Майк Гелприн - Парадокс
– Тысячами тридцатью я отвечу, – сказал Козырь, – да, пожалуй, тридцать тонн баксов я могу вам проиграть. Устроит?
– Вполне. И рассчитываться, разумеется, будем наличными?
– Само собой, – ответил Козырь. – Не хватало только, чтобы профессура осталась мне должна.
– Наглость – второе счастье, – философски заметил Левша. – Она же – сестра таланта.
– Ну и где ты возьмёшь тридцать грандов? – Дольщик мерил шагами комнату общаги, которую они с Козырем делили на двоих. – Игра основана на математике и теории вероятностей, – передразнил он приятеля. – Вот они тебе и пропишут теорию вероятностей, математик хренов. Тридцатью тоннами он, видите ли, отвечает.
– Не я отвечаю, а мы, – мирно сказал Козырь. – Пятнашка у меня есть. Гони вторую, шпилерок, и будет у нас с тобой полный боекомплект.
– Ты – идиот, – Дольщик остановился и посмотрел Козырю в глаза. – Натуральный и законченный идиот. Ну, дам я тебе пятнашку, ты пойдёшь и её засадишь. Со своей на пару. А это всё, что у нас есть. Что дальше прикажешь делать? Институт нам тогда не закончить – ноги с голоду протянем. Может быть, по миру пойдём? Сядем с тобой у входа в казино, перед собой кепки положим и будем клиентов жалостить: «Подайте от щедрот своих невинным жертвам мира чистогана и азартных игр».
– Ты всё сказал? – осведомился Козырь. – Или что-нибудь ещё в запасе есть?
– Есть. Вот скажи, Эйнштейн ты наш, на хрена тебе всей наличкой отвечать? Ну, рискнули бы тоннами десятью, засадили – и чёрт с ним, в конце концов, не последние. А ты: «Боже, боже, помоги, ставлю на кон сапоги», что ли? Вот объясни мне, ну, зачем ты на всю тридцатку объяву сделал? Никак я это в толк не возьму.
– Математика, друг Дольщик, – сказал Козырь, – математика. Я выиграю ровно столько, скольким отвечаю. Ни долларом больше, ни долларом меньше.
– Псих, – подвёл итог Дольщик. – Ты во что катать собрался? В секу, видимо, или в храп? А может, в орлянку? Там поставил в банк всю наличку – и сиди, молись. На орла монета ляжет – засадил, на решку – профукал, на ребро – при своих разошёлся, а зависнет в воздухе – тогда победил и удвоился. Ты же в преферанс договорился, бездарь. В пре-фе-ранс! При чём здесь сумма обеспечения?
– Знаешь, Дольщик, устал я от тебя, – лениво сказал Козырь и зевнул. – Ты пока тут побудь, соберись с капустой, попрощайся с ней, а я пойду, дела ещё есть.
– Чтоб ты свои дела уже делать не мог, – обречённо пожелал Дольщик в спину уходящему Козырю.
Дольщик сидел в первом ряду зрителей и от волнения грыз ногти. Актовый зал института был почти полон – наблюдать за небывалым представлением явились и студенты всех пяти курсов, и преподаватели в полном составе.
Посреди сцены за внушительных размеров столом сидели четверо участников. Пуля должна была начаться сразу по завершении речи Туза, ректора института.
– От лица ректората и от себя лично я приветствую инициативу студентов Козырева и Дольского, – торжественно сказал Туз. – А также благодарю уважаемых коллег за согласие участвовать. Ни для кого не секрет, что соперничество между факультетами исполнения и мастерства тянется столько, сколько существует наш институт. Каждый из нас не раз задавался вопросом: что важнее для дипломированного каталы – играть высоким классом, но честно, или не таким высоким, но с применением передовых шулерских методов? Сегодня мы получим прекрасную иллюстрацию к этому спорному вопросу. Уважаемые участники, прошу вас предъявить обеспечение.
Дольщик тоскливо проводил глазами перетянутую резинкой пачку стодолларовых купюр, которую извлёк из кармана Козырь. Одновременно обеспечение предъявили Режиссёр, Левша и Змей.
– Спасибо, – поблагодарил Туз. – Разумеется, предъява налички – это формальность. Никто не сомневается в порядочности участников, а с учётом того, что игровые держат своё слово всегда – и подавно. Итак, сейчас мы с вами станем свидетелями чудесного преферанса. Ставки, по взаимной договорённости участников – самые крупные за всю историю институтских игр: цена одного виста – тридцать долларов. Правила – обычные, за исключением поправки, представленной Козыревым. А именно: если в процессе игры один из участников проигрывает тысячу вистов, что составляет тридцать тысяч долларов, то пуля заканчивается немедленно, и производится расчёт. Естественно, мы понимаем, что до этого не дойдёт – класс у всех участников практически исключает шанс проиграть в гладкой пуле тысячу вистов. Однако организаторы в лице ректората ценят порядочность Козырева, страхующегося от возможности проиграть больше, чем сможет заплатить. Поэтому поправка Козырева принята безоговорочно. Итак, если уважаемые участники готовы, прошу их вытянуть по карте. Младшая карта определит первого сдающего, а пока я передаю слово аспиранту кафедры теории вероятности Плющикову, который будет комментировать игру. Прошу вас, коллега.
– Спасибо, – завладев микрофоном, сказал Плюс. – Итак, пуля началась. На первой руке Козырь. Смотрите, какое интригующее начало! В первой же сдаче Козырь объявляет мизер. Напомню, что неловленный мизер принесёт ему победу в сто пятьдесят вистов. Если же мизер удастся поймать, то каждая взятка обойдётся Козырю также в сто пятьдесят вистов, только со знаком минус. При ставке тридцать долларов за вист это составляет четыре с половиной тысячи за взятку. Итак, внимание: мизер! Козырь прикупает, сносит и делает ход. Сейчас, как только противники откроют свои карты, вы увидите расклад на демонстрационном табло.
Под свист и улюлюканье зала Дольщик оторопело смотрел на табло. Карты Козыря походили на всё, что угодно, только не на мизерную руку. «Семь взяток, – автоматически посчитал Дольщик. – Минус тысяча пятьдесят вистов. Все тридцать тысяч баксов».
– Такого на моей памяти не было ни разу, – говорил между тем в микрофон Плюс. – Пуля закончилась после первой же сдачи. Семь взяток. Ну что ж, остаётся только гадать, что заставило Козырева взять этот мизер. Никто из отличающих даму от валета на его месте даже не задумался бы о мизере с подобной картой. Однако игра сделана. Каждый из противников Козырева сейчас получит свой выигрыш – это по десять тысяч долларов на брата.
Дольщика Козырь застал упаковывающим чемоданы. Тот даже не обернулся на звук открываемой двери.
– Что с тобой? – участливо спросил Козырь. – К бабушке в гости собрался?
– Пошёл ты, – Дольщик остервенело застегнул раздувшийся от шмоток чемодан. – Нет с тобой больше разговоров.
– Да ладно. – Козырь выудил из кармана две пачки денег и протянул одну из них Дольщику. – Может быть, это тебя немного утешит? На, держи, в этой пачке твоя доля – десять тысяч. Во второй – моя.
– Какие десять тысяч? – Дольщик оторопело опустился на кровать. – Откуда?
– От верблюда. Ну, а если быть точным, то от верблюда по кличке Режиссёр.
– Не понял. Причём тут Режиссёр?
– Сейчас поймешь. Вчера, пока ты тут прощался с капустой, я говорил с Режиссёром. Он ведь считает себя выше двух остальных по классу. Вот я и сделал ему предложение, от которого он, как сказано у классика, не смог отказаться.
– Какое-такое предложение?
– Ну, ты сегодня и тупишь, друг Дольщик. Естественно, предложение играть на лапу, а деньги поделить пополам.
– И что, он согласился?
– Ещё как. Договорились, что раз по классу мы с ним выше двух остальных, то играть на пару – прямой смысл. Ему только остаётся следить, чтобы двое других не исполняли, и их попытки сыграть нечестно – пресекать. А это, помимо всего прочего, то, в чём он считает себя специалистом.
– Он и есть специалист. Подожди, что же получается? Ты проиграл тридцать тонн, Режиссёр выиграл десять. Вместе вы засадили двадцать. По десять тонн каждый. То есть Режиссёр отдал тебе десять выигранных, и ещё десять добавил из своего кармана? Ну, ты даёшь, Козырь. Сплавил, значит, Режиссёра на десять кусков. Молодец, молодец, теперь тебе от него зачёта точно не видать.
– Да зачёт он ещё вчера поставил, когда играть на лапу договаривались, – безмятежно сказал Козырь. – Но подожди, мы ещё не закончили.
С этими словами он вынул из-за пазухи две пачки денег и протянул одну Дольщику.
– Премия за внезапно обнаружившиеся математические способности, – прокомментировал Козырь, пока Дольщик ошалело глядел на укомплектованные стодолларовыми купюрами пачки. – Твоя доля – здесь ещё десять тысяч.
– А это, это-то откуда? – пролепетал Дольщик.
– От другого верблюда. По кличке Змей.
– Не въехал. А Змей-то причём?
– Похоже, рано я тебя похвалил. Ты как тупил, так и продолжаешь. Естественно, после Режиссёра я сразу отправился к Змею и предложил ему играть на пару.
