СССР 2061 - СССР-2061. Том 7
— Не смешите мои тапки, в МОБ нет кандидатов!!! Да насколько я знаю у нас в штате более 120 тысяч офицеров! Это же не полет Гагарина когда из всего ВВС СССР, отобрали только дюжину. Двенадцать человек – а не троих! На первый полет в консервной банке с бешенными перегрузками! А тут только три старика.
— Плохой я дипломат, ну думаю что… Ладно смотрите сами, рапорт старшего лейтенанта Тимофея Муратова с просьбой о зачислении его семьи в отряд колонистов…
— Вот паршивец!!!
— Докладная записка академика Анастасии Муратовой о необходимости рассмотрения вопроса о создании экозаповедника «Марс», собственно это инициатива вашей супруги. У отсеявшихся кандидатов, майора Рыкалова и полковника Герда – жены ученые-экологи, это и был основной критерий в отборе кандидатов, правда в отличии от вас они оба были бездетны.
— ААААААгрррррррхххххх…, вот чертовка, и ведь не слова ни полсловечка!!! Кровь казачья! Ну, и кто в моем доме хозяин? Без меня меня женили…
— Осталось только ваше решение, товарищ подполковник. Под вашим командованием, в случае положительного решения, взвод охраны состоящий из добровольцев-десантников с семьями.
— Сколько у меня будет колонистов?
— Ни одного. Пятый купол, двухслойный – он и будет заповедником, вы с подчиненными их семьями и со своей семьей первыми спуститесь на Марс. Ваша задача не обжить купол, вы будете жить между внешней и внутренней оболочкой, а все что внутри, внутри центрального купола, все должно остатся без изменений. Ведь первая же посадка челноков, первые рейсы планетопланов, первый год работы терроморфов, изменят планету-соседку. Мы в ответе перед нашими потомками. Подумайте…
— Я коммунист, — потухшим голосом ответил Идель Фаритович. — Если партия решила что я должен стать марсианским егерем, то мне остаеться только подчиниться…
Монвиж-Монтвид Александр
Испытательный срок (212)
— Денис, ты, всё-таки, подумай ещё раз, взвесь всё. Куда ты собрался и, главное, для чего? — Сергей говорил торопливо, как будто боялся не успеть высказать школьному другу то, что собирался сказать до его отлёта. На самом деле он, когда нервничал, говорил так всегда, проглатывая окончания слов и суетливо поглаживая непослушный ёжик волос.
— Я всё обдумал, — жёстко ответил Денис. Он не глядел на товарища, а почему-то вглядывался в каменные плиты под ногами, словно его собеседник находился где-то внизу.
— Но зачем? — Сергей всплеснул руками. — Я просто не понимаю.
— Я должен всё увидеть своими глазами.
— Тебе что, мало информации?
— Да я месяц изучал эту информацию. Готовился. Всё взвешивал. Но когда смотришь со стороны, это одно, а когда находишься там, видишь всё изнутри…
— Неужели тебе на тренингах не было противно?
— Иногда было, — задумчиво отозвался Денис. — Но иногда всё это так завлекает!
— Настолько, чтобы потерять год?
— Может быть… И, вообще, я уже всё давно решил. И хватит меня разубеждать! Мне уже на посадку скоро.
— А ведь на тебя здесь рассчитывали… — Сергей попытался зайти с другой стороны. От волнения и неумения подобрать нужные слова он уже ерошил волосы двумя руками, будто пытаясь отыскать в них недостающие аргументы.
— А, рассчитывали! — Денис досадливо махнул рукой. — Всю жизнь кто-то на меня рассчитывает. В конце концов, один человек – это незаметная статистическая погрешность. Если б я в аварию попал, из окна выпал на меня бы тоже рассчитывали?
— Ну, ты сравнил! Несчастный случай и осознанный выбор!
— Можешь считать, что это был несчастный случай.
— Ну, да. С твоей головой! Ты хоть осознаёшь, что здесь вся твоя жизнь, друзья, родители… — Сергей хотел ещё упомянуть Карину, но в последний момент деликатность взяла верх, и он резко замолчал.
— Вот только не надо про родителей. — Денис уже не мог сохранять показное спокойствие, так шедшее к его могучей фигуре и низкому тембру голоса. Он слегка покраснел и покачивался взад-вперёд на своих длинных, широко расставленных ногах.
— Но ты с ними сегодня говорил?
— А… — Денис снова махнул рукой. — Отец со мной разговаривать не хочет, а мать плачет всё время, как будто похоронила уже. И что ты мне говоришь про друзей!? — Он почти перешёл на крик. — Что-то кроме тебя я здесь никого не вижу!
— Ты же сам настаивал, что твоя поездка – ничего особенного. Не похороны же. И потом, у всех, знаешь, дела. Работа, учёба. Нет времени потакать твоей блажи. А ты хотел бы, чтобы все здесь плакали и ползали на коленках? Ах, Денис, ну, останься, пожалуйста! Не лети! — Сергей уже так размахивал руками, что походил на небольшую мельницу.
— А у тебя, значит, дел нету, — Денис уже взял себя в руки и снова вернулся к спокойному тону. — У вас так всю жизнь: дела, дела… А на себя времени и не остаётся.
— Наверное, потому, что здесь у каждого есть дело, к которому он предназначен, которое доставляет ему радость.
— Неужели ты не понимаешь, что я должен попробовать? Может, я вообще не к этому предназначен.
— Да, пробуй себе на здоровье! Что я тебя всё уговариваю! — Сергей, поняв, что последняя попытка переубедить друга проваливается, даже стал медленнее говорить. — Дай знать, когда долетишь и устроишься.
— Ну, мне пора. Посадку объявили. — Денис медленно обвёл глазами просторный зал, пожал другу руку, легко подхватил увесистый багаж и направился к дверям. Едва его могучая фигура скрылась из виду, из-за колонны вышла девушка.
— Что, уже улетел? — спросила она, положив руку на плечо всё ещё глядящего на дверь Сергея. Её голос звучал почти беззаботно, но, всё же, едва заметно подрагивал, выдавая переживания.
— Карина?! — Сергей подскочил на месте. — Ты опоздала? Погоди, я сейчас узнаю, может быть, его ещё можно вернуть! — Молодой человек снова засуетился, явно собираясь куда-то бежать, а его пулемётную речь теперь едва можно было разобрать. Половину слов приходилось угадывать.
— Не нужно. Я не опоздала. — Карина грустно покачала головой.
— Но тогда почему…
— Я не хотела на него давить. Мы уже обо всём переговорили раньше.
— Но ты могла бы его уговорить!
— Возможно. Но для чего? Чтобы он потом всю жизнь винил меня в том, что не попробовал, не поехал?
— Но это же могло его спасти!
— Спасать надо было когда-то раньше, когда мы все что-то упустили. А теперь… теперь он сделал свой выбор.
— Что ж, посмотрим, каким он вернётся через год!
— Он не вернётся, — почти прошептала девушка.
— Ты думаешь, он ничего не поймёт?!
— Поймёт, но Денис слишком гордый, чтобы признать ошибку. Думаю, это навсегда. — Карина говорила это ровным, но каким-то безжизненным голосом и, казалось, вот-вот готова была разрыдаться.
— Не переживай так, он, конечно, обустроится. Такие головы нужны везде. И мускулы тоже… — Сергей вздохнул. — Вот только проживать он будет чужую жизнь.
— Скорее, бессмысленную, никакую. Делать не то, к чему у тебя призвание, не то, что приносит людям настоящую пользу, а то, за что больше платят, всю жизнь гоняться за деньгами… — Девушка вздрогнула. — И почему это случилось именно с ним? Ведь в наше время это такая редкость. Едут к нам, а не от нас!
— Закрытость нашего общества была когда-то большой ошибкой. — Сергей заговорил непривычно спокойно и рассудительно, уже смирившись с случившимся. Создавалось даже впечатление, будто он отвечает на экзамене или сам читает лекцию. Впрочем, насколько помнила Карина, история испытательного срока была у него когда-то темой то ли реферата, то ли даже курсовой работы. — Так что эта идея обмена, когда каждый молодой человек может прожить год при другом строе, а потом решить, вернуться или остаться, оказалась очень своевременной. Сначала этим правом стремился воспользоваться чуть ли не каждый. И, что удивительно, в первое время больше народу оставалось там, как дети, прельстившиеся красивой обёрткой, за которой нет никакой конфетки.
— А потом вся эта пена схлынула. Знаю-знаю, — кивнула Карина. — Получилось что-то вроде искусственного отбора в обществе. Сюда стремились лучшие, а все эти ловкачи, люди с гнильцой, отправлялись ловить рыбку в мутной воде.
— А за несколько поколений всё более-менее улеглось, и теперь таких желающих всё меньше. Кому охота терять год! А те, кто оттуда приезжают и потом возвращаются, говорят, с трудом потом приспосабливаются к той жизни. Наши же там вообще теряются, если специальные тренинги не пройти. Кто-то до конца не выдерживает, назад просится, кто-то опускается…
— И, всё-таки, думаю, здесь проблема воспитания. Что-то было упущено с Денисом… Ведь он-то не пена, не гниль! — сжав кулаки проговорила девушка.
— Знаю. Может, педагоги недоглядели. — Сергей помолчал. — А, может, просто все люди разные, и кому-то действительно там лучше… ***
![СССР 2061 - СССР-2061. Том 4[сборник рассказов ; СИ]](/uploads/posts/books/108174/108174.jpg)