KnigaRead.com/

Александр Казанцев - Озарение Нострадамуса

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Александр Казанцев, "Озарение Нострадамуса" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

— Хотя бы конец света, который он в послании к своему сыну Цезарю называет в 3797 году. Не так ли?

— Да, насколько я помню. Но вы-то откуда помните?

— Я многое помню. Например, скрупулезные вычисления вашего мудрого Нострадамуса библейских событий, начиная с сотворения мира в строгом соответствии с библейским сказанием- 4173 год, включая сюда такие события, как всемирный потоп, построение Ноем на 600-м году его жизни ковчега (почтенный был строитель!), вычислена даже дата сооружения храма царя Соломона. А вот 70 миллионов лет после гибели ящеров, живших и до этого немало миллионов лет, не учтены вашим Нострадамусом.

— Он не мог высказывать чего-либо, противоречащего Библии. Инквизиция и так с подозрением относилась к нему.

— Допустим. Вернемся к концу света в 3797 году. А где же ваш параллельный мир, который, несмотря на конец света, благополучно процветает вопреки и Нострадамусу, и предку его Иоанну Богослову с их пророчествами об Апокалипсисе?

— Что вы хотите этим сказать?

— То, что все персонажи катренов Нострадамуса с их ужасами — всего лишь персонажи былых, возродившихся ныне сказок.

— Сказок, говорите? А помните картину о сказочном богатыре, который стоял на распутье трех дорог? «Направо пойдешь — погибель найдешь. Налево пойдешь — коня потеряешь. Прямо пойдешь — сам пропадешь». Вот человечество, по Нострадамусу, и уподобится этому богатырю. И надписи на этих камнях для людей тем же Иоанном Богословом или Нострадамусом выбиты.

— Так куда же пойти вашему богатырю, если все дороги ведут к беде. Как попасть в неомир?

— Богатырь, то бишь человечество, выберет не одну из трех гибельных дорог, а пойдет на своем могучем коне цивилизации по целине.

— И придет в цветущий рай неомира?

— Преодолев на грозном распутье, угаданном Нострадамусом, кризис своего развития, человечество найдет нехоженый путь, куда уже не проникали информационные лучи древних пророков, ни Иоанна Богослова, ни Нострадамуса. И Нострадамус писал, что конец света в указанный им срок вовсе не означает конца мира. Просто мир станет иным. Может быть, без тех пороков, безнравственности и агрессивности, которые так ярко разоблачены в его катренах. Вот вам и путь по целине, который изберет наш богатырь, минуя дороги бед на грозном распутье.

— Ваша апостольская вера в Нострадамуса ставит вас рядом с разоблачителями материализма. Вас можно посвящать в архиепископы… или в ересиархи, — саркастически добавил он.

Я пошел проводить своего друга до метро «Университет». Он бурчал, что счет у нас обычный — «один на один», и внезапно сказал:

— Экземпляр первого 1555 года издания катренов Нострадамуса хранится в Российской Государственной библиотеке (бывшей Ленинке). Значит, был такой автор…

Мы шли по людной улице вдоль выстроившихся по-солдатски, уныло однообразных киосков, одетых заботой мэрии в униформу.

За прилавками, спиной к батарее бутылок с яркими наклейками, стояли, как в цехе за станками, бравые молодцы. Вечерами они заполняли рестораны и ночные улицы, а днем скучающе «производили» продукцию, именуемую «рыночной экономикой». Товары, как и киоски, были одинаковые, а цены малодоступные для ежащихся от наступающего на них капитализма покупателей. Мы шли молча.

Уже стоя в дверях вестибюля станции метро, он обернулся и крикнул:

— Вы пишите! Почитаю непременно!

Мне хотелось бы, чтобы мой друг прочитал не только об эпохе французских королей, Великой французской революции, Наполеоне, мировых войнах, Гитлере, Сталине — обо всем, что открывалось Нострадамусу и подтверждалось в неомире. А чтоб прочитал он и о нашем времени. Ведь о нем написал Нострадамус свое пророческое четверостишье:

Утопия эта написана Мором.
Столетья спустя принята за Днепром.
Но тяготы жизни проявятся скоро.
За молнии блеском прокатится гром.

Нострадамус. Центурии, III, 95, 1555 г. Перевод Наза Веца

Но пока он прочтет повесть о Нострадамусе, предпосланную мной тому, что расскажет проницательный историк неомира.

Повесть о Нострадамусе

Он, Вещий, стоит за моею спиною.
Ни пифий треножник, ни ноги в воде,
Бог водит моею дрожащей рукою,
Поведать чтоб людям о ждущей беде.

Нострадамус. Центурии, I, 2 Перевод Наза Веца

Новелла первая. Пир во время чумы

Зажжем огни, нальем бокалы,
Утопим весело умы
И, заварив пиры да балы,
Восславим царствие Чумы!

А. С. Пушкин

В мире кровопролитных войн и самовластных королей, надменной владетельной знати и бесправных крестьян, обрабатывающих чужие поля; в мире благородных, вежливых и беспощадных рыцарей в тяжелых доспехах и прекрасных дам, слепящих своей красотой, дивными нарядами и блеском драгоценностей, с нежной улыбкой бросающих победителю турнира свой тонкий, как паутина, привораживающий и берущий в плен шарф; в мире горьких тружеников, поднимающих тяжелые слои земли, чтобы снабдить изысканными яствами веселые пиры в роскошных дворцах, сами живя в жалких лачугах, перебиваясь с хлеба на воду; в мире сытых духовных пастырей, пестующих покорную паству благостными проповедями и неустанными молениями, держа ее в страхе перед гневом Господним, а то и очищением душ огнем костров во искупление грехов, которые за изрядную мзду можно и отпустить от имени самого Бога, — в этом мире всеобщего неравенства внезапно все стали равны друг другу. Равны перед черной Смертью.

Она врывалась, одинаково непрошеная, и в хоромы богачей, и в замки феодалов, и в хижины бедняков, в стан безбожных разбойников или палатку прославленного полководца, не делая никакой разницы между высокородным старцем или сиротой-подкидышем, прелестной маркизой или портовой потаскухой. Всех их в просмоленных гробах свезут на скрипучей телеге люди в пропитанных дегтем балахонах с закрывающим лицо, как у палачей, капюшоном с прорезями для глаз, чтобы сжечь за городской окраиной свою горькую поклажу, спасая от чумы еще оставшихся в живых.

Молодой статный красавец Габриэль де Лондж граф Монтгомери, капитан шотландских стрелков, охранявших, по примеру других европейских дворцов, загородный королевский замок в предместье Парижа Сен-Жермен-ан-Ле, куда, спасаясь от охватившей страну эпидемии, уединилась королевская семья со своими придворными, вышел из многоголосого шумного зала пиршеств в глухую, казалось, тишину каменной лестницы, спускаясь во двор, чтобы проверить часовых.

Ни одно живое существо, будь то человек, борзая или даже мышь, не должно было проникнуть сюда через накрепко запертые ворота и высокие стены, на которых расхаживали шотландские стрелки с огромными луками за плечами, все в кольчугах, шапочках с пером и одинаковых, как и у капитана, кожаных жестких юбочках, едва достающих колена, отличавших их от любых наемников или солдат королевской, герцогской или любой другой армии, вызывая у простаков насмешки, а у сведущих — уважение.

Капитан Монтгомери заметил возбуждение часовых в одной из башен на стене. Стрелки снимали из-за спины свои луки и даже посылали куда-то стрелы.

Монтгомери стремительно взбежал по каменной лестнице со двора на стену и увидел, что его лучники обстреливают слишком приблизившуюся к стенам замка мрачную похоронную процессию, где за телегой с наваленными на нее просмоленными гробами брели люди в темных, ниспадающих до земли одеждах, накрытые с головой капюшонами, а впереди шествовали факельщики, разгоняя всех встречных прохожих горящими среди белого дня факелами и угрожающе крича:

— Дорогу! Идет Чума, сама Чума!

Несколько пущенных со стен замка стрел отогнали жуткую процессию, как сама она отгоняла от себя прохожих. Телега со скрипом отъехала подальше от взаимно опасного соседства с не менее мрачным, чем сама она, замком.

Но от группы позади идущих отделилась фигура в черном и, не обращая внимание на предупредительные стрелы, направилась прямо к воротам замка.

Капитан Монтгомери мог поклясться, что видел, как несколько стрел настигли наглеца и должны были бы поразить его, но отскочили от его заколдованной одежды, как от стены.

Наглец или храбрец махал рукой и громко требовал именем королевы Екатерины, чтобы ему открыли ворота.

Несколько смущенный Габриэль решил спуститься со стены к воротам, чтобы самому переговорить со странным незнакомцем, или безумцем, или очень важной персоной.

Разговор состоялся через круглое смотровое окошечко в неприступных воротах.

— Именем королевы откройте! — повторял незнакомец и показывал удивленному капитану перстень, тотчас узнанный им, как принадлежавший самой королеве Екатерине Медичи, коварно и ловко правившей Францией через своего доброго, бравого, но покорного ей короля Генриха II, отличавшегося высоким ростом (выше всех на голову), но отнюдь не высоким умом, но зато беспримерным рыцарством, отвагой и изумительным владением копьем и мечом в несметных турнирах, где он выступал непременным участником и становился победителем.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*