Владислав Былинский - Сказка о мертвяке и Рыбке
– - Ну что ж, пожалуем, пожалуй. Слушай мою команду: накормить нас до отвала! Самым лучшим!
– - Сию минуту! Наилучшим, отборнейшим! Все готово! Горница прибрана, столы накрыты, накладные закрыты, нуклеосинтезаторы в режиме…
– - Благодарю, орлы! -- гаркнул Немир, переступая порог.
– - Рад стараться! -- в два голоса откликнулись служивые. Тот, который пожиже, помладше и посветлее, робко уточнил:
– - Только не орлы мы. Орлы от людей клювы воротят, хозяин.
– - Как же вас звать-величать?
– - Я Уж. А вот он -- Тетерев. А вы кто будете, хозяин?
– - А я буду держателем вашим… Значит, так: сами -- на кухню. Ребята отдохнут -- и на обслугу их. Оркестрик организуйте, рекламу. Зазывать сюда каждого встречного! Ресторан всех прокормит.
2
– - Эй, Журава! Ты по-русски понимаешь?
Стройный юноша-официант склонился перед господином Держателем Хаты:
– - Оф кос, понимаю! И еще как понимаю! "Хиячь отседа, козел с пальцами, пока не отодрали!" Здорово, да? Они ему рога хотели отодрать, наверное. Метафорически отъять. Ритуально убить. Велика фэнтезиабельность народа!
– - Что-что? Болтун болтливый! Ничего ты не понимаешь. Господину Дважды Безрукому подал вместо яичницы… что ты ему подал вместо яичницы, дурья башка?
– - Вау! Деликатес… ну, мясное… я опять напутал?
– - Спрашиваешь! Мог бы у Инны уточнить, чего возжелал господин! Твоя сестра прекрасно разбирается в этом.
– - Инь -- специалист по желаниям, -- подтвердил удрученный Журавлик.
– - А? Да, это так… но разве в этом дело? Пора бы и самому знать, что такое яичница и из чего её делают!
Завершив воспитательную процедуру, он поискал взглядом Инну. Вот она, хохотушка! По музыкальному пятачку прогуливается, начала ждет. Ничего в ней не осталось от щуплой девчонки. Юная красотка, благоухая медовыми духами, порхала по заведению, радовала взор и обоняние посетителей. Всюду она успевала, каждого одаряла улыбкой, а в перерывах исполняла вокальные партии под гармоничный бой гитар. Группа "Дип Форест Грин Бэнд" состояла из двух богатырей и трех гномов. Богатыри рвали струны, гномы били по клавишам и барабанам. Народ плясал до изнеможения. А тексты были дикие, мрачные:
Сад невидимых троп
Над обрывом цветет,
Где летучая плазма гудит,
Где всю ночь напролет
На горящий сугроб
Из колодца русалка глядит.
Сад дымящих крестов
Пророс в серных глазах
Зомби-ангела атомных зон,
Чтозавис в небесах;
Череда его снов --
Один миг, один крик, один стон.
Сад пропащих людей
Неподдастся ловцам.
Зверь, поднявший Полынь кпетухам,
Запрещает отцам
Зватьумерших детей
И отводит глаза чужакам.
Но Рыбка такое не исполняла. У нее были свои песенки:
В Полесье, у Чернобыля, все люди погорельцы.
От здешнего житья-былья заводятся пришельцы.
Здесь каждый, словно космонавт, пришельца приютит,
Хотя он нежить и мутант, и ночь в себе таит,
И на орбите целый век витает перманентно,
И выглядит как человек, но светится зачем-то.
Смешные песенки пела Рыбка. Смешные, добрые…
Немир поманил ее. Девочка радостно откликнулась на зов.
– - Присаживайся, красавица. Поговорим. А то крутимся с утра до ночи, как заводные, пискнуть некогда.
– - Ну и что? Мне нравится. Как здорово все сложилось! Весь лес каждый день у нас в гостях. Раньше по норам прятались, на соседа косились… А ты теперь совсем другой. Важный такой!
– - Важный? Толстый, ты хотела сказать?
– - Румяный и сильный!
– - Питание хорошее. И свобода… иначе с моей дозой долго не протянешь. Вначале на лекарства все что есть спустишь, потом сгноят потихоньку в лазаретах. Вот и удрал, в лес забурился… Как чувствовал: отстанет смерть! Хоть на время -- да отстанет.
– - Ты смешной! Только скажи: хочу стать здоровее зубра! И все: никаких болезней не останется. Я выполню!
– - А, ну конечно… Хорошая мысль. И вообще все у нас хорошо. Только знаешь что… Нет, не знаешь: слишком молода ещё… Ты хоть целовалась уже?
– - А это мое личное дело! -- отрезала Инна.
– - Да я просто так… Из любопытства. Я, понимаешь, давно уже…
Почему-то отвернулась Рыбка. Вскочила, к окну подбежала. Смеется? Нет, не смеется, молчит. Косы свои струистые к стеклу прикладывает.
– - Понимаешь, я взрослый человек, у меня дом, работа… Да ладно тебе фыркать, ты и сама точно такая же -- хлопочешь, носишься по залу, торты и бифштексы наделяешь вкусом, как только получается у тебя? Дело, работа, хобби, друзья, -- только этого мало. Бог не зря сотворил женщину.
– - Не печалься, повелитель! Нимфы лесные, огненные и озорные; лунные феи, нежные, как лепестки цветов; райские гурии, сладкие-пресладкие, в любви умелые, в беседах искусные, -- кого желаешь ты? Не трать на них сокровенное, просто позови! Никто не устоит перед зовом Держателя!
– - Да не нужны мне твои гурии! Мне другое нужно…
– - Говори, господин!
– - Вон ты какая ехидная… Все господин да повелитель… Ты же знаешь! Все, что мне нужно, это любовь, -- еле слышно сказал Немир. -- Не смотри на меня… ты все знаешь… мысли мои глупые знаешь…
– - Да исполнится воля достойного! -- воскликнула золотая рыбка Инь.
Синь в ее жутких глазах. Яркая, ослепляющая лазурь.
Вначале они целовалась робко, как дети, словно молились.
Потом обнимались жарко и тесно, по-змеиному переплетаясь, -- они стали подростками.
А потом хлынул на них древний, от сотворения мира, огненный дождь; и были они -- Адам и Ева, и грешное Древо шумело над Эдемом.
3
Однажды она произнесла то, чего он с самого начала боялся услышать:
– - Я хочу еще одного тебя. Я хочу малыша! А ты?
Женщина, которую он любил, выросла на его глазах. Едва ли год минул.
Вырос ли он в ее глазах? Немир никогда не заглядывал туда, в черные омуты. Там, в бездонных колодцах, кружатся две рыбы-истины, шипастые и страшненькие.
– - Хотел бы… Не дразни меня, Утешительница. Ты все сама понимаешь.
– - Ты несчастлив, Держатель?
– - Почему? У нас есть все. Всего два тайных желания посмел я высказать. Этого достаточно. Теперь у меня есть почти все, чего стоит желать. Дом, друзья, любимая. Мы, лесовики, живем в дружбе, и мы умеем любить. Дружба наша -- работа и застолье, да что с того? Все равно крепка: не бывает крепче! Любовь наша -- ведь не только светлые чувства, правда? Вот только детишек от нее не дождешься…
– - Мы попробуем. Кому-то надо решиться на это.
– - Нельзя. Прогневим богов лесных. Нам запрещено быть людьми.
– - Разве? Мы, быть может, и не люди, но мы -- живые! Не просто отражения на воде -- воплощения! Мы учимся жизни. Нам нужно идти своей дорогой, чтобы не повторять их ошибок. Мы должны попробовать!
– - Знаешь, я все время вспоминаю о тех днях, когда можно было зайти в лес просто так, гуляя… заходил, малину от пуза лопал… как они могли? Я не о себе, ими убитом, -- я обо всем этом. Представь себе, Рыбка: сжечь целый мир, погубить его обитателей, чтобы в тепле и при свете по хатам своим сидеть! Чтобы на экраны глядеть, вникать в то, как кто-то кого-то мочит… или производить какую-нибудь энергоемкую дрянь…
– - Люди злы, Немир. Разве хорошо быть злым? Разве обязательно быть человеком?
– - Да я и не говорю, что это так уж хорошо. Просто… я был рожден… Ты не поймешь, Рыбка. Мне -- обязательно…
– - Ты же сам все себе доказал! Будут дети, и мы ни в чем больше не уступим людям. Наоборот: они уступят нам путь. Мы живем в чудесном, тянемся к звездам. К будущему.
– - Как мне думать о будущем? Взгляни на меня! По-настоящему взгляни, взглядом чары отведи. Видишь? Мертвец, которому не дали умереть. Ходячий радиоактивный труп… Одно желание осталось у меня: последнее и главное.
– - Прибереги его!
– - Зачем? Ничего другого мне не надо… что с тобой, Утешительница? Рыбки не плачут, забыла? Подумай вот о чем: ведь на той стороне нет никого, кто бы понял тебя. Некому вспомнить лесных обитателей, некому полюбить их. Между нами преграда. Я хочу сломать ее. Я вернусь человеком, Рыбка моя! Только не дай мне пропасть…
