Сергей Калашников - Странный мир
А утром, когда купались, видим на дне ленточные водоросли. Зина, она как рыба плавает, нырнула и вытащила одну. Попробовали — по вкусу напоминает морскую капусту. Стало интересно, поискали её на более мелких местах. На шесть метров нырять не слишком здорово. А эта ламинария у берега не растёт. Но если связать две пики, а на конец приладить нож, то можно прямо из лодки резать. И кошкой вытаскивать, сами то они не всплывают. Только Зина наш промысел остановила. На мысу мы опять сложили двойную пирамидку и двинулись дальше. Уже к полудню было дело.
А потом вообще к берегу не приближались. Получалось, что этими лиманами изрезаны все берега, но обшаривать их мы не стали. Надо ведь было проникнуть как можно дальше вдоль побережья. Шли от мыса к мысу, причём держались настолько мористо, что временами теряли землю из виду.
Сначала продвигались на запад, потом — на юго-запад, и снова на запад три дня. Берега в основном низменные, других деталей с такого расстояния не видно. Встречались кручи, скалы или их небольшие группы, но всё невыразительно так. Мы в основном измеряли углы на мысы, прикидывали на глаз расстояние, засекали курс, время и скорость. Картографировали, как Зойка сказала.
Одну ночь вообще берега не видели, шли на восток окруженные сплошной водой. Мне так жутко было, а Зинка только по сторонам зыркала, да расчёты свои делала.
— Постой, — удивилась Вера, — вы что, вообще к берегу не приставали?
— Вообще. Вода есть, керамическая печка, луна светит, и у нас очень мало времени. Так вот, — продолжает Вика, — ветер всё время с юга, волна умеренная, крейсер наш пластмассовый птицей летит. Вы не поверите — пятнадцать километров в час бежали. А на рассвете справа появилась земля, а впереди — возвышенности. Зинка легла в дрейф, и давай углы измерять и на дощечке план вычерчивать. В общем, говорит, если мы в Черном Море, то это должна быть Одесса. Только вода в море сильно поднялась. А на берегу — буйные заросли и много холмов. Не такой рельеф, как мы раньше видели, с плавными возвышениями и понижениями, а мелочный, что ли. Типа оплывших кротовых холмиков, если издали смотришь.
Высаживаться, однако, не стали. Повернули на северо-восток и понеслись стрелой. Зинка говорила, что если найдём вход в Бугский лиман, то точно определимся. У нас ведь только на двух атласах автодорог эти места читаются, так что сориентироваться непросто. После полудня уткнулись в сушу, собрались уже ворочать на восток, глядим, торчит что-то из-за прибрежной скалы. Не дерево, а вроде как руками сделано.
Пристали, пляжик там пологий и мальчишка с удочкой, Петя. Поговорили. Они, оказывается, с Дальнего Востока, и их сюда тоже в машинах накидало, даже автобус с певицами и автомобиль с заключёнными прибыли. И еще грузовик с посевным зерном, только они до него не добрались, там другая группа собралась, с которой они не дружат, вот те люди себе все мешки и забрали. Петя говорит, что это злые дядечки. Он жил в ихнем посёлке, а потом они перешли к морю.
Их тут человек двадцать, строят дом, ловят зайцев, охотник есть с собакой и вообще нормальные мужики и девицы пригожие. Петька нам показал, у кого попросить патроны. Мы чин по чину представились, попросили. Растолковали, каких нам нужно. А он велел нас накормить и сказал, что позднее с нами поговорит, и другие большие дяди тоже.
Похлёбка у них вкуснее, чем у нас, с картошечкой, с лучком и чесночком, мы попросили показать, выкопали с землёй и взяли с собой в горшках. А потом спросили, нет ли лишнего компаса, а то у нас одна буссоль на всех. И еще про бинокль, но, кажется, у них тоже нет. Я с Ниной Алексеевной, которая фармацевт, разговаривала на счёт способа выделки кож и шкур, она про кору дуба и про квасцы мне написала рецепты, только квасцов у нас нет. А все бумажки я Вере отдала, говорит, очень полезная информация.
Зинка Петьку учила закидушки закидывать и перемёты ставить. Рыбалка — это ведь как раз пацанячье занятие. Оставила крючков ему проволочных и пучок верёвочной травы на лески. Сестерция у него, Олеся, сказала, что наделает тонких шнурочков, умеет она прочно сплетать. А потом Надежда, она хоть и постарше, но общаться с ней легко, перерисовала наши карты. И тут ветер зашел с северо-запада, ну мы и рванули поскорей, пока попутно.
До ночи успели обогнуть большой выступ берега и двинули на восток. Та речка, на которой люди живут — совсем небольшая, а Бугский Лиман мы, похоже, пропустили. Там же этих заливов — один за другим, целая череда, и если впадает в какой-то из них река, то с моря этого не разберешь. К тому же ветер стал совсем слабым, много гребли. Уже когда увидели двойную пирамидку, поняли, что снова попали в знакомые места, а то ничего опознать не удавалось, словно мы разными дорогами уходили и приходили.
А потом загрузились ламинарией. Два дня занимались, но, вроде, нормальную кучу надёргали из воды. На обратном пути заглянули на минуточку в солеварню. Непохоже, что за время нашего отсутствия там кто-то побывал. И еще мы привезли камня, кажется, ракушечника, килограммов двадцать по Вериной просьбе. Мела или гипса не нашли. Мы вообще мало, что на берегу видели. Зато Зинка уверена, что море здесь — Черное, и что где-то на юге остров Крым, где навалом разных камней, потому что он гористый.
Пока шло повествование, народ поизбавлялся от жвачки и обрёл дар речи.
— Так, получается, вы никому про нас не рассказали? — это бровастый солдат не выдержал.
— Петя с Олесей и Надежда в курсе. И тётя Нина. Доложат. Как нас найти по картам разберутся. Понимаешь, ну кто там нас примет всерьез? Накормить исхудавшего ребёнка — это без проблем, а выслушивать детский лепет — увольте. Вот положи руку на сердце и скажи, о чем со мной можно разговаривать?
— О куклах.
— Вот. Но их это не заинтересовало. Кстати, Слав, я бы теперь куда-нибудь пешком сходила. Надоело мне в море, скучно там. Вода сплошная и пластмассовая коробка всё время качается.
— Хорошо. В пятидесяти километрах к югу балка, похожая на эту. Надо осмотреть ее верховья. Через несколько дней мы возле её устья высадимся бригадой с балаганом, инструментом и припасом. Ближнюю местность без тебя осмотрим, а ты дальний конец обследуй. Вдруг там неладно что-то, или наоборот нечто замечательное. Поселение я планирую неподалеку от Большой реки поставить, ну а твои данные могут эти намерения скорректировать.
* * *Шурф, заложенный пару недель назад, углубили и расширили. Верхнюю часть его укрепили коротким срубом. Но получился не колодец, а, скорее, маленький бассейн. Славка и шестеро солдат во главе с сержантом Тучковым прибыли сюда частично на «Ниве», груженной лагерным скарбом, частично на лодке, тоже далеко не пустой. Это поселение, волевым усилием наименованное «Камышовкой» планировалось, как центр керамической индустрии. Мощностей обжиговой печи в балке уже не хватало разросшемуся сообществу, а расширять там производство мешала постоянная проблема с топливом. Далековато возить, да и проредили они в этом месте пойменные леса, и плавник повыбрали.
Зато здесь в расширенном и обмелевшем русле большой реки скапливались просто завалы принесённых половодьем древесных стволов. Поэтому поселение и располагалось у самого устья ложбины, чтобы не возить дрова далеко. Глина тут ничем не отличалась от той, что они раньше использовали, поэтому технологических проблем не ожидалось.
Конец сентября стоял тёплый, балаган укрывал от ночной прохлады, запасы провизии имелись, ничто не мешало осуществлению плана.
Славка на этот раз руками работал мало. В основном, вспоминая массу ошибок, наделанных при строительстве в балке, занимался руководством и организацией. Нельзя сказать, что всё получилось безупречно, но быстро и качественно — определённо. Кирпичи обожгли уже через неделю. Еще через неделю снова обожгли кирпичи, на этот раз уже в печи. А вообще это была почти нирвана — шесть полноценных работников без ограничений по физическим кондициям, к тому же получивших изрядный опыт любого вида деятельности на ранчо под присмотром неугомонного Ниязова.
А потом в творческую командировку приехала бригада плетельщиц лозы из нимфатория, и стены мазанок встали прямо на глазах. Девчата как-то не спешили уезжать, с удовольствием участвуя в работах по засыпке и трамбовке, по перекрытию и покрытию, так что стало понятно, что лишнего жилья в Камышовке не останется, а тёплое помещение для проведения гончарных работ в холодное время получится просто загляденье. Кроме того, уголь стал выходить неплохим. А до куреня, где располагалась кузница, по-прямой через степь отсюда было всего двенадцать километров. Опять вставала проблема тележки, передние колеса от «Судзуки», так же, как и задние, были увенчаны плетёным коробом и укомплектованы оглоблями. Возить уголь рекой отсюда получалось неудобно — два перетаскивания.
