Зайцев Викторович - Поневоле-2
Белов, были не намного дешевле золота, но значительно популярнее и востребованней. Хоть Прииск и находился в таёжном углу, в предгорьях
Урала, оставлять литейщиков без охраны уральцы не собирались.
Зима и весна седьмого года прошли в подготовке строительства
Прииска и напряжённых работах в устье Сивы. За зиму казары отстроили не только два десятка домов, оборудованных печным отоплением, но и запустили недалеко от новой крепости кирпичную мастерскую, где сами же работали. За неделю мастерская выдавала 'на гора' до тысячи штук кирпича, после наступления тепла уральцы собирались добавить к нему производство черепицы. Все уральцы, побывавшие зимой в Баймаке, понимали необходимость замены камышовых крыш на черепичные, такие дома труднее будет поджечь стрелами, а в предстоящих сражениях никто не сомневался.
И жизнь показала, что эти сражения гораздо ближе, чем думалось. В начале марта до Бражинска добрались женщина, чудом спасшаяся из сожженного Прииска. На зимовке в домиках оставались две семьи уральцев, присматривать за хозяйством. Со слов женщины, в феврале три десятка воинов напали на зимовье, жителей убили, дома сожгли.
Сама беглянка с утра отправилась проверять силки вниз по реке, тем и спаслась. Когда нападавшие подожгли зимовье, она издали заметила дым и скрытно вернулась к домам. С её слов напали северные угры, вооружённые копьями, в кухлянках. Все железные инструменты и оружие нападавшие собрали во вьюки, подобрали на пепелище выгоревшие скобы и крепежи, нагрузили это на оленей. Судя по оленям, злодеи пришли издалека.
Ждан отправился с двумя десятками казар и десятком дружинников преследовать неизвестных врагов, все парни были на конях, в белых маскировочных накидках. С собой взяли натасканную овчарку для обнаружения засад и поиска замаскированных следов. Проводив парней до Выселков, Белов оставил там коня и пошёл прогуляться до рощи, где обитал Снежок. Он каждый месяц навещал ирбиса, и уверенно шёл к обычному месту встречи, недалеко от его логова. На этот раз по мере приближения к большому дубу в душе уральца нарастала непонятная тревога, он привык доверять своим чувствам и насторожился, осматривая лес глазами и подсознанием. Полчаса он простоял недалеко от дуба, настороженно вслушиваясь в зимний лес и проверяя своим энергетическим чутьём окрестности. Ближайшие лесные заросли были необычно пусты, только неунывающие мыши мелькали искорками в его сознании, ползая под сугробами.
Все попытки найти Снежка ни к чему не привели, сыщик забрался на дуб, осмотрел лёжку зверя и нашёл там тёмные пятна на снегу, явно от крови. Сомнений в том, что это кровь барса, не возникло, наверняка кто-то напал на большую кошку. Других следов, однако, не было, Белов направился по едва заметным следам раненого барса. Чем дальше он продвигался по следу, тем отчётливей он становился. Сначала ирбис передвигался осторожно, перепрыгивая с ветки на веку, большого труда стоило разглядеть капли крови и упавший снег по пути его движения.
Уже через километр Снежок не смог перепрыгивать и пошёл по насту, сначала короткими прыжками, затем шагом, покрывая снег каплями крови.
Идя по следу, Белов не забывал прислушиваться к лесу, чтобы не стать второй жертвой, в душе крепла уверенность, что ранил барса человек, и не случайно. Была вероятность, что этот человек ждёт в засаде и старосту уральцев. Проверяя ближайшие заросли, за два часа сыщик добрался до своего четвероногого приятеля. След уводил в густой ельник и обрывался там. Белов обошёл ельник по кругу, другого следа не было, он рискнул забраться внутрь зарослей. На эмоциональном фоне Снежок никак не чувствовался, сыщик испугался его гибели, но по мере приближения в самую чащу, ирбис откликнулся на мысленный призыв человека. Белов посылал ему успокаивающие чувства, поглаживая невидимой рукой по голове, напомнил, что всё будет хорошо, вместе они справятся с любым врагом. Продолжая мысленное общение со зверем, старейшина добрался до него и осмотрел рану.
У барса была рассечена голова, стрела, выпущенная в упор, скользнула под кожей по черепу, разорвав шкуру от глаза до уха, и обломок древка стрелы торчал за левым ухом. Сыщик осторожно дотронулся до обломка, ирбис напрягся и вздрогнул от боли, но не вырывался, доверяя человеку. Тогда, Белов послал самый сильный импульс спокойствия барсу и осторожно вытянул обломок стрелы, стараясь не обломить наконечник, который, конечно же, оказался железным. Снежок забил хвостом по снегу, напрягая всё тело, но остался лежать на лапнике. Из открытой раны потекли ручейки крови, которые Белов прижал платком, одновременно прощупывая, не остались ли в ране другие обломки стрелы. Через ткань ничего не прощупывалось, кровь постепенно затихала, барс устало закрыл глаза, доверяя своему другу.
Белов сидел в ельнике и размышлял, что выгодней сделать в таком положении. Заметно темнело, до жилья идти не меньше двух часов, с барсом на руках он будет лёгкой мишенью для того, кто охотился на
Снежка. Сыщик не сомневался, что неизвестный целенаправленно напал на ирбиса, намереваясь того убить, явно не из-за шкуры. Ещё после поимки шамана Белов объявил всем жителям Выселков и Бражинска, что запрещает всякую охоту на снежных барсов, которых берёт под личную защиту. Эти же слова он повторил уграм-охотникам, хотя они на правом берегу Камы не охотились. Чтобы аборигены поняли основание запрета, пришлось объяснить, что снежный барс помог захватить шамана врасплох, отвлекая того от уральца.
– Сам Род помог нам покарать преступника, – объяснил старшина уральцев, – он послал мне ирбиса, понимающего меня, как собака понимает охотника. С этого дня все ирбисы на правом берегу Камы под моей защитой, поднявший на них руку станет моим врагом.
Логично размышляя, ранить барса мог угр-охотник из мести за убитого шамана, а железный наконечник взял для верности, чтобы пробить шкуру наверняка. Эта очевидная версия и была принята сыщиком, как основная для розыска первого уральского браконьера.
Были сомнения у него и по части нескольких выселковцев, приятелей бывшего старосты, которые наверняка указывали убитому шаману, кого обокрасть. Обдумав оба предположения, сыщик признался себе, что вторая версия даже реальнее, вряд ли угр-охотник промахнётся, тем более, невероятно, что он бросит раненого хищника. Как было известно старейшине уральцев, в отношении убитых зверей, особенно крупных хищников, угры строго придерживались определенного ритуала извинения перед убитым зверем, чтобы дух его не мстил охотнику.
Бросить раненого зверя недобитым, особенно хищника, не могло прийти в голову никому из охотников, как угров, так и булгар или славян. Такие размышления навели сыщика на два предположения, завтра неизвестный стрелок может пойти по следам подранка и обнаружить следы Белова. Либо барс был ранен самострелом, насторожённым на другого зверя, поэтому его никто не преследовал. Хотя, самострел, по здравому размышлению, можно было отбросить. Железные наконечники были достаточно дорогими, никто не будет рисковать такой стрелой, устанавливая её на самострел.
Думай не думай, сто рублей не деньги, Белов взвалил раненого барса на плечи и пошёл обратно на Выселки. Самец весил больше семидесяти килограммов, несмотря на свои возросшие физические способности, уралец отдыхал через каждую версту. Он тщательно осматривал ближайшие заросли, опасаясь засады. Собственно, отдыхал он больше из опасения потерять осторожность, а не от усталости. На дорогу домой ушло больше трёх часов, на Выселках сыщик отправился к старосте
Дюбе, отцу Влады. Он был одним из немногих, лично заинтересованных в поддержке уральцев, с их исчезновением старосту могли не только сместить, но и убить. Тем более, что он не обзавёлся, в отличие от
Окорока, новой лошадью, стайка пустовала, как раз место для лечения
Снежка.
Белов устроил барса в сарае, накормил зверя мясом из запасов старосты Выселков, и устроился ночевать рядом, на охапках сена.
Погода стояла не морозная, градусов пятнадцать холода, не больше.
Укрывшись полушубком, сыщик спокойно провёл остаток ночи, которого вполне хватило, чтобы выспаться. Утром он попытался установить контакт со Снежком, выглядевшим достаточно бодрым. Полчаса ушло на то, чтобы зверь пустил его в свои воспоминания, на которые сыщик так надеялся. К сожалению, молодой самец так увлёкся охотой, что не заметил стрелявшего в него человека, а после удара стрелы растерялся и бросился бежать. Единственное, что успел разглядеть сыщик в воспоминаниях ирбиса, два человеческих силуэта с луками в руках, да место ранения, опушку леса у Камы.
Утром, наказав Дюбе, старосте Выселков, никому о спасении барса не говорить, Белов прошёлся по Выселкам, поговорил с нужными людьми, настроил многих на собирание слухов о приезжих и приходящих уграх, на разговоры об ирбисе, помогшем справиться с шаманом. Сам он вызвал по рации из Бражинска пару опытных следопытов, с ними пошёл на берег
