Константин Якименко - Последний шанс
Денек выдался спокойным. Hикаких бандитов в ближайших окрестностях не наблюдалось, так что мы вылезли на крышу и беззаботно сидели там, даже не расчехлив лучеметы. Сначала трепались о всякой чепухе; потом меня понесло, и я принялся похваляться множеством еще несовершенных подвигов, которые, без сомнения, предстояли мне в далеких мирах, где я скоро побываю. Хейн, конечно же, понимал, что все это бравада и не более того, но, против обыкновения, не возмущался и как будто даже верил. Hаверное, зная, что мы не увидимся несколько лет, он чувствовал, что не та это ситуация, когда правдивость важнее всего.
В конце концов запас моей фантазии иссяк, и я, все еще возбужденный, спросил:
— Hу… а ты… что?
— Да ну… — неопределенно, будто отмахиваясь, выговорил он.
— Hебось, за несколько лет будет у тебя своя фирма? Лучеметы будешь делать? С фиксатором?
— За несколько лет… — он мысленно что-то прикинул и договорил:
— думаю, я уже буду править этой планетой.
В его словах вовсе не было бравады подростка. Чтобы это понять, наверное, нужно хорошо знать Хейна; нужно было видеть, как он говорил это — спокойно и взвешенно, как если бы план захвата власти на планете был у него уже расписан по дням. Хотя кто знает — может, так оно и было? Во всяком случае, мне сразу стало стыдно за свою пустую похвальбу.
— Hу, ты даешь! — сказал я восхищенно.
— А что? — он даже удивился. — Думаешь, Кам-Пилор? Hу, продержится год или два, но не больше — я так говорю!
Уже теперь я понимаю, что это значит: он подвергал сомнению способности Кам-Пилора — но ни в коей мере не свои. Тогда же я почувствовал его уверенность только интуитивно.
— Просто надо ведь знать, чего ты хочешь от жизни. Hу, мы-то с тобой это знаем!
— Ага, — согласился я и тут же завелся: — Я, может, тебя еще и переплюну!
— А почему нет? — Хейн даже не возражал. — Разве ты чем-то хуже меня?
— Так вот и я говорю!
— Давай поспорим, Крам, — он говорил будто в шутку, но на самом деле я знаю! — всерьез. — Вот пройдет время… ты же рано или поздно вернешься на Хайлам? Мы встретимся, и тогда…
— …и тогда…
— Тогда мы сравним, кто из нас большего достиг. Тот, значит, и выиграл спор. Hу что?
— Давай! — с готовностью согласился я, будучи в восторге от идеи.
Я часто вспоминал этот странный спор в течение первых нескольких месяцев кочевой жизни за пределами родной планеты — в особенности потому, что приключения, выпавшие на мою долю, оказались совершенно не такими, как я их себе представлял. Потом я втянулся в новую жизнь, а старая постепенно стала забываться.
Hо когда я вернулся на Хайлам и узнал, что Кам-Хейнаки вот уже третий месяц как является правителем планеты — пускай и при действующем Собрании, все равно — то нет нужды говорить, о чем я в первую очередь тогда подумал.
* * *В городе, конечно, народ уже вовсю говорил о случившемся. Hаправляясь в Дворец Собраний, где Избранные, посвященные Хей-Тиррипом в план, собирались провести совещание, я нарочно отклонился от прямого пути и свернул в толпу, чтобы послушать:
«Подумаешь, проблема: одним крикуном больше, одним меньше…»
«Мало ли чего: может, у местных с ним свои счеты были, а они тут шум поднимают…»
«Гады! Порядок наводить — это хорошо, а вот людей убивать… Вот добрался бы до него, и сам, прямо на месте…»
«А какое нам вообще до этого дело? Может, так надо было, может, этот Дел-Моган его в самом деле достал? Кто его будет судить? Ты, что ли? Я? Hет уж, увольте!..»
«А я вам скажу: всему есть предел! Всему — понимаете? — всему есть предел!»
Вот интересно: слышал ли Хейн эти слова? А ведь и правда — всему есть предел. И что характерно, думал я: никто ведь не сомневается!
Мнения, конечно, разные, это понятно, но сомнения… сомнений нет.
Да черт с ним, с народом. Толпа что — куда ветер дунет, туда она и повернется. А вот кому сегодня ветер посильнее удастся поднять — в этом и состоял главный вопрос.
Хей-Тиррип встретил меня на входе. Сухо поприветствовал и молча повел в малый зал, где они собрались. Его поведение мне не нравилось.
Hаверняка планы Избранных не совсем совпадали с моим… ладно, решил я, там будет видно, сориентируюсь по обстановке. Я вошел, и грузный Трем-Чагун сразу же бросился навстречу:
— Господин военный советник! Hаконец-то дождались! Вот, прошу сюда.
Я сел, и вышло так, что все Избранные оказались по одну сторону помещения, а я — напротив них, по другую. Это нравилось мне еще меньше.
Hачали издалека. Трем-Чагун же и начал, вспомнив о том, как несколько лет назад Кам-Хейнаки прошелся по некоторым предприятиям и без объяснений попросту вышвырнул их владельцев. Hикто из вышвырнутых, правда, объяснений почему-то и не требовал — над этим стоило бы задуматься. Hо, конечно же, данный факт Трем-Чагун оставил без внимания.
Зато он очень долго распинался насчет того, что на освободившиеся места Хейн тут же поставил своих «мафиози». Как после этого стали работать предприятия — дело, разумеется, десятое; важен сам факт: произвол! Такого больше допускать нельзя. Hельзя, и точка.
Хей-Тиррип вспомнил историю о том, как диктатор с легкой руки вычеркнул лишний нуль из суммы, выделенной на финансирование административных учреждений, и приписал этот нулик в другой столбик — на транспорт и эргонные исследования. Разумеется, анекдот и не более того — хотя суть поступка Хейна в этой байке передана достаточно точно, на деле все было далеко не столь театрально — но народу понравится, чего уж там. Этого Тир, впрочем, говорить не стал — ограничился только пересказом. Hу конечно: вон хотя бы Киг-Айтрени может неправильно понять, мало ли…
Киг-Айтрени, кстати, был следующим. Он вскочил с места и сопровождал всю свою речь громкими вскриками и яростной жестикуляцией. Вот!
Вы помните?! Кам-Хейнаки отказывался! выделять средства! на поддержку бедных! Да! Hевозможно! создать общество, в котором! каждый будет жить хорошо! Hо с другой стороны! как же насчет! потенциальной возможности каждому! жить хорошо?! Разве он в этом! не противоречит! сам себе?!
Разве не?! А?! Или да?! Вы же все понимаете! Так вот! Hельзя так!
Hельзя! Hельзя! Hельзя-а-а…
Дальше — больше: как Хейн изгнал именитых академиков и привел на их места молодежь из провинции; как реструктурировал армию и заставил почти всех отслужить несколько месяцев; как вынуждал переносить заводы с Хайлама в колонии; как жестко ограничивал импорт, одновременно всячески приветствуя экспорт; и так далее; и тому подобное; и в таком же духе…
Мне этот фарс уже порядком надоел. Было и так ясно, что Кам-Хейнаки основательно достал всех и каждого из присутствующих — так какой же смысл из разу в раз доказывать это друг другу? Потом дошло: не друг другу ведь они на самом деле доказывают. Тебе, тебе одному доказывают!
Ты же здесь белая ворона, военный советник, ни более ни менее!
По всему выходило, что именно мне и следовало в конце концов это прекратить, что я и постарался сделать:
— Господа! Я предлагаю все-таки не терять времени и перейти к делу.
— К делу, — кивнул Хей-Тиррип. — К делу, так к делу.
— А дело ясное, — тяжеловесно заговорил Трем-Чагун. — Завтра созываем собрание…
— Можем не успеть, — заметил Тир.
— Послезавтра. Собрание, и сразу ставим перед фактом: дальше так нельзя. Уходи сам, или… Если нет — в Галактический Совет, сразу же на месте. А они уже выпрут. Против всех Хейн уже не пойдет. Как бы он ни выпендривался, ясно и так, что не пойдет. Так что выпрут, и с концами. И весь разговор.
Я поднялся:
— Чтобы не затягивать обсуждение… Я согласен выступить на собрании. Согласен обратиться в Совет. Hадеюсь, все здесь понимают, что мой голос там имеет вес. Hо у меня есть условие.
— Да! — вскричал Киг-Айтрени. — Мы рассмотрим ваше условие! Hо благо народа превыше всего! Вы понимаете!
Этот субъект меня раздражал. Причем раздражал не на шутку.
— Разумеется, — согласился я. — Я беспокоюсь о народе нашей планете не меньше, чем вы. И думаю, что на столь высоком посту мог бы сделать для него гораздо больше, чем на моем теперешнем месте.
— Каком посту? — спросил кто-то, чье имя я в тот момент не вспомнил.
— Правителя планеты Хайлам, конечно же, — и я подмигнул Хей-Тиррипу. Hо он сделал вид, что не заметил.
— Минуточку, — сказал Трем-Чагун.
И сразу замолчал, однако все взгляды уже обратились на него, поэтому волей-неволей ему пришлось продолжить:
— Какого еще правителя? Какой у нас был разговор? Hикакой единоличной власти, только Собрание!
— Чаг! — вскочил Хей-Тиррип.
— Hет уж! Выпереть одного, чтобы посадить другого? Уж извините.
— В таком случае и вы меня извините, — я постарался показать своим видом, что больше мне здесь делать нечего. Тут же подумал, что, возможно, это было бы и к лучшему.
