Russell D. Jones - НА ГРАНИЦЕ КОЛЬЦА
– Твой Наставник – он за тобой придёт? Он захочет? Он добрый или сильный? – и незнакомец пугающе усмехнулся.
– Он хороший, – пискнул Кукуня.
– Очень хорошо! – чёрный человек на секунду остановился, прислушиваясь к чему-то, а потом ускорил шаг.
Двигались они так быстро, что клочки тумана отлетали в разные стороны. А может быть, скорость была иллюзией, потому что ничего не менялось вокруг – всё та же коричневая грязь, лужицы и еле заметные возвышения.
Кукуня покорно тащился рядом с чернявым, стараясь не поскользнуться. Было такое ощущение, что, если нечаянно упадёшь, то похититель не заметит и будет волочить за собой пленённое тело с неумолимостью разогнавшегося паровоза.
– Хороший Фабхрарь – большая удача! – воскликнул чёрный человек, продолжая полубезумный разговор. – Согласен?
Кукуня закивал.
– А если я его убью – как думаешь, что будет?
– Будет плохо, – ответил Кукуня.
Похититель захохотал.
– Да ты гений! Плохо будет! А что сделать, чтобы не было?
Кукуня шмыгнул носом и, наконец, решился ответить:
– Надо меня отпустить, – и сам нервно хихикнул, потому что прозвучало наивно.
Чёрный человек остался серьёзным.
– Это вообще не вариант, – заметил он.
Кукуне захотелось плакать. Вдруг ему в голову пришла идея.
– А если вы не сможете его убить?
Похититель опять остановился, и Кукуня чуть кубарем не полетел.
– Нет, я точно смогу, – твёрдо сказал чёрный человек. – Однозначно!
Он указал подбородком перед собой.
Гьершаза вспучилась. Рассеялся туман, и в белёсой дали обозначился ровный горизонт. В следующее мгновение горизонт устремился вверх – как будто блин пытались оторвать от сковородки. Пространство вытянулось, сузилось, и два человеческих существа оказались на дне бездонного колодца. Со стен срывались комья грязи и бледные извивающиеся червячки. Затем направление вновь изменилось. Колодец превратился в трубу. Кукуня увидел мигающий красный свет в одном конце длинного, сочащегося серой жижей тоннеля. А в другом конце была яркая, пульсирующая тьма, и казалось, что она приближается, готовясь поглотить всё вокруг.
Кукуня понял, что сейчас упадёт в обморок, но Гьершаза уже развернулась и приняла прежнюю форму, став унылой серо-коричневой пустошью с неглубокими лужами и невысокими холмами.
– Смогу, – самоуверенно повторил похититель. – Согласен?
Кукуня посмотрел на свою пленённую руку. Дёрнул. С некоторым усилием вырвался. Огляделся вокруг. И бросился бежать – прямиком по лужам, не разбирая дороги.
Тут же вспомнилось, что ему рассказывали о Гьершазе. Сказки, легенды, страшилки... Но были же они на чём-то основаны! Жуткие твари, от чьего вида можно сойти с ума, бессмертные существа, сосланные или бежавшие сюда, полуразумные монстры, столетиями поджидающие добычу, – сколько их? Сколько шансов их встретить? Можно ведь часами бегать и так ни на кого не наткнуться. А можно сделать шаг, и… Но всё равно надо двигаться и надеяться, что кто-нибудь тебя поймает и съест.
И тогда враг потеряет заложника.
«Мама!» – думал Кукуня, прибавляя скорость. – «Мама этого не перенесёт!»
А может быть, перенесёт. Тела ведь не останется! Пусть мама думает, что он пропал без вести. А для Деда и Златы он будет героем.
Определённо, чёрный человек явился для того, чтобы убить Обходчика. И сделал Кукуню приманкой. Дед явится спасать, и тогда…
Нет, этого не должно случиться! И чтобы не случилось, кто-нибудь непременно должен съесть Кукуню. Если, конечно, поймает: Кукуня нёсся так, что издалека казалось – летит!
Чёрный человек с восторгом наблюдал за представлением.
– Поразительная самоотверженность! – сказал он появившемуся Деду. – Он не только умный и смелый. Он ещё и честный!
– Да, он хороший, – согласился Дед, глаз не сводя со странного незнакомца. – Жалко, если его кто-нибудь схарчит.
– Не схарчит! – ухмыльнулся чёрный человек.
– Угу, – кивнул Дед.
Похититель вдруг вздрогнул, затрясся, как под ударом тока, и, неловко взмахнув руками, повалился в грязь.
– Чтоб ты знал – я за парня моего не обижаюсь, – сказал Дед. – Ему полезно побегать. Может, мозгов прибавится… За Варьку не прощу. Зря ты её втянул!
Чёрный человек лежал, не шевелясь, как бревно, окружённый застывшими брызгами серой грязи.
– Я так и понял, – прохрипел он. – С ней всё хорошо будет. Что с ней сделается? – и он миролюбиво улыбнулся, с трудом растягивая синие окоченевшие губы.
Дед нервно рассмеялся, глядя сверху вниз на пленника.
Кукуня едва успел затормозить, чтобы не споткнуться о чёрного человека. Он и не заметил, как гонка завершилась – и финишная черта почему-то оказалась там же, где и старт! Интересно, кто из них двоих перенёс его назад? Бежал-бежал, и вдруг – бац! Вернулся... Кукуня взглянул на полузамороженного похитителя и, отдышавшись, пожаловался Деду:
– А говорил, что сможет тебя убить! – в его голосе можно было уловить нотки разочарования.
– Он может, – отозвался Дед. – Легко! Но не в этом теле.
Чёрный человек улыбнулся ещё шире. Губы у него побелели, и на щеках искрился иней.
– А кто это? – поинтересовался Кукуня, незаметно для себя переходя на шёпот.
– Кто-кто… – Дед присел на корточки перед пленником. – Конь в пальто! Ты зачем пожаловал, гадина?
– Хотел посмотреть, кто уложил Хайлеррана, – ответил Лоцман. – У вас такой чудесный мир! Я влюбился с первого взгляда! Обидно, если за ним будет присматривать кто-нибудь недостойный. Ты ведь достоин, а? Ты ведь готов умереть за свой мир?
* * * 00:28 * * *
Путь до работы и от работы до дома – ежедневная жертва. Жизнь, растраченная под землёй. И нечем возместить.
Минута за минутой частички миллионов «Я» оседают на мраморе и граните. Верхнюю плёнку смывает каждую ночь – и рано утром машинисты ещё способны уловить недолговечную свежесть. Нижний пласт, напротив, становится крепче: заложенный рабочими, проложившими тоннель и построившими станции, он уплотняется взглядами проезжающих мимо.
Живая плоть метро, наросшая на костяке гранита и бетона.
Особо насыщенные зоны – там, где назначают свидания, где ждут часами, а потом, проходя мимо, с горечью и тоской смотрят на злосчастную колонну, горельеф или мозаику…
Всё это порождает такой объём энергии, что на ней одной можно было бы пускать поезда, если бы научились её собирать и сохранять! Те, кто научились, радуются богатому источнику – неизменно полной поилке и кормушке.
За десятилетия существования метрополитена порождённые им создания успели разделиться по вкусам. Кто-то выбрал традиционные места встреч, кто-то – эскалаторы, кто-то – станции, где всегда толкучка.
Времееды кормятся выброшенным временем, Дрёмокуры – фантазиями и мечтами, Суматошники обхаживают приезжих и рассеянных, а Кровокусы… У последних особая специализация: самоубийцы. Не обязательно прыгнувшие – в основном те, кто годами раздумывает, но так и не решается, тешит себя мыслями об альтернативе, другом варианте, выходе… Тоже вполне себе питательный корм!
Чего стоит измученный жизнью взгляд, отчаянно цепляющийся за стыки плит, провода и облачную гладь потолка!.. И пусть из метро убрали надписи «Выхода нет», из головы такую мысль вытрясти трудно. Особенно когда припирает. Невозможно не думать о том, как удобен и неумолим тяжёлый состав, вылетающий из тоннеля.
Страшно? Зато всё кончится.
* * * 00:29 * * *
Для Крыбыса всё только начиналось.
Он сумел уйти от Обходчика, и на этом везение закончилось. Крыбыс так и не нашёл ни одной подсказки от предыдущих иммигрантов. Значит, надо выкручиваться самому.
Транспортная система, облегчившая Крыбысу материализацию и первичный сбор данных, была расположена под большим городом, который являлся частью какого-то крупного образования, что обеспечивало постоянный приток свежих людей.
К счастью, здесь не было ни всеобъемлющего контроля, ни технологий, позволяющих вычислять посторонних. Даже тех, кто выделялся грязной дурно пахнущей одеждой, почти не беспокоили.
В одном вагоне Крыбыс натолкнулся на спящее существо, чей вид наполнил его оптимизмом. Морщинистое лицо землистого цвета, несколько слоёв тряпья, рядом пара мешков, набитых смердящими объедками… Если в цивилизованном обществе наравне с обеспеченными и развитыми гражданами обитают такие дикари, здесь может выжить любой чужак!
Оглядевшись, Крыбыс быстро нашёл подтверждение своим рассуждениям: другие пассажиры морщились, отодвигались подальше от спящего, переходили в соседние вагоны, но ничего не предпринимали. И не звали представителей властей, чья форма и характерное палкообразное оружие можно было заметить практически на каждой станции. А ведь бродяга вместе со своей вонью занимал непозволительно много места!
