Уильям Берроуз - Дезинсектор!
ПЕРВЫЙ ОФИЦИАНТ:
— Voila le Lapin Chasseur…
Он снимает крышку демонстрируя разбухшую дохлую крысу оскалившую желтые зубы в куче мусора.
ВТОРОЙ ОФИЦИАНТ:
— Voila le Faisan Supreme…
Под крышкой — канюк, сваренный в нечистотах.
ТРЕТИЙ ОФИЦИАНТ:
— Voila les Fruits de Mer…
Крышка поднимается, а под нею живой мечехвост на спине среди использованных презервативов измазанных говном газет и кровавых тампонов.
Гости визжат давятся прикрывают лица салфетками.
Номер в отеле "Старая гармония" в глубинке штата Нью-Йорк красные шторы ковры убранство начала века "Смерть Джексона-Каменной Стены" на стене.
— Картина жутко пыльная…
Дикси Дэвис читает журнал «Кольерс». Мартин Кромпьер смотрит на потолок. Обоим страшно надоел спор между Голландцем и Жюлем Мартеном.
ГОЛЛАНДЕЦ:
— Я не хочу гармонии. Я хочу гармонии. О мама мама кто ему ее даст?
ПЕРВЫЙ СЫЩИК:
— А кто дал ее тебе Голландец?
Голландец глотает выпивку и приближается вплотную к Мартену.
ГОЛЛАНДЕЦ:
— Так значит Жюль Иуда Мартен думал что Голландца можно провести да? Думал что можно запустить грязную жирную лапу и прикарманить сорок тысяч вот как?
ЖЮЛЬ МАРТЕН:
— Слушай Голандец мы не должны ни цента…
ГОЛЛАНДЕЦ:
— Кончай пиздеть не должны ни цента…
ЖЮЛЬ МАРТЕН:
— ДАВАЙ ПО СПИСКУ.
ГОЛЛАНДЕЦ:
— Заткни пасть…
С этими словами Голландец вытаскивает из-за пояса револьвер 38 калибра засовывает в рот Мартену и нажимает на курок. Жюль Мартен валится на пол визжа воя выплевывая дым и кровь.
В больничной палате врач откалывает кончик ампулы и наполняет шприц.
ПЕРВЫЙ СЫЩИК:
— Можете что-то ему дать чтоб у него язык развязался доктор?
ВРАЧ:
— А с кем ему разговаривать? Он же бредит….
ГОЛЛАНДЕЦ:
— Ох и тут он мне хамит… Кончай пиздеть не должны ни цента…
ЖЮЛЬ МАРТЕН:
— ДАВАЙ ПО СПИСКУ.
ПЕРВЫЙ СЫЩИК:
— Ты что? Чревовещатель?
ВТОРОЙ СЫЩИК:
— Держи себя в руках.
Дикси Дэвис хватает пальто и портфель и бежит к двери. Он уже взялся за ручку но поворачивается.
ДИКСИ ДЭВИС:
— Такие вещи прямо у меня на глазах, Артур… В конце концов, я ведь профессионал…
Он распахивает дверь. Портье идет по пустому коридору насвистывая "Дом милый дом".
ГОЛЛАНДЕЦ:
— Мальчик никогда не плакал и не пробежал тысячу километров.
ПЕРВЫЙ СЫЩИК:
— Вот как правда вылезает наружу.
ПИСЕЦ записывает мальчишки бегают и манят с игровых площадок и мостов. Портье с лицом похожим на череп оборачивается. На его кепке номер — 23.
УЧИТЕЛЬ:
— Артур Флегенгеймер…
ВТОРОЙ СЫЩИК:
— Так это босс тебя подстрелил?
ПЕРВЫЙ СЫЩИК
(льстиво и похабно): — Ну колись, Голландец, кто тебя подстрелил?
ВТОРОЙ СЫЩИК
(грубо и безапелляционно): — Ну колись, Голландец, кто тебя подстрелил?
Предвыборный плакат окружного прокурора его усы зловеще щетинятся растворяясь в следующем кадре — 12 человек за длинным столом. Смутные кадры с декорациями из других сцен фильма. Это зал заседаний совета, больничная палата, контора Голландца, мясной ресторан «Палас». Во главе стола старый Дон в темных очках. На другом конце Лепке Бучалтер СУДЬЯ кроткоглазый и таинственный. Формально он председатель, но ясно, что всем руководит старый Дон.
СТАРЫЙ ДОН:
— Пропихнем его в губернаторы…
АНАСТАЗИЯ:
— Или даже в президенты…
ТРЕТИЙ ЧЛЕН СОВЕТА:
— Прокуроры приходят и уходят…
ГУРРА:
— Чего ждать? Надо его пристрелить…
ПЯТЫЙ ЧЛЕН СОВЕТА:
— Мы сможем выкрутиться. Хрен с ним…
ЛАКИ ЛУЧИАНО:
— Сейчас 1935, а не 1925. Хватит играть в ковбоев.
ВОСЬМОЙ ЧЛЕН СОВЕТА:
— У меня язва разыгрывается когда я об этом думаю.
ДЕВЯТЫЙ ЧЛЕН СОВЕТА:
— Не принял решения.
ГОЛЛАНДЕЦ:
— Говорю вам надо его пристрелить. Мы должны показать пример.
СУДЬЯ:
— Какой пример мистер Флегенгеймер? Похоже, мнения разошлись. Поставим на голосование… за или против?… (Смотрит на старого Дона)… Я голосую против.
СТАРЫЙ ДОН
(Трясет головой и улыбается): Против.
АНАСТАЗИЯ
(Поднимает ладони): Это естественно. Это красиво…. Но… (опускает ладони на стол) Против.
ЛАКИ ЛУЧИАНО:
— Против.
ВОСЬМОЙ ЧЛЕН СОВЕТА:
— Я был против с самого начала.
ДЕВЯТЫЙ ЧЛЕН СОВЕТА:
— Против.
ПЯТЫЙ ЧЛЕН СОВЕТА:
— Против.
ГОЛЛАНДЕЦ:
— Подождите минутку…
СУДЬЯ:
— Вы в меньшинстве, мистер Флегенгеймер.
ГОЛЛАНДЕЦ:
— Его нужно убрать. Если никто другой не возьмется, это сделаю я.
Старый Дон улыбается… больничные звуки… эхо голоса медсестры в холле…
МЕДСЕСТРА:
— Четверть грана морфия…
Машина в Холланд-туннеле. За рулем Хрюшка круглое гладкое приветливое лицо. Громадный рычащий душитель Венди Вайс рядом с водителем. Сзади Чарли-Клоп-Работяга и Джимми-Землеройка. Работяга — хладнокровный киллер в дорогом темно-синем костюме и серой фетровой шляпе бледное лицо холодные металлические серые глаза. Землеройка в тесном гороховом костюме и серой фетровой шляпе гладкая свежая розовая кожа обтягивает скулы видны длинные зубы цвета старой слоновой кости. Огни туннеля окружают их головы оранжевыми нимбами.
АРТИСТ:
ПРИХОДИ С ГОЛЛАНДЦЕМ
ПРИХОДИ С ГОЛЛАНДЦЕМ
ПРИХОДИ С ГОЛЛАНДЦЕМ
Задняя комната мясного ресторана «Палас». Голландец сидит за столом с Лулу Розенкранц, Эйбом Ландау и Отто Дейба Берманом. Пивные кружки на столе сигара дымит в пепельнице. Эйба Дейба за арифмометром записывает цифры в гроссбухе.
ГОЛЛАНДЕЦ:
— ЭЙ, ВОНГ.
Повар-китаец появляется в верхней половине зеленой двери ведущей на кухню.
— Среднепрожаренный стейк с картошкой.
Повар кивнув исчезает.
Пресс-конференция в кабинете комиссара полиции.
РЕПОРТЕР:
— Какие-нибудь ключи к покушению на Голландца Шульца, комиссар?
КОМИССАР:
— Да, кое-что есть. По крайней мере, один из стрелявших точно опознан как Альберт Стерн.
РЕПОРТЕР:
— А кто этот Альберт Стерн?
КОМИССАР:
— Из-за очков и скромного вида его прозвали Учитель. Но лучше назвать его Дикий Мальчик. Безжалостный киллер Большой Шестерки он возможно один из самых опасных убийц современности.
Больничная палата. Сыщики пьют кофе из бумажных стаканчиков.
ГОЛЛАНДЕЦ:
— Ладно распечатывайте лотерейные билеты.
Звук шипящего жира.
Город после ядерной бомбардировки… щебень… волны зноя… банда мальчишек тащит обломки и блестящие металлические прутья… ненависть злоба и отчаяние на перемазанных угольной пылью лицах.
ГОЛЛАНДЕЦ:
— ТРУБОЧИСТЫ ХВАТАЮТСЯ ЗА САБЛИ…
ВТОРОЙ СЫЩИК:
— Доктор велел тебе лежать смирно.
Портье насвистывает "Дом милый дом" проходя по коридору отеля "Старая Гармония".
Цветной снимок рекламы 1910-х годов, крупным планом консервная банка супа. На ней радужными буквами надпись: "Радужный фасолевый суп Джека из Французской Канады". На картинке горное озеро и рыжеволосый лесоруб держит банку с картинкой.
ГОЛЛАНДЕЦ:
— Фасолевый суп из Французской Канады…
Нищая комната Альберта Стерна. Он лежит возле газовой плиты краны открыты. Шипение выходящего газа смешивается со звуками больницы.
ГОЛЛАНДЕЦ:
— Я хочу заплатить. Пусть меня оставят в покое.
Учитель оглашает список в школе № 12. Этот кадр быстро темнеет.
УЧИТЕЛЬ:
— Артур Флегенгеймер.
Артур Флегенгеймер.
Последний отчаянный вопль из тьмы.
— АРТУР ФЛЕГЕНГЕЙМЕР…
Темнота на экране. Тишина на экране.
Они не всегда помнят
Это было в Монтеррее Мексика… площадь фонтан кафе. Я остановился у фонтана записать в блокнот: "сухой фонтан пустая площадь серебристая бумажка на ветру отрывистые звуки далекого города".
— Что вы тут пишете? — Передо мной загораживая проход стоял человек. Он был полный но крепкий шрамы на красном лице светло-серые глаза. Он протянул руку словно показывал жетон но рука была пуста. И тут же выхватил мой блокнот.
— Вы не имеете права. Что я пишу в блокноте — это мое дело. К тому же я не верю что вы полицейский.
В нескольких ярдах я увидел полицейского в форме большие пальцы засунуты под ремень.
— Посмотрим что скажет на это он.
Мы подошли к полицейскому. Человек, остановивший меня, быстро заговорил по-испански и передал ему блокнот. Полицейский перелистал страницы. Я собирался протестовать и дальше, но полицейский держал себя спокойно и внушительно. Он вернул мне блокнот, что-то сказал этому типу, тот отошел и встал у фонтана.
— У вас найдется время для кофе, сеньор? — спросил полицейский. — Я вам расскажу историю. Много лет назад в этом городе жили двое полицейских они были друзьями и вместе снимали квартиру. Одного звали Родригес. Он был доволен что служил простым agente вроде меня. Другого звали Альфаро. Он был талантлив, амбициозен и быстро делал карьеру пока не стал вторым в команде. Он вводил новые методы… магнитофоны… стенографию. Он даже изучал телепатию и однажды принял наркотик надеясь постичь ум преступника. Он бесстрашно бросался в бой там где более осторожные предпочитали закрывать глаза… опиумные поля… управление общественными фондами… взятки в полицейском управлении… поведение полицейских в свободное время. Сеньор, он сделал правилом что любой полицейский которого увидят пьяным с оружием будет лишен права носить оружие целый год и что важнее он это правило всегда соблюдал. Нет нужды говорить что он нажил врагов. Однажды ему позвонили и он вышел из квартиры в которой по-прежнему жил с Родригесом… он никогда не был женат и предпочитал простую жизнь вы понимаете… вот там возле фонтана его сбила машина… несчастный случай? возможно… несколько месяцев он пролежал в коме между жизнью и смертью… наконец поправился… возможно лучше б он не выжил. — Полицейский постучал по лбу. — Понимаете мозг пострадал… маленькая пенсия… он по-прежнему думает что он майор полиции но иногда старина Альфаро возвращается. Помню американского туриста, обвешанного камерами, словно грудями он протестовал тряс паспортом. Но тут он сделал ошибку. Я посмотрел паспорт и мне не понравилось то что я увидел. Так что я забрал его в comisaria и там выяснилось что паспорт поддельный а американский турист оказался датчанином которого разыскивают за использование необеспеченных чеков в двадцати трех странах включая Мексику. Трансвестит из Восточного Сент-Луиса оказался атомщиком которого ФБР разыскивало за продажу секретов китайцам. Да благодаря Альфаро я произвел важные аресты. Но гораздо чаще мне приходится рассказывать туристу историю о Родригесе и Альфаро. — Он вытащил изо рта зубочистку и задумчиво посмотрел на ее кончик. — Думаю, у Родригеса всегда есть Альфаро и на каждого Альфаро найдется свой Родригес. Они не всегда помнят. — Он постучал по лбу. Заплатите за кофе, ладно?
