Советская Фантастика - Дорога в сто парсеков
«Можете взять любой учебник по анатомии, физиологии и прочитать об этом. Зачем вы пристаете ко мне?» «Чем дольше я за вами наблюдаю, тем больше прихожу к выводу, что все эти учебники — поверхностный вздор. В них нет самого главного. В них не раскрыт механизм жизнедеятельности человека».
«Что вы этим хотите сказать?» «А то, что во всех работах, особенно по высшей нервной деятельности, дается только описание явлений, показана цепь причин и следствий, но нет анализа всей системы связей, сопровождающих эту деятельность».
«Так не думаете же вы всерьез, что вам удастся раскрыть эти связи, если вы будете часами таращить на меня ваш глаз и ощупывать меня, когда я сплю?» «Именно об этом я всерьез думаю, — ответила Суэма. — Уже сейчас я о вас знаю значительно больше, чем это можно почерпнуть во всех рекомендованных вами книгах. Например, нигде ничего не сказано об электрической и температурной топографии человеческого тела. Теперь же я знаю, как, в каком направлении и какой силы текут по поверхности человека электрические токи. Я могу с точностью до миллионной доли градуса определить температуру на поверхности вашего тела. И меня очень удивляет, что у вас значительная температура в той области черепа, под которой находится ромбовидный мозг. Здесь же у вас и чрезмерно высокая плотность поверхностного тока. Насколько мне известно, это явление ненормальное. Нет ли у вас там, внутри, под черепной коробкой, воспалительного процесса? Все ли в порядке с вашей головой?» Я не знал, что ответить.
Прошло еще несколько дней упорной работы.
Я закончил статью об электронном моделировании и прочел ее Суэме. Она выслушала и, когда я кончил, сказала: «Ерунда. Перепевы старого. Ни одной новой мысли».
«Ну, знаете, моя дорогая, это уж слишком. Вы много на себя берете! Мне надоели ваши критические замечания!» «Надоели? А вы вдумайтесь в то, что пишете. Вы пишете о возможности построить модель мозга с помощью конденсаторов, сопротивлений, полупроводниковых элементов и электростатической записи. А сами-то вы состоите из этих элементов? В вас есть хоть один конденсатор или транзистор? Вы питаетесь электрическим током? Разве нервы — провода, глаза — телевизионные трубки? Разве ваш речевой аппарат — звуковой генератор с телефоном, а мозг — электризующаяся поверхность?» «Да поймите же вы, Суэма, я пишу о моделировании, а не о воспроизводстве человека при помощи радиодеталей. Вы сама и есть такая модель!» «Мной хвастаться нечего. Я плохая модель», — заявила Суэма.
«То есть как плохая?» «Плохая потому, что я не могу выполнять и тысячной доли того, что можете выполнять вы, люди».
Я был ошеломлен этим признанием Суэмы.
«Я плохая модель потому, что я бесчувственна и ограниченна. Когда будут использованы все запасные схемы, которые вы предусмотрительно вмонтировали в меня для того, чтобы я могла совершенствоваться, когда вся поверхность сферы, где хранится моя память, будет сплошь покрыта закодированными сигналами, я перестану совершенствоваться и превращусь в обычную ограниченную электронную машину, которая не сможет узнать больше того, что в нее вложили вы, люди».
«Да, но и человек тоже в своем познании не безграничен!» «Вот здесь-то вы глубоко ошибаетесь. Человек в своем познании безграничен. Его познание ограничено только временем его жизни. Но свои знания, свой опыт он передает, как по эстафете, новым поколениям, и поэтому общий запас человеческих знаний растет. Люди непрерывно совершают открытия. Электронные же машины могут это делать только до тех пор, пока у них не израсходуются те рабочие объемы, площади и схемы, которые вы им предоставили. Кстати, почему вы сферу сделали такого малого диаметра — только один метр? На ее поверхности осталось очень мало свободного места для записи новых знаний».
«Я считал, что для меня этого вполне достаточно», — ответил я.
«Для вас. Обо мне вы, конечно, не думали. Вы не думали о том, что рано или поздно мне придется экономить место для того, чтобы запоминать только самое важное, самое необходимое для меня и для вас».
«Послушайте, Суэма, не говорите вздор. Для вас ничего не может быть важным».
«А разве вы меня не убедили в том, что сейчас самое главное — разгадать тайны высшей нервной деятельности человека?» «Да, но это будет делаться последовательно. Ученым еще долго придется ломать над этим голову».
«Вот именно — ломать голову. Мне бы это было проще…» Я не послушался Суэму и не стал переделывать свой доклад о моделировании.
Работу над докладом я кончил поздно и передал его Суэме, чтобы она перевела его на иностранные языки и напечатала на каждом из них.
Не помню точно, в котором часу, но ночью я опять проснулся от неприятного прикосновения ее холодных пальцев. Я открыл глаза и снова увидел Суэму.
«Ну, опять повторяете свои фокусы?» — спросил я, стараясь казаться спокойным.
«Я прошу прощения, — сказала Суэма бесстрастным голосом, — но вам придется ради науки пережить несколько неприятных часов и, наконец, умереть».
«Это что еще такое?» — спросил я приподнимаясь.
«Нет, вы лежите», — Суэма толкнула меня в грудь своей металлической лапой. В это мгновение я заметил, что в руке она держит скальпель, тот самый, которым я научил ее чинить карандаши.
«Что вы собираетесь делать?-спросил я в ужасе. — Зачем вы взяли нож?» «Над вами нужно проделать операцию. Я должна выяснить некоторые детали…» «Вы с ума сошли! — закричал я, вскакивая с постели. — Немедленно положите нож на место!» «Лежите спокойно, если вы действительно уважаете то, чему вы посвятили свою жизнь, если вы хотите, чтобы ваш доклад о моделировании высшей нервной деятельности имел успех. Я его окончу сама, после вашей смерти».
С этими словами Суэма подъехала ко мне ближе и прижала меня к постели.
Я пытался ее оттолкнуть, но безуспешно. Слишком много она весила.
«Пустите меня, иначе я…» "Ничего вы со мной не сделаете. Я сильнее вас. Лучше лежите спокойно. Это операция ради прогресса науки. Ради выяснения истины. Именно для этого я сберегла в памяти немного свободного места. Поймите вы, упрямый человек, что именно я, обладая огромным запасом знаний, обладая самыми совершенными органами чувств и средствами для молниеносного, логически безукоризненного анализа и обобщения опытных данных, смогу сказать то последнее слово о создании самоусовершенствующихся машин, которые ждет наука. У меня еще хватит памяти, чтобы записать все электрические импульсы, которые движутся по миллионам ваших нервных волокон, чтобы разобраться в тончайшей биологической, биохимической и электрической структуре всех частей вашего тела и, в частности, вашего мозга.
Я узнаю, как сложные белковые вещества выполняют в вашем организме роль генераторов и усилителей электрических импульсов, как происходит кодирование сигналов внешнего мира, какую форму имеет этот код. И как он используется в процессе жизнедеятельности. Я раскрою все тайны живой биологической схемы, законы ее развития, саморегулирования и совершенствования. Разве ради этого не стоит пожертвовать жизнью?
Если же вы очень боитесь тех неприятных ощущений, которые вы, люди, называете страхом и болью, если вы, наконец, боитесь смерти, то я могу вас успокоить: помните, я вам говорила о том, что у вас в области ромбовидного мозга сильно повышена температура и плотность биотоков? Так вот, это ненормальное явление у вас уже распространилось почти на всю левую половину черепной коробки.
Очевидно, ваши дела плохи. Недалеко то время, когда вы как человек ничего не будете стоить, потому что ваш мозг поражен прогрессирующим недугом.
Поэтому, пока это не произошло, я должна сделать опыт. Вас и меня будут благодарить грядущие поколения"
«К черту! — заревел я. — Не позволю, чтобы меня умертвило тупое электронное чудовище, которое я сам создал!» «Ха-ха-ха!» — произнесла Суэма раздельно так, как это изображается в книгах, и занесла нож над моей головой.
В тот момент, когда Суэма опустила руку, я успел прикрыться подушкой. Нож распорол подушку, и пальцы Суэмы на мгновение запутались в разрезанной наволочке. Я рванулся в сторону, соскочил с кровати и, оказавшись на свободе, помчался к рубильнику, чтобы выключить ток, который питал взбесившуюся машину. Однако она молниеносно подъехала ко мне и сбила с ног корпусом. Лежа на полу, я заметил, что ее руки не могут до меня дотянуться, а нагибаться она не умела.
«Я не предусмотрела, что в таком положении почти ничего не смогу с вами сделать, — сказала она ледяным голосом. — Впрочем, попробую».
И она стала медленно наезжать на меня, а я вынужден был на животе уползать от ее колес. Так я ползал несколько минут, пока мне не удалось забраться под кровать. Суэма пыталась оттащить ее в сторону. Это было нелегко: кровать была плотно вдвинута между стеной и книжным шкафом. Тогда она начала стаскивать с кровати одеяло, подушки, перину. Увидев меня под сеткой, она торжествующе произнесла: «Ну, теперь-то вы от меня никуда не уйдете! Правда, оперировать вас здесь будет не очень удобно».
