Ян Ларри - Страна счастливых
Ни у Платона, ни у Мора мы, конечно, не в праве требовать классового анализа общества их эпохи. Это сделано гораздо позднее К.Марксом, Ф.Энгельсом и их последователями. Только они установили окончательно научную теорию классового построения общества с вытекающей отсюда железной неизбежностью классовой борьбы, которую последовательно, от начала и до конца, ведет пролетариат. Но тем не менее нельзя не отметить того умственного плена, в котором они, как мыслители, находились у их эпохи. Томас Мор даже в собственной «Утопии» остался законсервированным истым католиком и не был в силах спрятать лицемерие и ханжество, которыми бывает преисполнен каждый «порядочный католик». На первой же ступеньке порога «Утопии», затрагивая вопрос взаимоотношения мужчины и женщины, он спотыкается и неуклюже обнаруживает этот «умственный плен».
«Развод допускается редко, - пишет Т. Мор, - «утопийцы» знают, что при надежде вновь жениться брак не может быть достаточно прочен… Впрочем «утопийцы» и не женятся очертя голову; чтобы лучше выбрать себе жену, они держатся такого обычая: почтенная и уважаемая женщина показывает жениху его невесту, будь она девица или вдова, в совершенно голом виде; обратно - и мужчина испытанной честности показывает невесте ее жениха раздетым».
Защищая данный обычай, «утопийцы» говорят: «когда у вас покупают даже старую клячу, стоящую несколько червонцев, то проявляют необычную осторожность. Животное и так уже совершенно голое, а с него еще снимают седло и сбрую, из боязни, что эти ничтожные вещи прикрывают какую-нибудь язву»…
Томас Кампанелла в утопии «Государство солнца» во многом схож с предыдущими утопистами, только, пожалуй, у него еще больше мистицизма и схематизма. Видимо это непосредственный след пребывания автора сначала в монастыре, а затем в неаполитанской тюрьме, где он был заточен (в течение 27 лет) за заговор против Испании и где, совершенно оторванный от жизни, написал свое «Государство солнца».
«Дома, спальни, постели и другие необходимые вещи составляют общее достояние. Каждые шесть месяцев начальство определяет, кому где спать, что записывается на поперечных балках выше дверей».
«Никто не считает у них унизительным служить за столом или готовить в кухне, ухаживать за больными; напротив того, каждое такое занятие они считают общественной службой и полагают, что ходить на ногах или испражняться также почтенно, как глядеть глазами, говорить языком. Ведь из глаз тоже текут слезы, а с языка слюна, раз это бывает нужно. В общем, всякое отправление тела считается у них безусловно почтенным».
«У них нет рабов, которые развращают нравы, так как солярии сами себя обслуживают, и часто у них работы оказывается даже меньше, чем нужно».
«У них (жителей «Государства солнца») существует общность жен. Солярия потому отвергают брак индивидуальный, что идея собственности возникла и поддерживается тем, что мы имеем собственные жилища и собственных жен и детей».
Сен-Симон. Его «Промышленную систему» следует определить, как архибуржуазную утопию, концы увлечения которой находят своеобразный отклик у наших дней. То, что он предполагал и предлагал: «содействие ученых, техников и художников лучшей постановки производства и воспитания», - осуществляется (конечно в самых ограниченных размерах) и монархическими буржуазными правительствами нашего времени. По этой линии даже появилась модная буржуазная теория «организованного капитализма» (тоже… «своего рода утопия!»), к которой причастны кое-кто и из наших правых оппортунистов (!!)… Но мы знаем, что подобное гармоничное содействие и сотрудничество ученых, техников и художников возможно окончательно лишь при социалистическом строительстве и при социалистическим строе, когда все способности и знания указанных общественных элементов будут использованы не в целях эксплуатации, а в целях общей и равной для всех пользы. Так что теория «организованного капитализма» в известной мере и в некотором роде может считать своим духовным отцом не только нынешних «социалистов австрийской школы» и не только подпевающих им наших «правых», но и самого автора «Промышленной системы» Сен-Симона.
Шарль Фурье, когда читаешь его утопию «Фаланстер», - по словам Августа Бебеля, - доставляет при чтении громадное удовольствие. И действительно, в той части, где он критикует буржуазное построение жизни, к нему почти что нечего добавить. Он ближе к нам, чем другие. И его отрицание буржуазного мира, его критику можно лишь углублять, продолжать дальше и развивать основные положения, которые даны в критике самим Фурье, прошедшим в личной жизни поучительную «школу буржуазного обмана» и всю «мастерскую лжи».
О труде как о таковом Фурье говорит в утопии, что труд должен отвечать шести условиям:
1) Чтобы всякий работник был ассоциирован и получал часть дохода, а не заработную плату; 2) чтобы трудовые сеансы чередовались около восьми раз в день, так как энтузиазм к одному и тому же промышленному или земледельческому занятию не может длиться более 11/2-2 часов; 3) чтобы работы, происходящие в обществе свободно выбранных друзей, стимулировались очень активными интригами и соперничеством; 4) чтобы мастерские и сельскохозяйственные культуры привлекали работников изяществом и чистотой; 5) чтобы разделение труда было доведено до высшей степени, дабы привлечь каждый пол и каждый возраст к занятиям, наиболее для них подходящим; 6) чтобы при этом разделении труда каждый член общества - мужчина, женщина или дитя - пользовался в полной мере правом на труд или правом вступить в любой момент в ту отрасль труда, которую ему заблагорассудится избрать».
«Наконец, чтобы каждый работник, - добавляет автор «Фаланстера», - наслаждался в этом новом строе гарантией беззаботности, обеспеченным минимумом, достаточным для его существования в настоящем и будущем и освобождающим его от всякого беспокойства, за себя и за близких ему людей».
Автор «Фаланстера» не знал точно и в нашем плане, что все это вкупе, темного измененное и дополненное, носит название социализма. Но мы знаем, что даже и хорошей критики все-таки недостаточно для того, чтобы разрушить капитализм и заменить его социалистической системой производства и распределения. Эту новую систему можно только завоевать в решительной борьбе с капитализмом, через огромное организационное напряжение пролетариата, через его диктатуру.
Роберт Оуэн в утопии «Община» спрашивает: «что мешает людям перейти к строю всеобщего счастья»…? И отвечает: «человеческое невежество и вековые заблуждения». И тут, конечно, он прав. Но, как и Фурье, он прав лишь в части критики, бичующей капитализм, отчего, однако его «Община» («Новая гармония») отнюдь не перестает быть утопией. «Мир недостаточно критиковать, надо его переделывать»… переделывать революционно, через диктатуру пролетариата, через борьбу классов.
Это прежде всего утопия потому, что здесь за словами не прощупаны классы. Оуэн слишком верил представлениям, заменяя желаемым сущее. Он не учитывал до необходимой глубины классовых интересов буржуазии и не выдвигал на первый план класс эксплуатируемых, который нужно мобилизовать на штурм капитализма.
Этьен Кабэ в книге «Путешествие в Икарию», написанной под влиянием Т.Мора и Р.Оуэна, уже, в отличие от предыдущих писателей-утопистов, обращался непосредственно к рабочим. Но это обращение все-таки не выходило за рамки типичной буржуазной утопии. Он не звал на революцию, на борьбу. Он был против революции. «Мы хотим не революции, - писал он в своей газете «Populaire», - а реформы… Мы будем стремиться к коммунизму, но будем требовать его установления при помощи общественного мнения». Как и Фурье и Оуэн, он надеялся осуществить коммунизм не путем борьбы, а путем одной пропаганды. Здесь чистая фантазия человека без базы под ногами, без почвы и без логики производственных отношений, строит свой особый город «Икарию». Вот что пишет об этом городе художник Евгений в письме к брату:
«На каждой улице фонтаны освежают и очищают воздух, Все, как ты видишь, устроено так, чтобы на улицах естественным путем сохранялась чистота, чтобы их легко и не утомляясь можно было убрать».
«Езда на верховых лошадях запрещена в городе, а что касается омнибусов, они никогда не могут выйти из своих колей, но все-таки вожатые, при приближении пешеходов, обязаны замедлить ход. Тротуары представляют собой ряд стеклянных галерей. Некоторые улицы сплошь крытые, в особенности - где помещаются большие склады».
«Ты видишь теперь, - по Икарии можно прогуляться в экипаже, когда торопишься; пройтись садами, когда хорошая погода, а в дождь - по стеклянным галереям. Никогда нет надобности брать с собой зонтик».
Эдуард Беллами, с его захватывающей утопией «Через 100 лет», пользовался исключительной популярностью среди рабочих революционных кружков. Его роман можно отнести именно к той утопической литературе, которая трактует близкие нам темы о современном научном социализме и где центральным моментом является разбор организации производства и распределения. Конечно, этот разбор целиком основан на фантазии. Но, к сожалению, в данном случае, мы не можем входить в оценку романа Беллами, так как имеем в виду вкратце остановить внимание читателя на соответствующих произведениях таких, уже близких нашему времени авторов, как А.Бебель и А.Богданов.
