Ясутака Цуцуи - Сальмонельщики с планеты Порно
Преодолевая страх, я пустился вниз по холму туда, где, как мне казалось, находилась позиция № 23. Но, добравшись до этого места, никакого регистратора не обнаружил.
— Эй! Извините за беспокойство, — обратился я к двум солдатам, возившимся с базукой в воронке от снаряда. — Не знаете, где-то здесь должны быть два больших фиговых дерева?
— Только что стояли здесь, — ответил солдат, державший базуку на плече, — Минуту назад их снарядом снесло. Вот, воронка осталась.
— Вообще-то здесь была тыловая позиция, — добавил его товарищ, — Но наши так драпают, что скоро мы на самом передке окажемся!
Очень хотелось верить, что так вышло не из-за наших винтовок. Я высунулся из воронки и посмотрел на запад. Метрах в ста торчал выгоревший остов грузовика, в тени от него я заметил регистратор.
— Вот он где!
Пригибаясь к земле, я кинулся к грузовику. Пули свистели со всех сторон, едва не чиркая по каске.
Воздух вспорол леденящий жуткий вой — наверное, от летящего снаряда. Прямо перед глазами полыхнула ослепительная вспышка, рядом оглушительно грохнуло. Меня подбросило в воздух и швырнуло на землю. Придя в себя, я поднял облепленную грязью голову: грузовик словно испарился. А вместе с ним и регистратор.
— Бог ты мой! Регистратор-то тю-тю!
Если бы я подбежал к этому месту чуть раньше, меня бы разорвало на куски вместе с этим чёртовым регистратором.
Я взглянул на часы. 9.13. Опоздал — это факт. Но теперь никто этого не докажет. Можно будет сказать, что регистратора я не нашёл. Тогда, может, обойдётся без взыскания. Стало немного легче.
За этим злосчастным снарядом поднялся настоящий шквал огня. Снаряды рвались вокруг меня один за другим. Я со всех ног бросился к лесу и обнаружил в густом подлеске целую толпу жавшихся к земле солдат.
— Э-э… Извините, — приблизившись к ним, обратился я к парню с нашивками унтер-офицера. — Не подскажете, где третий взвод второй пехотной роты? Я, видите ли, приписан к этому взводу.
— Ха! Ты опоздал, — ухмыльнулся унтер. — Вот мы из этой роты. Третий взвод с утра пораньше бросили в атаку. И всех положили.
— К-как положили? — Я на секунду лишился речи. Резко тряхнул головой, — Я остался жив не потому, что опоздал. Я гражданское лицо. Работаю в японской фирме и приехал ремонтировать винтовки.
— Ого, так это ты? Ты, значит, от фирмы, у которой купили бракованные винтовки? Вот ты нам и нужен. — Парень ткнул пальцем в сторону, где в кустах валялось несколько винтовок, — Вышли из строя ночью и сегодня утром. Займись-ка ими. Живо! Зачисляю тебя в наш взвод. В штаб потом сообщу.
— Хорошо-хорошо.
Не мешкая, я открыл ящик с инструментами и взялся за работу. Сюда, в лес, не залетали ни пули, ни снаряды. Прибыл связной из штаба. Унтеру со всеми его людьми приказали немедленно покинуть лес и атаковать противника. Я продолжал работу в одиночестве. Дела шли неважно. Я прокопался всё утро, а починил лишь четыре винтовки. Их тут же забрали солдаты. Тем временем другие подносили и подносили бракованное оружие. Куча винтовок передо мной становилась всё выше.
Приближался полдень. Я проголодался и решил открыть коробку с обедом. В этот момент в лесу показались солдаты. Целый взвод. Громко переговариваясь, они прошли мимо. Один из них, долговязый бородач, немного отстал и остановился передо мной.
— Ты что здесь делаешь?
— А ты не видишь? Обедаю, — ответил я, открывая свою коробку.
— Счастливчик. С собой взял? Эх, вкуснятина! — Он судорожно сглотнул слюну. — А в армии кормёжка — дрянь. В рот не возьмёшь. Пойди повоюй на таких харчах. Закурить есть?
Я достал из кармана пачку галибийских сигарет и протянул бородачу.
— Что-то я раньше таких не видел, — сказал он, — Погоди, это же галибийские!
Я удивлённо посмотрел на бородача.
Тот отступил на шаг.
— Ты… да ты галибиец!
Издав вопль, я вскочил и метнулся в сторону. Я так увлёкся работой, что не заметил, как галибийские войска отступили, и оказался среди габатийцев.
— Стой! — послышалось за спиной. — Стой, стрелять буду!
Ноги сразу обмякли. Я поднял руки и обернулся. Габатийский солдат наставлял на меня винтовку, которую он вытащил из моей кучи.
— Отпусти меня! Я не военный!
Бородатый габатиец покачал головой:
— Нет. Я тебя застрелю.
— З-застрелишь? — Я дрожал от страха, как одинокий лист на ветру, — Но я не хочу умирать! Может, ты меня хотя бы в плен возьмёшь?
— Нам таких кормить нечем. У нас приказ: в плен галибийцев не брать. Всех расстреливать! — Он проверил, заряжена ли винтовка, и снова навёл её на меня.
— Так что молись, парень!
— Не стреляй! Я отдам тебе свой обед! — Я был готов разрыдаться.
Бородач посмотрел на коробку с едой и, подумав секунду, тряхнул головой:
— Нет-нет. У меня командир — редкая сволочь. Если узнает, что я отпустил врага из-за этой симпатичной коробочки… — Габатиец передёрнул плечами. — Он меня расстреляет.
— Меня жена дома ждёт, — умолял я, — Я не хочу умирать!
— Больно не будет. Стрельну как надо, — извиняющимся тоном проговорил бородач, — Точнёхонько в сердце. Я здорово стреляю.
— А ты не врёшь? — Мне пришла в голову идея. Я достал из нагрудного кармана авторучку и положил её на погон. — Ну-ка, как ты стреляешь? В колпачок попадёшь?
— Есть, — Бородач прицелился и, как нечего делать, срезал колпачок.
А я выхватил из сумки гранату и потянул чеку.
— Эй! Ты что делаешь?!
— Уношу ноги! — Я показал ему спину и бросился бежать.
— Чёрт! — услышал я позади ругань бородатого габатийца. — Сволочь, заела! Купил меня, гад!
Как я и ожидал, после первого выстрела винтовку заклинило.
Обернувшись, я бросил гранату и чесанул дальше через лес. Летел как на крыльях, почти не касаясь ногами земли.
Бух-х-х! — послышался глухой разрыв, и бородач умолк. Я мчался вперёд, и меня преследовали угрызения совести. В принципе, он был не такой уж и плохой парень. Может, у него тоже жена и дети. Согласись он взять коробку с домашним обедом — остался бы жив.
Выбравшись из леса, я не обнаружил никого — ни друзей, ни врагов. Долина, насколько хватало глаз, была завалена брошенными броневиками и грузовыми машинами, пустыми зарядными ящиками и другими свидетельствами шедших здесь упорных боёв. Возможно, противники отошли от линии фронта, чтобы перекусить. Обеденный перерыв с прекращением огня.
Я направился к подножию холма, с которого в страшной спешке чуть ли не кубарем спускался утром. Там раздавали обед. Солдаты кучковались вокруг больших котлов с похлёбкой. Я свою коробку с едой подорвал гранатой, так что волей-неволей пришлось присоединиться к ним. Какие бы помои ни предлагали, выбирать всё равно было не из чего. Я пристроился в конец очереди за пайком.
Случайно передо мной оказался коротышка, которого я встретил утром в поезде.
— Эй! Живой?
— Как видите. Только что меня чуть не застрелил габатиец.
И я рассказал ему о том, что пережил в лесу.
— Со мной был похожий случай, — отреагировал коротышка, — Я только записался в армию. Обед. Стою за жратвой, прямо как сейчас. Оглядываюсь — знакомых никого. Думал, я у своих, а оказалось? С габатийцами обедать собрался! Я как понял, что к чему, — чуть с катушек не слетел. Обоссался даже. Стыдно вспомнить!
— И чем дело кончилось?
— Ну, я знал: если побегу — конец. Поэтому забрал свою пайку, как все, проглотил по-быстрому и потихоньку смылся.
После безвкусного обеда офицеры взялись за инструктаж. Как оказалось, у них с президентами фирм много общего — любят речи говорить.
Один, щеголявший полковничьими нашивками, взобравшись на пригорок, пустился разглагольствовать:
— Как все вы знаете, завтра в этом районе ожидаются серьёзные бои. Но как только об этом было объявлено, многие из вас засобирались в отпуск. Стыд и позор! — Полковник побагровел как свёкла, — Что такое война, по-вашему? Вы о своей стране думаете, вообще? Вы не солдаты, а сброд! Только и мечтаете домой смотаться!
Его слова меня уязвили. Этот полковник был ничуть не лучше какого-нибудь урода начальника, орущего на подчинённых за то, что те отказываются работать сверхурочно. Армейские офицеры упали в моих глазах.
— Отпуска никому не будет. Завтра пойдёте в атаку. Хорошо бы вас всех перебили. Ха-ха-ха-ха-ха! — Полковник кипел от ярости, и мне стало казаться, что он слегка свихнулся.
Обеденный перерыв подошёл к концу. Того и гляди могло снова начаться. Я разыскал унтера, который назначил себя мной командовать, и высказал, что о нём думаю:
— Что же вы отошли и ничего мне не сказали? Я попал в окружение и чуть не погиб!
— Ой, извини! Ну что ты так расшумелся! — Унтер улыбнулся и хлопнул меня по плечу, — В порядке компенсации можешь сейчас здесь работать, если хочешь. Здесь безопасно. Гляди, целую кучу бракованных винтовок тебе приготовили.