Владимир Васильев - Диалог с зеркалом о граде вожделенном
ИП: Как обычно – плавать в дерьме и прославлять мудрость Создателя…
АВТОР: Почему бы и не поплавать?.. Эксперимент есть Эксперимент…
Часть 2. НА КРУГИ СВОЯ…
«Дворник должен быть метущий…»
АВТОР: Представьте .- вот он Город крупным планом: «K западу – неоглядная сине-зеленая пустота – не море, не небо даже – именно пустота синевато-зеленоватого цвета. Сине-зеленое Ничто. К востоку – неоглядная, вертикально вздымающаяся желтая твердь с узкой полоской уступа, по которому тянулся Город… Этажи громоздились над этажами, здания громоздились над зданиями, и ни одно здание не было похоже на другое. Желтая Стена. Желтая абсолютная Твердь. Бесконечная Пустота к западу и бесконечная Твердь к востоку. Понять эти две бесконечности не представлялось никакой возможности. Можно было только привыкнуть… По ночам в пропасти что-то светилось слабым зеленоватым светом, будто -там в бездне что-то тихо гнило из века в век…»
ИП: Шаг вправо, шаг влево…
АВТОР: Не растекайтесь, гвозди хреновые, держите мысль – на что похоже?
ИО: Дай Бог памяти…
АВТОР: Не тужьтесь, конфуз .получится…Я, когда вернулся, специально по книгам рыскал, как Изя,, крыса архивная… Даю адрес: Теопомп Хиосский, утопический роман "Меропия" (IV в. до н.э.). Там тоже граница страны Меропии обозначалась пропастью, называвшейся Безвозвратием. Это замечательное место, ни дна ему – ни покрышки, не знало ни мрака, ни света, и на нем лежал туман, смешанный с грязной краснотой… Иная цветовая гамма, но знакомая картинка, не правда ли? И Город с Антигородом, хотя я до него еще не добрался, тут как тут: Сражаевск и Благочестивск. Похоже, что уже в то время Эксперимент шел полным ходом… Докопаться бы – когда он начался… Изя ничего раньше IX века не обнаружил… Но продолжим знакомство с Городом. •Направление на солнце - юг. Там болота, поля, фермеры – житница, в общем. А на север – сам Город, кончающийся громадной свалкой мусора, отделяющей настоящее от прошлого.
ИП: Мусорка – это хорошо… Это уже похоже на правду.
ИО: Итак, этот бредовый мир называется Город. По мне хоть Город, хоть Деревня – один черт – выгребная яма, но, все-таки, почему именно Город?
АВТОР: Думаю – влияние древней полисной утопической традиции: «Наилучшим пределом для государства является следующий: возможно большее количество населения в целях самодовлеющего его существования, притом легкообозримое.» (Аристотель. Политика.). У Гипподама Милетского в его Идеальном Городе этот предел -10000 граждан. Платон поскромней и пожестче: у него в «Государстве» всего 1000, граждан (но каково им там?), а в «Законах» – 5040, но там и «идеальность» поплоше. В этой «легкообозримости» и кроется разгадка проведения Эксперимента именно в Городе.. Эксперимент подразумевает тотальный контроль – то же и у Платона, и у Аристотеля, и у средневековых утопистов: Т. Мора, Т. Кампанеллы, Ф. Бэкона, Д. Вераса, и у утопистов-практиков: Оуэна, Сен-Симона, Фурье, Кабэ, и у антиутопистов нашего века, например, Город под Куполом в романе "Мы" Е. Замятина, и, наконец, «Град обреченный», в который меня, как котенка в унитаз, сунули А. и Б. Стругацкие. Населения в этом «обреченном» один миллион, но тотальному контролю способствует здесь компьютерная система. По крайней мере, на бирже труда. Хотя дело не столько в контроле со стороны управляющих структур Города, сколько в контроле Наставников, а уж они, судя по антуражу, оснащены не только интеллектронной, но и фантоматической техникой. То есть Стругацкие, работавшие достаточно успешно и в «космической утопии», как я выяснил, выскочив из первого круга, в «Граде» возвращаются к основной полисной традиции утопии. Как вы думаете, почему?
ИП: Да потому что именно она породила тот мир, из которого бегут в Город его жители.,
ИО: Бегут?
ИП: Конечно! Из-под русского танка, из концлагеря, из коммунальной квартиры, из послехрущевского похолодания, из маодзедуновского «большого скачка», из скуки «государства всеобщего благоденствия» – бегут, как призывал и проповедовал старецЕвфимий: «Сам бог пророкам бегати заповеда, глаголя бежите из среды Вавилона, сиречъ мира сего». Бегут, хватаясь за соломинку надежды, как русские «бегуны», внявшие слову Евфимия, бежали в страну Беловодье, расположенную на семидесяти островах в «окияне-море», омывающем берега «Опонъского государства». Кстати, населения в Беловодье «сот до пяти тысяч или более», то есть близко к «Граду» Тут уже, видимо, русская утопическая традиция проявилась. И по степени интернационализма Город подобен Беловодью, где над входящим в «землю обетованную» достаточно было произнести заклинание: «Вы все осквернились в великих и разных ересях антихристовых, писано бо есть: изыдите из среды сих нечестивых человеки и не прикасайтесь им…» Мне кажется, это и про наших "горожан" сказано.
ИО: Вынужден согласиться, коллега. Действительно, Андрей по уши увяз в ереси ленинизма-сталинизма» из нее же и бежал. Ван бежал из ереси маоизма, Дональд, Сельма – из ереси кейнсианства, Фриц, Отто, Румер – из ереси гитлеризма, Изя – из ереси наивного хрущевизма…
ИП: Только для них любые заклинания, как бисер для свиней – большинство из них так и продолжают барахтаться в своих ересях…
ИО: А вот детям в «Гадких лебедях» и «Туче» удалось очиститься от скверны.
ИП: На то и утопия!
АВТОР: Но если все это ереси, то где истинное учение?
ИО: Известно где – в Новом Завете.
АВТОР: Ну уж!..
ИП: Да не ереси это вовсе, а самое что ни на есть Учение… Учение делают Ученики, а не Учителя… И еще о Беловодье: самое принципиальное для нас то, что «в тамошних местах тяжбы и воровства и прочих противных закону не бывает. Светского суда не имеют; управляют народы и всех людей духовные власти», то есть этакая теократическая демократия. Именно отсутствие «светского суда» – генетическая болезнь «Беловодья» и «Града»… Боюсь – неизлечимая…
АВТОР: Помнится, будучи мусорщиком Ворониным на демократической попойке я тоже говорил, что Наставники продолжают дело Сталина. На что хрущевский выкормыш Изя прогундосил, брызгая слюной, мех на ушах: «Двойка тебе по «Основам». Дело Сталина это построение коммунизма в одной отдельно взятой стране, последовательная борьба с империализмом и расширение социалистического лагеря до пределов всего мира. Что-то я не вижу, как ты можешь эти задачи осуществить здесь». Тогда я нес комсомольско-дуболомную чушь про диктатуру пролетариата, но теперь-то мне ясно, что целью всех классиков утопизма было «построение коммунизма» в отдельно взятом городе-стране. По этому параметру ленинизм-сталинизм вполне в русле классической утопии. И Наставники, поставив себе целью провести экспериментальную проверку разных утопий, а сдается мне, это и было их целью, вполне могли затратить усилия и на проверку утопии ленинизма-сталинизма в отдельно взятом полисе-государстве, коим является Город.
ИП: Это тебе столько лет понадобилось, чтобы достойно ответить Изе?
АВТОР: Сколько лет? Не больше, чем разница между нашими поколениями. Что же касается идеи мировой революции, то это второй этап утопии, и никто не может воспрепятствовать Наставникам перейти к нему на следующей стадии эксперимента.
ИП: Да вот, незадача – первый этап никак не удается… И неужели Наставники такие лопухи, чтобы не удовлетвориться «экспериментами» в реальном мире? Неужели иммало Страны Советов, Китая, Кореи и т.д. и т.п.?
ИО: Разумеется, они не лопухи вовсе – вся штука в том, что Наставникам Эксперимент и на фиг не нужен.
АВТОР: Интересно – какого же хрена они все это затеяли?
ИО: А для тебя, дурака. На кой сельдерей тебе прививки делают – оспу там, АКДС?
АВТОР: Для иммунитета, ясное дело.
ИО: Так вот, и Эксперимент – для иммунитета. Утопией надо переболеть, чтобы приобрести иммунитет. Трагедия: – когда ею болеют миллионы в реальных временах и странах, легче – когда только добровольцы и в фантастической реальности.
АВТОР: А какой от них толк – от добровольцев? Во-первых, они – капля в море, во-вторых, в фантастической реальности.
ИО: И Заратустра был один, и Сиддхартха, и Иисус, и Магомет… И учения их были и остаются реальностью фантастической. Тем не менее, влияние их на реальную историю человечества трудно переоценить…
