Юрий Леляков - Битва во времени
— Нет, мальчики, это уж вряд ли… — неуверенно ответила Фиар. — Хотя и я думаю — что теперь дальше…
— И даже лечь спать — страшно, — признался Талир. — Вдруг за нами придут во время сна. Да, Джантар — а как ты, ничего не видел или не чувствуешь?
— Ничего, — признался и Джантар. — Тоже просто думаю, вспоминаю… Но, знаете, действительно странно… — сказав это, вдруг забеспокоился он. — По идее — опять какой-то критический, переломный момент — а я ничего не чувствую…
— И я… — начал Талир, как бы собираясь ещё в чем-то признаться, но лишь после паузы продолжил: — Да, что-то не так… А то сам разговор — и то меня утомил…
— Ну, если говорим всю ночь… — начала Фиар — и тоже умолкла, будто прислушиваясь к ощущениям. — Хотя вы правы… Какое-то странное состояние…
«А… я? — ещё более забеспокоился Джантар — и понял, что в самом деле чувствует себя странно. Так странно, что это даже трудно выразить в словах: мысли, будто отяжелев, вязли и застревали в чём-то — но пустое, бессловесное, безынформационное возбуждение будто охватывало отдельные части сознания, скользя вдоль какой-то грани или преграды в нём… — И правда — что это? Просто усталость от напряжения — или какое-то воздействие? Но какое? Нас, что же… пытаются лишить наших способностей? — как громовым разрывом в сознании, потрясла ужасная догадка. — Тем более — знаем, как вообще относятся к экстрасенсам…»
— Нельзя спать, Талир! — вырвалось у него в испуге. — Надо сопротивляться! На нас чем-то действуют…
Джантар попытался сесть на кровати — и сразу ощутил даже не головокружение, а буквально гул в голове. Перед глазами пошли неясные световые образы, мышечное чувство правой руки странно ослабло, сделалось неотчётливым, словно рука в каком-то ритме мгновениями теряла чувствительность — и даже дышать вдруг стало трудно. Джантар ещё сумел, собрав всю волю, приподняться и сесть на кровати, упираясь в изголовье обеими руками — но уже обе руки свело мгновенной судорогой от внезапного перенапряжения, и он не заметил, как скатился прямо на пол, вернее — на сползшую постель…
— Джантар, что с тобой? — встревоженный голос Фиар прозвучал странно, отдаваясь незнакомым гулким эхом. — Хотя и… со мной тоже… Действительно, сил не больше, чем если бы весь день камни таскали… Правда — что это?
— И я… непроизвольно… вижу вас всех насквозь… — с трудом признался Герм.
Джантар вновь сделал отчаянное усилие, пробуя подняться. Но уже будто какая-то неодолимая сила убрала из-под него опору — и он снова оказался на постели, им же сброшенной на пол. А звон или гул в ушах стал переходить в головную боль — и чьих-то слов Джантар уже не расслышал…
«Неужели… всё? — странно, мысль не вызвала ни ужаса, ни даже испуга. — И… опять молодым? Но тогда хоть было 22, а сейчас — только 17… Правда, так легче, чем от взрыва… Или… Не то… Нет чувства, что это уже конец… Надо только… Не спать… Не отключаться… Надо…»
Мысль даже не успела завершиться — будто Джантар не смог додумать её до конца — и всё окружающее отключилось от его восприятия, начав проваливаться куда-то…
35. Вечер мёртвых. Мировой компьютер
…Сознание прояснялось постепенно. Нечёткая грань между сном и явью медленно отступала куда-то вдаль, приоткрывая всё больше подробностей окружающего. Вначале Джантар понял, что лежит на кровати в спальне, и почему-то удивился этому; затем — открыв глаза, увидел, что лежит не на своей кровати, а на кровати Талира, ближайшей к двери… Слева — была лишь кровать Ратоны с отличающейся цветом постелью из особой ткани, справа — ряд пустых кроватей, где в самом конце у стены стояла и его, Джантара, кровать со сброшенной на пол постелью. Да, что-то было странно, не сходилось. Хотя…
…Да, верно — он помнил, как вместе с постелью соскользнул с кровати, и, почему-то оказавшись не в силах подняться, так и заснул снова… Но вот дальнейшее — во сне или наяву оно было? Нет, кажется, наяву… Ведь он помнил — как его разбудил острый приступ голода, как он с трудом добрался до двери, и так же с трудом, держась руками за перила, спускался затем по лестнице. И где-то там, внизу, даже едва не споткнутся обо что-то… или кого-то, лежавшего поперёк дороги… Но как было возможно — если дверь спальни, мало того, что запертая на ключ, ещё и охранялась снаружи? Да и как он потом снова оказался в спальне? Вернее, кто принёс его туда — и уложил почему-то на кровать Талира? А то он и там, внизу, как будто снова терял сознание — и не помнил, чтобы потом своими силами поднимался обратно… И почему он в спальне один? Где остальные?
«Талир, где ты? — мысленно позвал Джантар, начиная ощущать тревогу. Прошло несколько мгновений, но ответа не было. — Талир, отзовись! Где ты — и где все?»
… — Джантар, проснулся? — донёсся откуда-то со стороны голос Талира. Здесь же, в пустой спальне… — Но говори просто вслух. И так в голове гудит…
— Да я-то проснулся, но где ты? — спросил Джантар — и… снова открыл глаза, что заставило его вздрогнуть. Оказывается, пустую спальню он видел как бы закрытыми глазами, ещё во сне или полусне. Теперь же, наяву, все были здесь, на кроватях, в том числе и он — на своей, а не Талира, хотя постель вправду была уложена под ним как-то неровно. — Ах, да… Мне только что снилось, что спальня пустая… И вас тут нет, я один… — мысли спросонья немного путались, и он чувствовал, что всё никак не может сообразить что-то. — Да, но… кто открыл дверь? Ну, когда я раньше спускался вниз, она же была открыта…
— Сам не понимаю, — удивлённо ответил Талир. — Я только что проснулся, смотрю — а дверь не заперта. Но не помню, чтобы кто-то из нас вставал, или кто-то входил снаружи…
— А я зачем-то спускался, — подтвердил Джантар. — И там, внизу, ещё раз терял сознание. Так что — не знаю, как оказался здесь. Если это вообще мне не приснилось…
— И почему мы такие… вялые? — полусонно спросил Минакри. — Будто никак полностью не проснёмся. И… что вообще снилось? — Минакри словно с усилием пытался ухватиться за реальность, чтобы вырваться из забытья. — Какой-то засасывающий, завлекающий ужас — не знаю даже, как сказать иначе… А потом — просто ужас, кошмары…
«Засасывающий ужас? — почему-то вздрогнул Джантар. Да, и в его памяти всплыло что-то, соответствующее такому определению. Хотя и не вспомнились определённые слова, образы — лишь чувство непонятного, одновременно и страшно возбуждающего, и засасывающего в какую-то бездну, отвратительного, опустошающего… — Точно… На нас как-то воздействовали. Хотели ослабить волю, сделать неспособными к сопротивлению… И что с нами… теперь? Правда, Талир услышал меня — значит, его способности в порядке…»
— Но всё-таки — я действительно выходил? — вырвалось у Джантара вслух. — Потом, уже под утро? Или и это — сон?
— Не знаю, — ответил Минакри. — Я сам только что проснулся. И тоже не понимаю, что происходит. И сколько мы вообще проспали…
— И все только сейчас проснулись, — подтвердил Талир. — Как-то почти сразу. Что тоже странно…
— Или просто лежали в полусне, пока вы с Джантаром не разбудили всех, — уточнила Фиар. — Но правда — дверь открыта… И что там, за дверью?
— Давайте посмотрим, — ответил Талир, не без труда вставая. — Хотя подозрительно всё это. И не оказаться бы нам виноватыми ещё в чём-то…
— Действительно, что это? — вдруг громко воскликнул Лартаяу, успевший опередить Талира — и оба, будто остолбенев, застыли у дверного проёма…
— А что такое? — встревожилась и Фиар, поднимаясь следом.
— А вот посмотри, сама увидишь…
Тут уже общая тревога передалась и Джантару. Словно стряхнув остатки сонного оцепенения, он тоже не без труда встал, приблизился к двери — и остолбенел от неожиданности.
Двое солдат охраны неподвижно лежали посреди коридора на полпути от спальни к лестнице, ведущий вниз. Паосото и Рипаири… Полуобнажённые, в разорванной форме, как-то судорожно обхватив друг друга руками, они тесно сплелись в неестественной позе, чем-то напоминая даже сумасшедших на фотографиях, которые им предъявляли на повторном обследовании…
— Да, точно… — донёсся сзади потрясённый голос Герма. — Два трупа… И похоже, смерть наступила от удушья, потому разорвали одежду… И что теперь? Ведь это — уже на самом деле…
— Нет, но мы же только внушили им это — насчёт яда, — неуверенный ответ Итагаро прорвался сквозь охватившую Джантара дурнотную оглушённость. — И на самом деле ничем их не травили…
— Мальчики, спокойно… — прошептала Фиар, хотя сам её голос был далёк от спокойствия. — Надо прежде всего самим разобраться, в чём дело. И не дать им ни в чём обвинить нас…
— А… остальные? — спохватился Итагаро. — Они, что, не подходили сюда, не видели этого? За весь день?
И тоже странно — но лишь тут, с этими словами Итагаро, до Джантара дошло, что он видит всё это при свете дня, уже клонящегося к вечеру… Но… как? Что это могло означать? Или — действительно, сколько они проспали?
