Чед Оливер - Неземные соседи
Монт медленно опустил вертолет на крышу своего дома, со вкусом построенного из камней и брусьев в предгорьях, и удивился, увидев стоящий рядом с гаражом чужой вертолет. Он вышел из кабины и оглядел его. Это был дорогой зеленый “кадиллак” с регалиями ОБЪЕДИНЕННЫХ НАЦИЙ на обоих боках.
ЭТО МОЖЕТ ОКАЗАТЬСЯ ИНТЕРЕСНЫМ, подумал он.
Верхняя дверь дома открылась, и Монт Стюарт торопливо зашагал вниз, спеша узнать, что случилось.
* * *В комнате, в любимом кресле Монта сидел мужчина и угощался скотчем с содовой. И то, и другое, по убеждению Монта, выдавало интеллигентного человека. Увидев вошедшего Монта, гость встал, и Монт тотчас же узнал его, хотя никогда не был с ним знаком; его жесткое лицо и серебристо-седые волосы благодаря телевидению были знакомы каждому человеку.
— Вы — Марк Хейдельман, — сказал Монт и протянул руку. — Приятная неожиданность. Я — Монт Стюарт. Может быть, вы мне писали, а я не получил письма?
Марк Хейдельман крепким рукопожатием потряс протянутую руку.
— Я тоже очень рад, мистер Стюарт. Нет, я не писал, я просто ввалился к вам домой. Для дипломата несколько неуклюже, но мой визит абсолютно секретный. Вы меня простите, как только узнаете причину моего прихода. Я позволил себе разыскать вас дома, так как это касается не только вас, но и вашей жены. Вообще-то, она очень красивая женщина.
Монт снова попросил его сесть и пододвинул кресло для себя.
— Так это официальный визит?
— Вообще-то, да. Мы хотим попытаться поручить вам совершенно необычное задание.
Монт схватил свою трубку, набил ее и свирепо сосал до тех пор, пока она как следует не раскурилась. Он, конечно, знал, что Марк Хейдельман был правой рукой Генерального секретаря Объединенных Наций, то есть, крупным зверем. Со времени давно прошедших дней почти легендарного Дага Хаммаршельда, когда ООН далеко не в такой, как сейчас, степени была само собой разумеющейся частью повседневной жизни на всей Земле, Генеральный секретарь считался важнейшим человеком в мире.
— Я полагаю, вам нужен антрополог.
Хейдельман улыбнулся.
— Нам нужны вы.
В комнату вкатился сервомех и привез поднос с двумя новыми порциями скотча и содовой. Это не был настоящий робот — лишь кар на колесах с различными приспособлениями, — но Монт и Луиза приобрели его не так давно и очень гордились им.
Монт взял свою рюмку и поднял ее.
— Итак, Марк, в чем дело?
Хейдельман покачал головой.
— Ваша жена сказала мне, что вы терпеть не можете серьезных дискуссий до еды, и я буду придерживаться этого. Кроме того, я приглашен на жаркое, и буду очень расстроен, если мне придется улететь, не попробовав ее фирменного блюда.
Монт улыбнулся. Теперь стало понятно, почему Хейдельман считался лучшим дипломатом в мире. Он излучал обезоруживающий шарм, и в нем не было ничего ни елейного, ни притворного.
— Но вы можете хотя бы намекнуть? Тайны меня раздражают.
— Вы можете получить целую массу первоклассных язв желудка, пока все закончится. Один из наших кораблей, наконец, вытянул самый главный приз.
Монт почувствовал поднимающееся возбуждение. Он вскинул свои лохматые брови.
— Вы имеете в виду…
В это мгновение в комнату из кухни вошла Луиза. Она, как всегда, выглядела свежей и привлекательной; ее красивые карие глаза сияли, и она была причесана по последней моде. К тому же на ней было платье, которое ей больше всего шло, заметил Монт — верный признак, что гость ей понравился. После восемнадцати лет супружеской жизни Монт все еще считал свою жену восхитительной. Она и была главной причиной того, что он считал себя счастливым человеком.
— Господа, жаркое готово, — сказала она и поцеловала Монта в лоб. — Монт, я едва сдерживаю любопытство!
— Я тоже! — ответил Монт.
Они прошли в столовую, расположенную в пристроенном к дому крыле. Было довольно холодно, поэтому пришлось задвинуть крышу, но сквозь стекло ясно были видны звезды.
Как цивилизованные люди, они сосредоточили все свое внимание на одной из часто недооцениваемых радостей жизни: жарком из настоящей говядины. Жаркое было достаточно прожарено, каждый кусочек с нежно-розовой полоской посредине. К жаркому был подан хрустящий гарнир, сыр и горка картофельного пюре, но жаркое, конечно, было самым главным.
Хейдельман не прерывал еду профессиональными разговорами, да Монт и сам не мог оторваться от произведения чудесного поварского искусства Луизы, чтобы завести разговор. Он дождался, пока они снова не уселись в гостиной и сервомех не привез им кофе.
— О’кей, — сказал он. — Я сыт, и мы можем перейти к делу. Расскажите о большом призе, который вы упомянули.
Хейдельман кивнул.
— Надеюсь, что все это не покажется вам слишком мелодраматичным, но я должен обратить ваше внимание на то, что все рассказанное мной должно сохраниться в строжайшем секрете. Я знаю, что могу положиться на вас.
— Ну давайте же, говорите! — нетерпеливо сказал Монт. — Считайте, что все предисловия уже позади. В чем дело?
Хейдельман сделал глубокий вдох.
— Один из наших космических кораблей-разведчиков открыл планету с человеческими существами! — сказал он.
* * *Монт подергал себя за бороду.
— Человеческие существа? Какого вида? И где?
— Может, вы дадите мне договорить? Я постараюсь быть кратким.
— Хорошо, хорошо. Но не избегайте подробностей! Хейдельман улыбнулся.
— Не так уж много подробностей мы и знаем. Как вы понимаете, развитие космических полетов позволило…
Монт нетерпеливо встал.
— Не эти подробности, черт побери! Мы и сами знаем об экспедициях к Центавру и Проциону. Так что же там с этими человеческими существами? Где они и какие?
Хейдельман допил свой кофе.
— Их обнаружили на девятой планете системы Сириуса. Это примерно в восьми с половиной световых годах от Земли. Может быть, я немного поторопился, назвав их человеческими существами, но внешне они чертовски похожи на людей.
— И вы сумели завязать с ними отношения? — спросила Луиза.
— Нет. Мы, конечно, не могли рассчитывать, что обнаружим там людей, но все космические корабли имеют на такой случай приказ быть сдержанными и очень осторожными. У нас лишь несколько фотографий и магнитные записи разговоров на их языке…
Монт тут же поймал его на слове, как кошка воробья.
— Вы говорите: на их языке? Осторожнее — и шимпанзе могут устроить такой спектакль, что это может выглядеть как разговор, вовсе не являясь таковым. В каком смысле вы применили это слово?
— Ну, кажется, они говорят так же, как и мы. Они не ограничиваются звуками и криками, болтают между собой совсем по-человечески. Мы синхронизировали несколько магнитных записей и киносъемок, и некоторые из них кажутся примером того, как родители что-то внушают своим детям. Этого достаточно?
Монт опять упал в кресло и достал из кармана свою трубку.
— Я бы сказал, что этого достаточно. После этого я считаю их людьми. Как с остальной культурой — я имею в виду, удалось ли узнать что-нибудь еще?
Хейдельман наморщил лоб.
— В этом-то самое смешное, Монт. Люди с корабля-разведчика работали очень тщательно, но не смогли обнаружить ничего такого, чего я мог бы ожидать. Ни городов, ни чего-либо подобного. Даже никаких домов — если не считать ими пустые стволы деревьев. Ни земледелия, ни промышленности. Они даже не носят одежды и, кажется, обходятся даже без самых примитивных орудий труда.
— Никаких? А оружие? Ни каменных топоров, ни деревянных дубинок?
— Ничего! Они бегают нагишом и ничего при себе не носят. Если они лазают по деревьям…
Монт чуть не выронил свою трубку.
— Вы шутите? Вы хотите мне сказать, что это плеченогие, прыгающие по деревьям?
— Но они действительно лазают по деревьям. Конечно, они ходят и по земле — причем у них совершенно прямое положение тела, но ужасно длинные руки…
Луиза от удовольствия засмеялась.
— Покажите нам снимки, Марк! Мы больше не вытерпим.
— Да, это будет, наверное, лучше всего. — Хейдельман улыбнулся; он знал, что теперь оба крепко сидели на крючке. — Снимки в моем “дипломате”.
Монт посмотрел на коричневый портфель, лежавший на столе в гостиной, с таким вожделением, какого не ощущал давно. Он сам себе казался Дарвином, высаживающимся на самый важный из всех островов.
— Ради всего святого! — сказал он. — Покажите нам снимки!
ГЛАВА 2
Там было пять объемных фотографий. Хейдельман подал их им без всяких объяснений. Монт быстро их просмотрел, чтобы сначала продумать общее впечатление, а затем начал изучать одну за одной.
— И да, и нет! — бормотал он про себя.
