Андрей Измайлов - День всех святых
… - Ибо сказано: я пришел разделить человека с отцом его и дочь с матерью ее. И враги человеку — домашние его…
Он вещал всегда одинаково. Только вечерний выпуск в руках всегда был свежим. И там росло и росло число пропавших малолеток. «И это есть благо!»
Он вещал, что был ему Голос и сказал ему. Что погрязли души человеческие во грехе и сраме. И вотще покаяния, ибо не приносят они очищения, достойного Света Слепящего. Столь бездонна глубина души, переполненная помыслами и содеянным зло. И Тьма Внешняя отторгает души, достойные лишь Тьмы, столь много их. И не вместимые во Тьму Внешнюю, не приемлются Светом Слепящим — смрадны и недостойны. И Свет Слепящий пустынен стал, ожидая чистых. И еще Голос сказал ему вспомнить Ирода-царя, избившего малых и чистых. И четырнадцать тысяч душ нашли успокоение в Свете Слепящем. А Ирод-царь действием своим обрек себя на Тьму Внешнюю. Но избегнет тот участи Иродовой, кто не своекорыстью движим будет, но сделает то же, что Ирод-царь, — и наполнит Свет Слепящий душами малыми и чистыми. Ибо сказано: мое учение не мое, но пославшего меня. Кто хочет творить волю Голоса, тот узнает — от него ли мое учение, или я сам от себя говорю. Кто полнит Свет Слепящий душами без греха — сам без греха. И обретет Свет Слепящий. Плач же родителя прощен будет, ибо слаб человек и малым своим видит время недолгое во грехе. Но не видит малым своим время вечное Света Слепящего!
…Пророк вещал и мог быть спокоен. Бункер! Бункер обходится в очень большую монету, но он ее стоит. Бункер гарантирует хозяина от неожиданных гостей вроде диких кошек из числа неумеренных или от их отродья. Стоит чужому приблизиться на десять ярдов — и защита срабатывает, чужой попадает в кумулятивную зону действия Бункера. Когда появилась первая модель, визионы демонстрировали, во что превращается чужой, попав в кумулятивную зону. Это начисто отбило охоту у кого бы то ни было оказаться в шкуре чужого. Вернее, в том, что от шкуры остается после срабатывания защиты. Так что Пророк, имея Бункер уже не первой, а самой последней модели, мог быть спокоен. И он был спокоен. И вещал. А до Щита в службе Блюстителя никому из чужих не добраться — Щит гарантирован тремя Шлюзами. И если даже проскочить их и заблокировать Щит, то Бункер автономно продержится сутки — достаточно, чтобы служба Блюстителя подоспела и нейтрализовала любой блок, восстановив законность и порядок… В чем и заключается долг Блюстителя.
Визион крутил запись — Пророк отстукивал своей пустотелой дубинкой откровения вчерашней ночи. Был день. Последний день перед… Днем Всех Святых. Визион крутил запись.
Блюститель решился, дотянулся до фонна и набрал код. Из зеленоватой проруби экрана выяснилось лицо — Пророк. На экране фонна он уступал себе же в соседнем экране визиона, где шел повтор вчерашнего вещания Истины. Пророк — без биогрима, без пневмоинъекций, без сияния парика. Складки, плешь, кадык, жилки. Устал… Усталый вид располагает к сочувствию: уставший не в силах творить зло, поэтому выглядит добрым. Пророк выглядел добрым — на экране фонна. Пророк был полон угрожающей энергии в визионе.
Блюститель сравнил единого Пророка в двух лицах. Один продолжал вещать. Второй молчал и расползался в ухмылке, глядя куда-то за спину Блюстителю. Тот обернулся. «ВЕРНИ!» — искореживалось в стене. Так!
Пророк, который «живьем», сразу перестал выглядеть добрым. Блюститель шагнул вплотную к фонну, заслоняя собой обзор:
— Есть разговор. Чек!
Пророк пошевелил челюстью.
— Говорящий сам от себя ищет славы себе. А кто ищет славы пославшему его, тот истинен, и нет неправды в нем.
— Ладно! Оставь свои истины ревнителям! — сказал Блюститель. И осекся…
Пророк на экране фонна хихикнул — Блюститель не сориентировался: «истина» прозвучала из визиона; а не из фонна. Блюститель бесстрастно выключил вещающего Пророка и повторил Пророку хихикнувшему:
— Так вот. Чек! Есть разговор!.. Их почти не осталось в Городе.
— И что? — Если ты не заткнешься, их вообще не станет.
— Возможно. — Скажи своим парням, чтобы сворачивали дело!
— Какое дело?
— Слушай, Чек! Не валяй дурака! Дети исчезают. И без твоих парней тут не обходится!
— Не понимаю.
Блюститель сделал паузу — злость накатывала толчками. Он не первый раз говорил с Пророком. Год назад он услышал Пророка по визиону — о Голосе, об Истине, об Ироде-царе. И сопоставил с данными об исчезнувших малютках. Он знал, что у Пророка нет тренированных парней — сведенных в группы, рассредоточенных по Линиям и Секторам, готовых выполнить приказ. Он знал, что Пророк никогда и не давал приказа к истреблению: просто вещает из своего Бункера, и в этом нет нарушения законности и порядка. А вот если кто-то полезет в Бункер, когда хозяин против, — тут Блюститель должен вмешаться. На то и Блюститель. На то у него и Щит под Контролем. Так что не было приказа к истреблению. И нарушения законности не было. И парней не было. Но была Истина, и были ее ревнители.
— Малолетки исчезают, — повторил Блюститель. — Советую тебе заткнуть свой Голос!
— Много толков было о нем. Одни говорили, что он добр, а другие говорили: нет, но обольщает народ…
— Припаси для визиона!
— Они сами ушли из домов… — Пророк дрогнул плечами.
— Да. Но не исчезли. Они остались в Городе. Но стоило тебе раскрыть пасть по визиону…
— Они ушли из домов. Они могли уйти из Города.
Блюститель понял издевку. Не понять было трудно. Блюститель хорошо помнил время, когда детишки обоего пола ушли из домов. Время, когда никто из них не исчез, но ушел. Когда Чек и ему подобные, отпраздновав свое по поводу принятия Закона о третьей степени убеждения для неумеренных, стали требовать третью степень убеждения уже для малолеток — тех, кто не входил в рамки Нормы. А заодно для всех остальных подростков! И те ушли из домов, под Город.
Под Городом стало еще тесней, чем в Городе. Но под Город никто, кроме изгнанных, не рисковал соваться. И приходили детишки в дома, уже сколотившись в стаи. Нападали на дома, маркеты, склады. Говорили свое «Открой или откроем!». Подбрасывали на руке игрушки типа «калечки» или «плазмика». Сносили двери, плавили витрины, врывались. Потрошили ящики, капсулы, пеналы. Жрали на ходу, прихватывая запас. И фляги. И тряпки. Надо есть, пить, согреваться — каждый день. Потому клич звучал в Городе уже не только в канун Дня Всех Святых — он звучал каждую ночь.
Есть, пить, согреваться. В домах они все это имели, но ушли… «И враги человеку — домашние его». Потому, вламываясь в дома, стаи вели себя как враги. И Чек, и ему подобные не походили на маньяков-злодеев, просто оборонялись. Как могли. Петициями. Потом мышьяком в яблочных пирогах. Потом оборонными линзерами. Потом… Чеку был Голос и Пророк стал говорить свою Истину. А малолетки приходили через люки в Город ночью: «Открой или откроем!» Из Города они уйти не могли — Вал…
— Из Города они уйти не могли, — сказал Блюститель.
— Надо поспрашивать в домах… — подпустил сочувствия Пророк.
— Чек! — сказал Блюститель. — Берегись, Чек! Я тебя уже предупреждал! Сегодня я говорю в последний раз!
«Поспрашивать в домах»! Где каждый второй — ревнитель Истины! Или даже каждый первый. Вооруженный Истиной и оборонным линзером. И стаи сходят на нет. Вообще-то Блюстителю это на руку. Детишки нарушают законность и порядок, оставляют после налетов следы — зуммеры Контроля верещат из каждого Сектора. И Блюститель носится по Линиям Города, ориентируясь с помощью свежего вечернего выпуска (в каком Секторе чего ждать) и с помощью зуммеров Контроля на Схеме. И зуммеры перебивают программу свежего вечернего выпуска, выявляя все новые и новые точки приложения сил Блюстителя. И сил у Блюстителя не хватает. Он не успевает — _ один на весь Город, по трем Линиям, в три Сектора. У Блюстителя только один патрульный мобиль… А на ревнителей Контроль не реагирует, ревнители действуют по Закону — они защищаются, у них оборонные линзеры. И чем больше ревнителей, тем больше порядка в Городе: ревнители не оставляют следов, зуммеры Контроля молчат. Так что Блюстителю это на руку. Тишина. Законность и порядок.
Да! Но каждый ревнитель имеет своего сына или дочь. И уж собственный-то детеныш, конечно, ушел из дома по глупости. И конечно, вернется. И не может попасть в стаю. И никогда не держал в руках «калечки», не вопил: «Открой или откроем!». И если такой подросток исчез, то Блюститель должен его отыскать и вернуть. («ВЕРНИ!») Дело добрых граждан охранять дом от стаи оборонным линзером — дело Блюстителя отыскать и вернуть малюток. И клубок ведьм вкатывается к Блюстителю…
Он инстинктивно сжал рукоятку линзера, вглядываясь в Пророка, источавшего сочувствие.
— Скажи своим парням, чтобы оставили малолеток в покое. И еще! Лучше вернуть тех, кто исчез!
