В. Савченко - Альфа Эридана. Сборник научно-фантастических рассказов
Звёзды перемещались так ощутимо быстро, что это вызывало головокружение. Длинный сверкающий корпус «Фотона-2», неподвижно висевший в вышине на незримой привязи тяготения, казался единственной надёжной точкой в пространстве.
Новак оглянулся на Сандро, увидел капельки пота на его лице.
— Отдохнём, Малыш. — Он попрочнее упёрся в обломок скалы, сел, откинулся.
— Уф-ф! Воистину Странная планета. Где «верх», где «низ»? Не разберёшь… — Сандро засмеялся, опустился рядом, начал устраиваться поудобнее, но замер.
— Антон, смотри, «ракетки»! На северо-западе…
Новак поднял голову.
— Вижу.
Высоко в звёздной пустоте появились три маленькие серебристо сверкающие капли. Их движение было похоже на огромные плавные прыжки: они то падали к поверхности планеты, то, не долетев, снова резко взмывали вверх и вперёд. «Ракетки» описывали круг.
— И всё-таки в «ракетках» нет живых существ, — как бы продолжая давний спор, сказал Сандро. — Никакое живое существо, кроме разве бактерий, не в состоянии перенести такие ускорения. Смотри, что делает!
Одна «ракетка» отделилась от остальных, улетавших за горизонт, и мчалась теперь над ними бесшумной серебристой тенью. Вот она внезапно, будто ударившись о невидимую преграду, остановилась и повисла в пространстве; начала падать со всё возрастающей скоростью на острые зубья скал… Потом произошло нечто похожее на бесшумный выстрел: «ракетка» мгновенно взмыла в высоту, описала там петлю и снова начала падать.
— Похоже, что она ищет нас…
— Да, похоже. — Новак движением головы нажал кнопку вызова звездолёта. — «Фотон-2»! «Фотон-2»!
— Зачем?! — схватился Сандро. — Она нас запеленгует!
— Ничего. Мы сейчас проделаем с ней небольшой опыт… «Фотон-2»!
— Слышу вас, капитан!
— Патрик? Включите систему радиопомех, держите нас под её прицелом. По моему сигналу пошлёте луч на нас.
— Хорошо.
…«Ракетка» пикировала прямо на них — беззвучно и ослепительно, как молния перед ударом грома.
Сердца Сандро и Антона сжались в тоске. Серебристая капля вырастала так стремительно, что глаза не успевали улавливать подробности. Но вот в неуловимое мгновенье, оставшееся ей, чтобы не врезаться в камни, она затормозила и повисла в пустоте. От огромного удара магнитного поля искривились горизонт и силуэты скал, раскалились добела и тотчас остыли какие-то металлические осколки. «Ракетка» кувыркнулась и взмыла вверх. Сандро и Антон одновременно выдохнули воздух из лёгких.
— Патрик! — снова радировал Новак. — Переключите систему помех на автоматическое управление от моих биотоков. Иначе ничего не выйдет… И включите максимальную энергию луча.
— Готово! — тотчас доложили из звездолёта.
…Тёмно-серые с отливом синевы стены дождя над степью кто-то раскалывал ослепительно белыми извилистыми трещинами молний. Пятилетний мальчуган бежал босиком по скользкой траве, по жидкой грязи, по лужам, кричал и не слышал собственного голоса среди непрерывного грохота бури. Но вот совсем рядом дождь, стегавший косыми струями по лицу и плечам, проколола слепящая сине-белая точка — молния, направленная прямо в него! В нестерпимом ужасе мальчик шлёпнулся в грязь и зажмурился…
Это воспоминание из далёкого детства прошло перед глазами Новака, когда «ракетка» пикировала на них второй раз. Ему пришлось напрячь всю свою волю, чтобы сосредоточиться. «Не пропустить нужного мгновенья… не заспешить». Теперь он уже не думал, а рассчитывал — хладнокровно и непреложно, как автомат. «Ракетка» была уже в нескольких десятках метров над скалами, сейчас она должна начать магнитное торможение… Сознание Новака материализова-лось в одной непроизнесенной команде мозга: «Луч!» …Система помех ответила сразу. Навстречу «ракетке» метнулся мощный хаос радиоволн. На ничтожную долю секунды она потеряла управление — и с огромной скоростью врезалась в камни. Без звука содрогнулась почва. Сверкнув в пологих лучах заходящей Ближайшей, метнулись во все стороны осколки «ракетки» и, смешиваясь с лавиной камней, устремились «вниз», в сторону экватора.
Новак вскочил так стремительно, что едва не потерял равновесия.
— Скорее! — бросил он Сандро. — До темноты нужно успеть найти хоть несколько кусков!
Эту скоротечную ночь Новак и Рид провели в экспресс-лаборатории разведочной ракеты. Новак рассматривал поверхность подобранных осколков «ракетки» в микроскоп, водил по ним остриём электрического щупа, записывал показания осциллографов. Сандро сперва помогал ему-сделал пробный химический анализ вещества «ракетки»; но потом, сморенный усталостью, задремал в мягком кресле.
Антон снова и снова глядел в микроскоп на неровные блестящие сколы, веря и пугаясь оформлявшейся в мозгу догадки. Коричневые шестигранные ячейки, сплетённые в причудливую мозаику; сверкающие прослойки белого металла, оборванные извилистые жилки-проволочки, жёлтые прозрачные кристаллики… Когда ослепительная Ближайшая снова взлетела в чёрное небо, Новак поднял воспалённые, покрасневшие от напряжённого всматривания глаза на дремавшего Рида, осторожно тронул его за плечо:
— Знаешь, Сандри, мы с тобой убили живое существо. Причём гораздо более высокоорганизованное, чем мы, люди.
— Как? — Сандро широко раскрыл глаза. — Неужели в «ракетке»?..
— Нет, не в «ракетке», — перебил вопрос Новак. — Не в «ракетке», а, гм, нам следовало догадаться об этом раньше, — а сами «ракетки» — живые существа. И никаких иных на этой планете, вероятно, нет…
По стеклу иллюминатора быстро, как светлячки, ползли звёзды. Сверкали, нагромождаясь к полюсу в гористую стену, скалы. Невысоко над ними вылетела из-за горизонта «ракетка» и помчалась «вниз» пологими многокилометровыми прыжками.
— Почему «мы с тобой убили»?.. — тихо и неуверенно пробормотал, глядя в сторону, Сандро. — Ведь я же и не знал, что ты сделаешь это…
Новак удивлённо посмотрел на него, но промолчал.
III…Земля была такой, какой её видят возвращающиеся из экспедиций астронавты: большой шар, окутанный голубой дымкой атмосферы, сквозь которую смутно обозначаются зелёные и пёстрые пятна континентов и островов среди сине-серой глади океана; белые шапки льдов на полюсах и, будто продолжение их, белые пятнышки туч. Контуры материков расширялись, разбивались на множество линий и становились осязаемо чёткими. Вот уже горизонт опрокинулся чашей с зыбкими туманными краями. Внизу стремительно проносятся массивы лесов, расчерченные голубыми полосами каналов и тонкими серыми линиями дорог; скопления игрушечно маленьких зданий, большие жёлтые квадраты пшеничных полей, обрывающийся скалами берег и — море, море без конца и края, играющее сине-зелёными валами сверкающей под солнцем воды.
…Теперь Ло Вей и Патрик Лоу мчались по улицам Астрограда — мимо куполов и стометровых мачт Радионавигационной станции, мимо сияющих пластмассовой отделкой и стеклом жилых домов, мимо гигантских ангаров, где собирали новые ракеты. Всюду было много людей. Они работали в ангарах, шли по улицам, играли в мяч на площадках парка, купались в больших бассейнах. Рослые, великолепно сложённые, в простых одеждах, с весёлыми или сосредоточенными лицами, они были красивы. Эта красота лиц, тел и движений не была нечаянным даром природы, щедрой к одним и немилостивой к другим, — она пришла к людям как результат сытой, чистой, одухотворённой трудом и творчеством жизни многих поколений… Шли, обнявшись, девушки по краю улицы и пели. Под развесистым темнолистым дубом сосредоточенно возились в песке дети.
…Город кончился, стали видны заслонённые домами скалы. Ло и Патрик мчались к космодрому, к жерлу 500-километровой электромагнитной пушки, нацеленной в космос. Они поднялись на высоту и сейчас видели целиком блестящую металлическую нить, ровно протянувшуюся от Астрограда к высочайшей вершине Гималаев — Джомолунгма. Вот из жерла пушки в разреженное тёмно-синее пространство серебристой стрелой вылетела сцепленная вереница грузовых ракет…
Экран погас — кинограмма кончилась. Ло Вей и Патрик Лоу молча сидели в затемнённой кабине звездолёта, боясь словом спугнуть ощущение Земли.
В напряжённой работе, под непрерывным потоком необычных впечатлений астронавты мало думали о Земле. Они сознательно отвыкали от неё. Но сейчас она позвала их — и они почувствовали тоску… Нет, никаким кондиционированием воздуха не заменить терпкий запах смолистой хвои и нагретых солнцем трав; никакие миллиарды космических километров, пройденных с околосветовой скоростью, не заменят улицу, по которой можно идти и просто так улыбаться встречным; никогда мудро рассчитанная красота приборов и машин не вытеснит из сердца человека расточительной, буйной и нежной, яркой, тонкой и грозной красы земной природы…
