Денис Лапицкий - Копирайт
Положил перед Олегом толстенную папку.
— Вот.
«Гарана Ди» было написано на папке. «Руам аонэй».
— Э-э… — протянул Олег. — А что это?
— Понимаете, — заговорщицким тоном сказал Артем Семенович, — это новый язык. Чтобы не платить компаниям за использование слов. Конечно, я не первый в этом направлении…
— Вы имеете в виду: «Варкалось. Хливкие шорьки пырялись по наве, и хрюкотали зелюки…»[1] — и все такое?
Артем Семенович энергично закивал.
— Или «Глокая куздра штеко будланула бокра и курдячит бокренка»[2], именно так!
— Угу. И что?
— Но это были так, мелочи — я же предлагаю целый язык! Не стишок, не фразу — ЯЗЫК! Ведь это неправильно, когда нас вынуждают платить за то, что мы говорим! Здесь, в папке — 35 тысяч слов! Новых слов, понимаете? Плюс 10 тысяч фраз! И это только первая часть — видите, написано: «Руам аонэй»?
Олег раскрыл папку: листы были заполнены такой же тарабарщиной. Долистал до раздела фраз.
— А вот это, например, что значит? — ткнул он в первую строчку.
— «Туэю маари», — произнес странный гость. — Это самые важные слова в жизни каждого мужчины, в жизни каждой женщины. Не понимаете еще? В общем-то, это и без всякого перевода должно быть понятно…
Чтобы не произносить фразу вслух, он написал ее в блокноте, и показал Олегу. «Это значит „Я тебя люблю“», — прочел Олег.
Он улыбнулся.
— Звучит красиво…
Артем Семенович мелко покивал.
— Только знаете, — сказал Олег, — ничего ведь не выйдет. Компании получают права на все новые и новые фразы и словосочетания. Вы понимаете, что новый язык подорвет самые основы? В лучшем случае у вас выкупят права на все ваши придуманные слова.
— Что же делать? — у Артема Семеновича задрожали губы. — Я так… я так надеялся.
— Да и обратились вы по самому неподходящему адресу, — продолжил Олег. — Наш журнал принадлежит компании RightWord, так что…
— Но как же так? Называется-то он «Старояз»! Я думал, у вас здесь все по-старому…
— Ничего удивительного. Просто «Новояз» — (Дзынь! 30 юницентов долой!) — уже было застолблено.
Артем Семенович грустно улыбнулся.
— Да-да, конечно. Значит… никак?
— К сожалению, нет. Вообще-то я уже должен был вызвать секьюрити, — негромко сказал Олег. — Речь-то идет о посягательстве на авторские права. Так что… Понимаете?
Артем Семенович подпрыгнул, как ужаленный. Подхватил со стола свою папку.
— Все, уже ухожу. Считайте, что здесь не появлялся.
Дверь захлопнулась.
«Вот дуралей, — покачал головой Олег. — Нашел с кем тягаться…»
Он вернулся было к работе, как вдруг включилась веб-камера, и во весь экран раскрылось окно видеосвязи.
— А вы молодец, Олег Михайлович, — с экрана на Олега таращил рыбьи глаза Виктор Ким, замдиректора компании RightWord по безопасности. — Помогли задержать этого вредителя!
— Вре… вредителя?
— А как же еще назвать этого Артема Семеновича? Вредитель и есть! Новый язык он придумал, ишь! Давить таких надо! А вы отлично, отлично сработали! «Хрюкотали зелюки» — каково, а? Сами придумали? Здорово! Втерлись, так сказать, в доверие! Имитировали заинтересованность, тянули время… Ловко, нечего сказать! Ну а уж то, как вы ему сказали о его нарушении — это же в учебники заносить нужно! Все, теперь не отвертится… Да, Олег Михайлович, признаться, не ожидал такой прыти! Буду ходатайствовать о вашем повышении, буду. Ну а пока — вот, это вам бонус из спецфонда для отличившихся сотрудников! Так держать!
Дзынь! В спецстроке баланса, где отображалось наличие корпоративных сертификатов, вместо нулей появился серебряный значок и цифра «30».
Ким отключился раньше, чем Олег успел что-то сказать.
Впрочем, что он мог сказать?
* * *— Ты сегодня какой-то странный, — Таня отставила в сторону бокал с водой. — Что-то случилось?
Олег пожал плечами.
— Да как сказать…
— Это тебя напрямую касается?
— Как посмотреть…
— Загадками говоришь, — нахмурилась Таня.
— Да, извини.
Рассказывать о случившемся на работе он не мог, да и не хотел. Но и забыть о том, что произошло, не мог. Странно — один человек кричал: «Свободу Слову!», другой предлагал ввести новый язык — так, чтобы не платить за каждую удачную фразу. Чтобы можно было… чтобы можно было наслаждаться Словом, а не думать, во сколько обойдется его использование… Может быть, не так уж и правильно, когда у всего есть хозяин? Возможно, должно быть что-то общее — общее для всех людей?
Как солнце…
Как воздух…
Как язык?
Как… Слово?
Подошел официант, принес счет.
— Знаешь, я ведь не случайно пригласил тебя сегодня сюда, — сказал Олег. — Помнишь, мы встретились именно здесь.
— И оба зашли сюда потому, что здесь говорить дешевле, — улыбнулась Таня, глянув на рекламный баннер с надписью «Лучшее предложение — 30 %-ная скидка на разговор!».
— Ну да…
Таня выжидающе смотрела на него. На террасе было малолюдно и тихо, лишь в другом углу было занято три столика.
Олег вытащил из кармана красиво упакованную коробочку.
Таня раскрыла ее — внутри оказалось кольцо.
— Олег… Это же…
— Да, — он внимательно смотрел ей в глаза. Сердце колотилось где-то в горле. — Именно.
Это было самое томительное мгновение. Как же долго оно длится!
Сейчас он должен был сказать те самые слова.
Ему вдруг снова вспомнился сегодняшний посетитель, Артем Семенович. Как он сказал? «Это самые важные слова в жизни каждого мужчины, в жизни каждой женщины»…
Он был прав — на свете нет слов важнее.
Так почему же кто-то обогащается на том, что люди признаются друг другу в сокровенном чувстве? Ведь это — самые важные слова для всех людей…
Он посмотрел в сияющие глаза девушки.
— Туэю маари, — сказал он.
Он говорил шепотом, но ему казалось, что его слова грохочут подобно грому.
— Туэю маари.
— Я тоже тебя люблю, — прошептала она.
Она прекрасно его поняла.
Ибо некоторые вещи понятны и без перевода.
Примечания
1
Строчки из «Бармаглота» («Jabberwocky», Льюис Кэрролл, «Алиса в Зазеркалье», перевод Д. Орловской).
2
Один из вариантов искусственной фразы академика Л. Щербы, «популяризированный» Львом Успенским в книге «Слово о словах».
