Павел Вежинов - Гибель «Аякса»
Но Сири не сдавался. По его расчетам, период оледенения должен был давно кончиться и следом за ним начаться быстрый процесс потепления. Но этого не произошло… Ученого охватило мрачное чувство непоправимой беды. В чем он ошибся? Сири снова вернулся к старым вычислениям.
После долгих трудов астроном нащупал истину. Движение звезд и их возвращение на старые орбиты на самом деле были мнимыми. Сири постиг, что свет обладает массой и что невидимое тело притягивало не звезды, а их свет. Гравитационное поле невидимки сдвинуло Тис совсем немного, но достаточно, чтобы наступило оледенение. Ученый понял, что планета никогда не вернется на прежнюю орбиту.
Каким бы ужасным ни было открытие, оно не означало краха всех надежд. В мыслях ученого сложился план поисков новых видов энергии. Если природа не может сама сбросить с себя ледяные оковы, надо помочь ей. Надо подогреть планету! Надо создать искусственное солнце!
Идеи Сири были настолько фантастичными и смелыми, что коллеги поначалу признали их сумасбродными. День за днем вселял ученый веру в свой маленький народ, готовя его к вековым испытаниям. И когда Сири умер, оставшиеся поклялись служить его делу до последнего дыхания.
Между тем запасы продовольствия подходили к концу. И хуары решили снова выйти на поверхность, в белизну снегов и блеск живого солнца.
Настал день решительного разговора с Кунеем Он ожидал меня в своем кабинете — как всегда, вежливый и спокойный. Возле стола красовалась наша полированная «Клара» — недавно отлаженная машина для перевода. После обычных приветствий хозяин спросил:
— Итак, вы считаете, будто мы что-то прячем от вас.
Вы правы. Но скажите — не скрываете ли и вы что-нибудь?
— Нет! — категорически сказал я. — Мы совершенно точно и исчерпывающе отвечаем на все ваши вопросы. Другое дело, что вы до сих пор мало спрашивали…
— Вы и впредь будете отвечать правдиво?
— Само собой разумеется.
— Не разумеется… Представьте себе, что мы по-прежнему останемся неискренними с вами. Может быть, мы двуличные и коварные…
— Не верю.
— А если что-то заставит вас в это поверить?
— Все равно! Мы будем отвечать вам правдиво и точно.
— Не понимаю, — сказал Куней.
— Да просто потому, что у нас нет другой цели, как помочь вам. Но мы не сделаем ничего против вашей воли и желания. Если мы вам не нужны — готовы немедленно уйти…
— Понимаю… И может быть, лучше, чем вы думаете… Вы позволяете себе это потому, что не боитесь нас. Потому что вы неизмеримо сильнее.
Он был прав. Я молчал, подыскивая слова для ответа.
— Вот видите, вам нечего возразить! — сказал довольный Куней. — Представьте себе, что наши силы были бы равны. Остались бы вы такими же откровенными?
— Признаюсь, что нет. Мы действительно были бы осторожнее…
— Теперь поставьте себя в наше положение… Как мы можем полностью доверять вам?
— Все это логично, — согласился я. — Но подумайте и о другом. Если бы мы захотели чего-то добиться, что помешало бы нам осуществить свои намерения и без вашего согласия? Вам не остается ничего другого, как поверить, что наше единственное желание — помочь вам.
Куней молчал. Чувствовалось, что я чем-то задел его.
— Вы слишком часто употребляете слово «помощь», - сказал он. — В нашем словаре оно имеет несколько оскорбительный смысл… Хуары были великим народом. И рассчитывали только на собственные силы и способности…
— Прошу прощения… Но для нас это слово означает равноправные, братские отношения между людьми.
Я сознавал, что искренен не до конца. Действительно, мы, хотя и бессознательно, ставили хуаров в зависимое положение.
— Забудем это, — сказал Куней. — И продолжим наш разговор… Вы говорили, что мы задаем слишком мало вопросов… Сколько людей на вашем звездолете?
— Сейчас около двухсот.
— Он вооружен?
— Исключительно мощным оружием.
— Зачем оно вам? С кем вы готовились воевать?
— Поймите меня правильно, — сказал я. — Это оружие не для войны… Наш корабль летит в неведомые миры с огромной скоростью, и столкновение с мельчайшей пылинкой может привести к его гибели… У насесть аппараты, которые за миллионы километров обнаруживают все, что попадается на нашем пути. И тогда наше оружие мгновенно уничтожает эти космические тела. Оно выстреливает мощные энергетические заряды.
Куней молчал. Наверное, ум ученого работал лихорадочно.
— Я хочу посмотреть ваш звездолет! — наконец сказал он. — И потом отвечу на все, что вы пожелаете узнать.
Мы пошли к «Фортуне» пешком. Зверев оставался все время в ракете — гиганту сибиряку как-то не по душе пришелся подземный мир. Он спустился туда только раз и на другое утро выбрался на поверхность подавленный. Вечные голубоватые льды и ночное небо Тиса, усеянное алмазными звездами, — лишь это влекло к себе исполина.
Впереди легкой, грациозной походкой шла Ли. Она не сводила глаз с ракеты. Издалека «Фортуна» выглядела столь хрупкой, что трудно было поверить в ту огромную мощь, которую таили в себе ее двигатели. Мы добрались быстро и поднялись по трапу в пассажирский отсек. Кресла были удобными и мягкими, стены приятных пастельных тонов. Стюардессой, радистом и помощником пилота была Моника — существо с атлетической фигурой и серебристыми волосами. Ли выглядела перед ней воробышком.
— Прошу вас застегнуть ремни! — предупредила Моника. — Первые минуты будут не очень приятными.
Они перенесли старт тяжелей, чем я думал. Кровь совсем отлила от лица Кунея. Ли на несколько минут потеряла сознание. Я заставил их проглотить по таблетке тонина, и через некоторое время хуары почувствовали себя нормально.
Куней и Ли не отрывали глаз от иллюминаторов. Им хотелось увидеть Тис, но кругом было только черное небо, усеянное мириадами звезд. Из командного отсека выглянул Зверев:
— Приглашай гостей! Пусть полюбуются на свою красавицу.
Я отвёл их в кабину пилота. На огромном экране сиял Тис. Они смотрели как зачарованные.
Гости оставались у Зверева около часа. Куней заинтересовался сложной аппаратурой. Им казалось странным, что Зверев ничего не делает, не дергает никаких рычагов, а, развалившись в кресле, слушает «Лебединое озеро»…
На фоне черного неба засветилась громада «Аякса»…
Нас встречали величественный Хенк, улыбающийся Бессонов и за ними — целая толпа обитателей звездолета.
Мы пробыли на «Аяксе» три дня. Несмотря на целую лавину чудес, гости держались с подчеркнутым достоинством — не любопытствовали, не задавали лишних вопросов. Как я и ожидал, наибольшее впечатление произвели на них сеансы Бессонова. Он демонстрировал хуарам приморские виды, синие горные озера, вершины Альп. Показывал старые бульвары, замки, площади, римские фонтаны. Прогуливался с гостями по дворцам и знаменитым художественным галереям. В конце концов Куней совсем размяк и перестал интересоваться нашей могучей техникой. Ли молчала, но глаза ее становились все грустнее. Однажды она обратилась ко мне:
— Знаешь, я просто не понимаю, как вы могли покинуть вашу прекрасную Землю… Вы совсем иные, чем мы.
— Нет, такие же, — сказал я. — Мы хотим знать все о мире. А разве вы не проводите свою жизнь в постоянной борьбе за знания?
— У нас нет другого выхода… Я бы никогда не оставила такое чудо ради мертвого оледеневшего Тиса. Или вы ожидали найти здесь нечто лучшее, чем Земля?
— И мы нашли тебя, Ли…
Конечно, я сказал это шутливым тоном. Ли посмотрела на меня удивленно.
— Ваши женщины гораздо красивее, — серьезно ответила она.
В один из этих дней я встретил Аду, такую же прекрасную и гибкую, только чуточку похудевшую. Она улыбнулась мне, но в улыбке сквозила печаль.
— Рада видеть тебя, — сказала она. — Я так волновалась за тебя.
— Я тоже рад, Ада.
— Твоя девушка очень хороша…
— Ты ошибаешься. Она настолько же твоя.
— И все-таки ты влюблен в нее, — голос ее прозвучал глухо.
— Влюблен так, как можно влюбиться в картину.
— Как Толя? — спросила Ада.
— В отличной форме. Веселый, жизнерадостный. Сеймур им очень доволен.
— Почему он не прилетел с вами?
— Хенк назначил меня и Сеймура.
— Дело не в этом! — с горечью сказала Ада. — Он боится меня, как боятся своего прошлого.
— Ошибаешься, — возразил я. — Почему ты сама ни разу не спустилась на Тис?
— Не хочу, — решительно сказала Ада.
На третий день собрался совет. Теперь была очередь гостей рассказать о себе. Куней говорил около двух часов. Разумеется, самым интересным было его сообщение о невидимом небесном теле с мощнейшим гравитационным полем, изменившим орбиту Тиса. Почти все придерживались мнения, что это погасшая коллапсирующая звезда, возможно, та сверхновая, которую мы наблюдали во время полета к Сигме. Но направление ее движения действительно противоречило известным законам небесной механики. Высказывались разные предположения. Вероятнее всего, эта старая звезда стала блуждающей при прохождении нашей Галактики через другую звездную систему около миллиарда лет тому назад.
