти Мелиссы мы ее здесь больше не увидим. На Алукарде ее интересы закончились.
— Я так понимаю, ты поняла, зачем был нужен весь этот спектакль? — я потер пальцы друг о друга, стирая липкую кровь. — Черт! Это же так очевидно!
— Теперь у нее есть твоя ДНК с остатками наноферритов, — Саманта сделала большой глоток и медленно выдохнула себе в кулачок. Достала льюис, закурила. — Теперь она узнает, какими технологиями обладаем мы и наши сайросы. Только это будет не скоро. Сосредоточься на турнире. Локи и правда сейчас твой самый жуткий кошмар.
Глава XXV
Пока передо мной открывались гигантские врата арены, ослепляя светом прожекторов, имитирующих солнце, мое тело медленно обтягивало реакцией сайроса. Я закрыл глаза. Вспомнился первый заход в воду, когда занимался подводным плаванием. Чувство нерешимости, легкого страха, неопределенности, что же там, на глубине, справишься ли. И вот ты делаешь шаг в неизвестность, и уже нет пути назад. И ведь все равно намокнешь. Так что лучше попытаться удовлетворить интерес, а не переносить свой страх с поверхности под воду. Я вступил на арену. Огромный разрушенный город, яркий свет и ни малейшего понятия, через какие из шести оставшихся ворот вышел мой противник. За этим искусственным безоблачным небом находились трибуны. Тысячи глаз, сотни камер, которые запомнят либо мой выигрыш, либо поражение, и разошлют записи по всем уголкам обитаемой части Вселенной.
Бета перед боем не вышел ко мне, чтобы дать свое напутствие. Вроде как, он уже сделал все, что мог. Сначала было горько это осознавать, я до последнего надеялся, что меня хоть на смерть проводят посемейному. Все утро я видел только Саманту. Ничего не советовала, просто помогала подготовиться к выходу на арену. Нагладила одежду, которую теперь все равно поглотила черная масса сайроса. Заполнила необходимые бумаги, просидела со мной в зале ожидания. Она все не решалась сказать мне что-то, просила не умирать и сдаваться, если что-то пойдет не так. Во-первых, я знал, она хочет сказать мне что-то более важное. Во-вторых, сдаваться не имело никакого смысла. Мы посмотрели накануне кучу записей боев A-класса. Проигравший никогда не выживал, ставки были слишком высоки, чтобы сдаваться. Люди получали планетарные военные должности, целые звездолеты, деньги, которых хватило бы на безбедную жизнь, а то и две. А я даже не знал, за что буду сражаться.
— Я люблю тебя, — Саманта обняла меня. Ей нужно было уходить, бой вот-вот должен был начаться. Но это было не то.
— Я верю в тебя. И Бета верит. Он боится, сказал, что запись посмотрит, когда ты победишь. Места себе не находил всю ночь, сидел на балконе. Разговаривал сам с собой. — Это внушало уверенности и радовало. Но все равно я хотел слышать другое.
— Там не деньги, — она шмыгнула носом. — В ставке вообще нет денег. Когда ты победишь, ты узнаешь цену. Я хочу сказать только, что ты дорог мне не как носитель сайроса, а как близкий человек, как брат. И наши приключения только начинаются, слышишь? Это только самое начало! Я обещала тебе изменить твою жизнь, верь мне, я это сделаю!
А вот это было то, что я хотел услышать. Уверенность в том, что меня не бросят, не оставят, не выбросят, как использованную бумагу, что сегодняшним днем ничего не заканчивается. Приключения. Такое детское нелепое слово, хранящее столько радости и восторгов взрослого человека. И стесняться было нечего, огромная межгалактическая федерация сейчас была готова открыть свои объятия, впуская меня для исследований сокровенных тайн чужих, до скрипа зубами интересных миров. Стоило только победить.
На карте, отрисованной в нижнем левом углу визора, мигнула красная точка. Локи. Это моментально привело меня в чувство. Я только и успел укрыться за потрепанным зданием, как в место, где я стоял, устремились четыре мощных каледониевых заряда. Дорожное покрытие зашипело и вздулось. Этот парень понадеялся на быстрый бой. Долго против него я и сам выстоять не смог бы. Тактику мы с Бетой не разрабатывали, потому что знали, стоит чему-либо пойти не так, этот ходячий бронепоезд превратит меня в фарш. Искали слабые места, изучали строение. Федерация честно прислала характеристики своего изобретения. Саманта также отправила мои данные. Только ко мне чертежи не прилагались. Так или иначе, я тоже не собирался медлить, бой было необходимо закончить до того, как страх и сомнения, которые я так усиленно отгонял, вернутся в мою голову и наделают бед. Я быстро высунулся из укрытия и снова спрятал свой нос. Сайрос быстро сделал снимок врага, прикрепляя его к визору. На улице стояло белое чудовище. В жизни он выглядел не так романтично. И рыцарь не благородный, и копья не святые. Одни только пластины брони. Не было даже окошечка, через которое мог смотреть пилот; были камеры, датчики, утопленные глубоко в механизм для защиты. Но пилот как-то должен был попадать внутрь машины. Четыре замка вокруг люка были надежно спрятаны, но имели меньше всего брони. Системы моего костюма отметили эти четыре точки как приоритетные цели для стрельбы. Приближаться противник теперь не торопился. Взвизгнул крупнокалиберный пулемет, размещенный в его правой конечности. Небольшим импульсом ускорителей я поторопился покинуть зону обстрела. Угол ветхого здания прошивался насквозь. Стена покосилась и обвалилась на улицу, поднимая клубы пыли. Локи создал себе завесу и стал крутить торсом, ожидая, что я выскочу с другой стороны здания. Пулемет остановился. Неосмотрительно. Прежде чем раскрутиться вновь, ему потребовалось бы около полутора секунд. А мне этого хватало. Собрался, оттолкнулся от земли, включил ускоритель. Меня с силой бросило через улицу. Выставив в сторону противника правую руку с новой каледониевой пушкой, разработанной Бетой и Самантой в самый последний момент, я выпустил из нее один точный выстрел прямо в левый бок Локи. Замок оплавился и лопнул. Пилот не успел понять, что произошло, но успел отправить в меня три залпа из тяжелых орудий. Вновь забарабанил пулемет. Проломив собой стену, я с грохотом упал на пол и как можно быстрее пополз в дальний угол дома. Локи снова затих. Я вылез через окно. Прислушался. Заработали сервоприводы. Он решил обойти дом. А мне было необходимо попасть на крышу, чтобы отстрелить два замка у него на макушке. Он много стрелял, должно быть, стволы здорово нагрелись. Два выстрела, надо сделать два точных выстрела. Мощный прыжок вверх на три этажа, зацепился за стену, еще один толчок ускорителей. Крыша. Разбег. Не успел я добежать до края, как услышал запуск пулемета. Прыгать пришлось раньше запланированного. Ускорители. Два выстрела с воздуха. Попадание по замкам. Как он предугадал мой маневр, значения уже не имело. Каледониевый заряд пронзил плечо, изменяя траекторию моего полета с крыши соседнего дома, обстрелянного первым, на его четвертый этаж. Рухнул. Взвыл от боли. Наноферриты моментально отреагировали и стали концентрироваться вокруг ранения, залепляя поврежденный участок, усмиряя боль и отнимая огромную часть энергии реактора, забирая ее с основных ускорителей. Как мотылек, я затрепыхался на вспомогательной реактивной тяге, пытаясь пробраться к центру здания, где меня не настигнут заряды орудий Локи. Стрельба вновь прекратилась. Я оценил повреждения замков, зарегистрированных при последних попаданиях. Сейчас из четырех указанных целей одна была не тронута вовсе, в правом боку механического монстра, два замка с левой стороны были уничтожены, а один, со стороны правого плеча, здорово поврежден, но держался. Пилот машины совершил ошибку, подумав, что обычного пехотинца он подавит огнем. Чтобы уйти от пулеметного огня, я был достаточно быстр, и компьютерное наведение сайроса било слишком точно. Плюс здорово помогали укрытия в пригороде. Оставаться на месте ему больше было нельзя, пилот сменил тактику. Махина активировала магнитную подушку в ногах, пространство заполнилось гулом реактивного двигателя на ее спине. Локи быстро, словно на коньках, обогнул по дуге мое укрытие. Замедлился, но продолжал зигзагообразное движение. Сваливать отсюда надо было быстро. Очень быстро. Белые, округлые «плечи» противника раскрылись как цветок, являя свету наконечники ракетных боеголовок. В этот самый миг меня и настиг припозднившийся страх. Раздался залп ракет. Воздух окутал сизый дым. Я успел вскочить, поскользнуться на битом стекле, упасть, снова вскочить и устремиться к окну. Прыжок. Поврежденное плечо глухо заныло. Новый залп ракет. Локи уводил меня за собой через город, где хотел навредить мне осколками сооружений, разнося ракетами и короткими пулеметными очередями в клочья все вокруг. Направлялся он к пустырю на окраине. Я понимал, чего он хочет, но не следовать не мог, опасаясь быть закиданным ракетами. Из-за разлетающегося во все стороны щебня, камней и кусков бетона я не мог целиться. Просто бежал от одного временного укрытия к другому, через этажи офисных зданий, через соседние от противника улицы. Ракеты каждый раз навесом били всего в нескольких шагах от меня. Сайрос постоянно регистрировал повреждения. Несерьезные, но отнимающие энергию на восстановление костюма, которой и так значительно поубавилось после трех моих мощных выстрелов и заживления плеча. Сердце колотилось так, будто норовило выскочить. Наконец, Локи выскочил на открытое пространство. Повернулся ко мне левым боком с уже отстреленными замками. Поелозил по земле из стороны в сторону, как хоккейный вратарь. Пилот был не глуп. Он не знал, наверняка, сможет ли мой выстрел навредить его основной защите, но он точно знал, что не даст отстрелить оставшиеся замки. В его поведении читался азарт. Неожиданно для себя я осознал, что тоже пропитался этой игрой.
