Сергей Дмитрюк - Агнец в львиной шкуре
Я растер липкую землю пальцами, понюхал — так и есть, кровь! Снова огляделся по сторонам. Кровь на земле не предвещала ничего хорошего. Метрах в десяти от этого места, у самого леса, обнаружил такие же следы, но уже не только на траве, а и на ветвях деревьев. Кто-то совсем недавно продирался здесь сквозь заросли кустарника. Что-то мешало мне войти в лес, но я пересилил себя, и шагнул в изломанные кусты, держа пистолет в вытянутой руке. Палец на спусковом крючке готов был в любое мгновение дрогнуть. Какое-то время я шел по широкому проходу, проделанному кем-то среди ветвей. Здесь прошел не шершер… Но кто? Кровь стучала у меня в висках бешеным метрономом. Пробиравшийся сквозь заросли явно обладал огромной силой и завидными размерами. Но я ни разу не слышал, чтобы здесь водились подобные звери!
Оглушающая ночная тишина окружала меня со всех сторон. Прислушался: хруст веток, слышимый до этого впереди, затих. Наверное, тот, за кем я шел, сильно оторвался от меня. Судя по всему, он направляется в сторону болота. Я осмотрелся, пытаясь сориентироваться, и тут заметил на траве человеческое тело, полускрытое кустами. В горле у меня пересохло, сердце, словно, замерло в груди. Я стоял на месте, напрягая слух и зрение, не решаясь приблизиться к этому телу. Человек не двигался и не подавал никаких признаков жизни. Я хотел окликнуть его, но язык, словно, одеревенел во рту. Кто бы это мог быть?
Наконец, любопытство взяло верх над нерешительностью. Медленно, стараясь не шуметь, я приблизился к телу, нагнулся, рассматривая его. Человек лежал на животе. Верхняя часть туловища была скрыта густой листвой. Я взял его за ноги, пытаясь вытянуть наружу, и сразу же понял, что тащу труп. То, что я увидел в следующую минуту, заставило меня невольно отпрянуть назад и выпустить ноги мертвеца, — он был без головы. Она была просто жестоко оторвана! Мне вновь стало не по себе от мысли, что чудовище, проделавшее такое с этим человеком, все еще может находиться где-то рядом, и тогда моя судьба тоже предрешена.
Юли открыла мне дверь сразу же, едва я постучал, и глаза ее округлились от испуга. Она побледнела, как полотно.
— Максим! Что с тобой? Ты ранен?! Ты весь в крови!
Я затворил за собой дверь, сел на лежак.
— Успокойся! Это не моя кровь.
Она осторожно присела рядом.
— Что случилось?
Я взглянул в ее вопрошающие глаза.
— Там человек… Он без головы…
— Как?! — Ее огромные глаза были полны ужаса.
Я пожал плечами.
— Кто-то оторвал ему голову.
— Но кто?! Кто мог это сделать? — почти в истерике вскричала она. — Максим! Я больше так не могу! Давай уедем отсюда куда-нибудь, только бы не видеть всего этого! Я с ума сойду здесь!
— Успокойся! — Я обнял ее за плечи.
Она прижалась ко мне, дрожа всем телом.
— Куда мы уедем? На чем?.. Ты видишь, что этот проклятый поезд где-то застрял!
Она молча всхлипывала у меня на груди.
— Ну, потерпи еще немного. Завтра я схожу к Кулаку, и узнаю у него, что все это значит… И только пускай мне не ответит! Я из него всю душу вытрясу!
* * *Солнце палило нещадно. Жаркое марево стелилось над вытоптанной поляной, мешаясь с горячей пылью. Большая группа старателей, толпившихся у сточной канавы, сразу же привлекла мое внимание. Когда я подошел к ним, они молчаливо разглядывали что-то у себя под ногами. Потные пыльные лица их были хмуры как никогда. В глазах Худого я прочел обреченность. Кулак стоял, опершись на свой костыль, тяжело дыша и разминая корявыми пальцами горсть сухой земли. Пот ручьями катился по его щекам, стекал за ворот рубахи. Лицо опухло больше обычного — верный признак беспробудной ночной пьянки.
Я протиснулся к центру большого круга, образованного людьми, и только теперь увидел то, что они разглядывали — валявшуюся в сточной канаве, оторванную человеческую голову. Она была покрыта запекшейся на жарком солнце и превратившейся в растрескавшуюся коричневую корку, кровью. Глаза были открыты и напоминали мутные стеклянные шары, по которым ползали какие-то отвратительные зеленые жуки. От всей этой картины мне стало не по себе.
Стаи мух вились над головой, садясь на потные лица старателей. Те неохотно отгоняли их, молчаливо и мрачно разглядывая жуткий предмет в сточной канаве. Отвратительный сладковатый запах гниющей плоти вился в воздухе, привлекая различных насекомых.
Я посмотрел на Кулака. Он облизнул пересохшие губы, произнес сдавленным голосом:
— Зык это… Его это…
Он замолчал. Посмотрел на остальных. Его слова не вызвали никакого оживления среди собравшихся. Люди продолжали молча смотреть на окровавленный кусок человеческого тела. И тут мы встретились с Кулаком взглядами. Глубоко в мутных зеленых глазах его сидел смертельный страх. Он понял, что я разгадал его чувства, и испуганно отвел взгляд в сторону. Пожевав губами, глухо забормотал:
— Ну, чего уж теперь-то глазеть? Его это… не вернешь тепереча, Зыка-то! Нечего глазеть зазря! — и не дожидаясь реакции собравшихся на свои слова, он торопливо заковылял к своей конторе.
Люди потолкались еще несколько минут, и нехотя стали расходиться по своим домам. Сердобольный Хрящ достал из штанов какую-то тряпку и, завернув в нее голову Зыка, унес с собой.
Кулак сидел за дощатым столом, и хлебал бродило из глиняной кружки. Когда я вошел, он посмотрел на меня мутными глазами.
— Тебе чего?
— Я знаю, где тело Зыка.
Кулак ничего не ответил, только безразлично пожал плечами.
— Тебе это не интересно? — удивился я.
— Чего теперь-то об этом? — Он снова пожал плечами.
Я уселся на деревянную лавку напротив него.
— Кто это сделал?
Он безразлично посмотрел на меня.
— Ты меня об этом спрашиваешь?.. Откуда мне знать-то!
— И, тем не менее, ты знаешь!
— Да? — Кулак удивленно уставился на меня. — С чего ты взял?
— Там, у сточной канавы, мне показалось, что ты знаешь. Может, я ошибаюсь?
Я пристально посмотрел в его хмельные глаза. Его уже порядком развезло (это и не удивительно по такой-то жаре!). Он отвел в сторону взгляд, снова отхлебнул из своей кружки.
— А если и знаю, тебе-то, что за дело до этого?
— Что за дело?! — его вопрос разозлил меня. — Я здесь у вас живу уже почти две недели, и понятия не имею о том, что творится в этом вашем поселке! А между тем, моя жизнь и жизнь моей жены, как, оказывается, подвергается смертельной опасности! Согласись, получается несправедливо: ты знаешь, что тебе грозит, а я нет?
Некоторое время Кулак молчал, видимо, обдумывая сказанное мною. Затем на его губах появилась пьяная усмешка.
— Не бойся! Не тебя он, стало быть, ищет!
— «Он»? — насторожился я. — И кто же этот «он»? Можно мне узнать?
Кулак поморщился. Глухо пробормотал, опустив глаза:
— Ревун это! Он это сделал, значит.
— «Ревун»? — удивился я еще больше. — Что-то я о таком раньше не слышал!
Кулак усмехнулся.
— Не знаю.
— Кто он? Зверь?
— Нет.
— Тогда человек?
— Не совсем… — Кулак замялся.
Я подался к нему, опершись кулаками о стол.
— Послушай! Хватит валять дурака!
Он потянулся к кружке, но я остановил его руку.
— И перестань пить! С тебя уже хватит. Мы не закончили наш разговор.
— Разговор? — Кулак удивленно воззрился на меня.
— Да, разговор о смерти Зыка и об этом твоем «ревуне»! Ты не сказал мне кто он такой.
— А тебе-то очень хочется знать? — В его голосе прозвучала язвительная издевка, но я смолчал. Вдруг он как-то странно помрачнел. Сказал: — Он дьявол!
Я недоверчиво посмотрел на него: что за пьяный бред?
— Дьявол?
— Да! Ревун, это оборотень, нелюдь в человеческом обличье! — процедил Кулак сквозь зубы, как мне показалось, с презрением и страхом.
— Оборотень? И ты думаешь, что я поверю во всю эту языческую чушь, в эти сказки, про вурдалаков и чудовищ? — не выдержал я, и внимательно посмотрел на него: уж не свихнулся ли он?
— Дело твое, — равнодушно пожал плечами Кулак. — Верь или не верь, как знаешь, но ревун, он есть!
— Ну, хорошо. А как он выглядит? Ты его видел?
— Не-а! — замотал головой Кулак. — Его никто не видел. А те, кому довелось с ним повстречаться, те уже давно гниют в болоте… Но я знаю, что он ужасен! Это самое мерзкое и отвратительное существо, которое видели люди. Все ночные кошмары — ничто в сравнении с ним!..
Он замолчал. Нервно отхлебнул из кружки, уставив невидящий взор куда-то перед собой. Признаться, я не ожидал от него такой изысканности в выражениях. Может быть, это алкоголь так действует на него? Спросил:
— А откуда он взялся здесь?
— Что? — Кулак, словно, очнулся ото сна.
— Как появился здесь этот ревун? Ты знаешь?
— А-а… Это давняя история… Долго рассказывать.
