Леонид Каганов - Коммутация (сборник)
— Осторожнее! — возмутился старик. — Прекратите немедленно!
Дизайнер посмотрел на него с удивлением, но кольцо отпустил.
— Еще на голову грохнется в один прекрасный день, — объяснил он Вельзевулу.
— Да вы с ума сошли, молодой человек! — старик побледнел от возмущения. — Они еще миллиарды лет проработают!
Дизайнер глянул на Вельзевула.
— Будем снимать, — кивнул Вельзевул. — Грохнется на башку. Пошли дальше. Это чо?
— Это Марс, — сказал старик мрачно.
— Зачем?
Старик промолчал.
— Бетон положим. Сверху пластик кинем, — сказал дизайнер и черкнул карандашом в блокноте. — А здесь — у-у-у… ладно, зашпаклюем и плитку.
— Тока место занимает, — сказал Вельзевул. — А может вообще убрать?
— Весь? Можно и убрать, — кивнул дизайнер. — Только как вывезти? Это подъемник и машина. Десять как минимум будет стоить. Еще погрузка.
— Ну вот, а ты говоришь двести! — Вельзевул повернулся к старику и развел руками.
— Я говорил двести пятьдесят…
— Ха-ха-ха! Остряк ты, отец. Ладно, поехали дальше. Вот там чего в углу?
— Кладовки. Нептун, Плутон, кажется еще Криптон… Они темные.
— Свет протянуть не проблема, — сказал дизайнер. — А вот что с небом делать? — он задрал голову.
— А что с небом? Оно же открытое? — насторожился старик.
— То-то и оно. Залезет кто-нибудь. Сейчас открытым ничего нельзя оставлять, — ответил Вельзевул.
— Сделаем навесное, под бархат, — сказал дизайнер. — А звезды искусственные повесим, с позолотой. Будет полный шик. Но это будет стоить… — дизайнер многозначительно глянул на Вельзевула.
— Отец, сотня максимум, — кивнул Вельзевул старику.
— Молодые люди! — возмутился старик. — В конце-концов я не обязан, так сказать, оплачивать ваш ремонт! Я, так сказать, продаю свою недвижимость в хорошем состоянии, тут вполне жить можно! Не говоря уже о том, что здесь все сделано своими руками и прекрасно работает! Вы же только посмотрите красота-то какая, красота!
— Не кипятись, отец, сам прикинь — я чо, долбанутый — покупать развалину, когда мне ремонт в три раза дороже выйдет? Ладно, давай пробежимся что осталось — вот здесь чего, на третьей?
— Здесь у меня была лаборатория, — потупился старик.
Вельзевул неопределенно хмыкнул.
— А кто воды столько налил? — присвистнул дизайнер.
— Это специально.
— А это чо зеленое? — кивнул Вельзевул. — Под дерево?
— Это и есть дерево. Леса.
— По уму надо здесь пленкой оклеить, — заметил дизайнер.
— Да вы с ума сошли! — тихо сказал старик. — Это же натуральное дерево!
— Можно и так оставить, — сказал дизайнер. — Чуток подкрасить. И вот эти неровности зашкурить. А лучше проциклевать.
— Циклевать придется, — кивнул Вельзевул. — Горы это были что ли?
— Вы сошли с ума! — тихо повторил старик.
— Стоп! — воскликнул Вельзевул так громко, что старик с дизайнером вздрогнули от неожиданности. — А это чо побежало? Вот, мелкие! И вот! И вот! А нагадили-то!
— Ек-калам! — отшатнулся дизайнер. — Ну ты, отец, развел срач!
— Это экспериментальная популяция… — сказал старик.
Оба собеседника замолчали и внимательно посмотрели на него.
— Батя, — начал Вельзевул, — ты, эта… часом не того? — он переглянулся с дизайнером.
— Вы не представляете какие они умные… — сказал старик шепотом.
Воцарилась зловещая тишина.
— Ба-ля! Твою… — дизайнер резко отпрыгнул, ткнув пальцем в сторону. — Гляди, гляди, они уже и по всей округе ползают! Вон на спутнике, вон, вишь гнездо, вон блестит? И вот флажок торчит! Да и вон там следы! Идем отсюда! — дизайнер нервно оглядел свою одежду.
— Наружу бегом! — рявкнул Вельзевул и первый рванулся к выходу.
— С утра вызову санобработку, — сказал дизайнер, отдышавшись.
— Срань-то какая. — Вельзевул с омерзением покрутил головой. — Батя, выходи к нам, потолкуем. Тридцать я еще дам. Но больше — сам видишь.
— Уходите прочь, — сказал старик, приближаясь.
— Максимум — тридцать пять. Потому что, видишь, не катит…
— Прочь! — закричал старик, остановившись перед Вельзевулом.
— Отец, ты чо? — опомнился тот.
— Это не продается! — кричал старик. — Я передумал! Ничего не продается!
— Ладно, пятьдесят — по рукам?
— Не! Про! Да! Ется! — по слогам выговорил старик. — До свидания! Извините за беспокойство. Уходите!
— Сто? — неуверенно предложил Вельзевул.
— Я неясно сказал? Уходите!
Вельзевул и дизайнер переглянулись.
— Ладно, завтра перезвоним раз такие истерики, — сказал наконец дизайнер. — Ты, отец, тоже эта… внагляки не лезь… За такие слова и ответить можно… — и оба ушли.
Старик подождал пока затихнут их шаги и вернулся назад. Нервно потоптался, оглядел свое хозяйство, поднял выкатившийся из-под Сатурна камешек и пристроил его обратно в кольцо.
— Ничего, — бормотал старик, — как-нибудь. Сын поможет, одолжит еще раз. Мало ли что бывает. А там посмотрим, может долг продлят, так сказать. А там уж выкрутимся… Жлобы! — вдруг визгливо выкрикнул он, повернувшись в сторону выхода, и взмахнул сухим кулаком.
НЕЖИЛЕЦ
— Сестра, адреналин.
В вену воткнулась новая игла.
— Мы теряем его! Электрошок.
Впереди, насколько хватало внутренних глаз, простирался синеватый коридор, местами пошарпанный, загибающийся кольцами и похожий на внутренность космического дождевого червя или какую-то кишку. Внезапно коридор потряс разряд молнии. Это меня абсолютно не волновало.
— Еще электрошок!
Коридор снова вспыхнул, но не остановился — его кольчатые стенки летели навстречу — издалека стремительные, разборчивые, но сливающиеся в движущиеся пятна, пролетая мимо. Прямо как тоннель в метро. Вспышки молний следовали одна за другой, и наконец затихли. Впереди тоннеля появилось светящееся пятно, оно росло, приближалось, я нырнул в него и открыл глаза.
Меня слепило взглядом многоглазое чудовище-светильник, сам я лежал на столе, а рядом стояло двое врачей в белых халатах и зеленых повязках, а также несколько медсестер. Вид у всех был печальный.
Я сел, и тут же удивился — тело мое раздвоилось. Что-то осталось лежать на столе, и это очевидно тоже было мое тело, но я существовал в точно таком же другом теле, и вот именно оно, чуть более гибкое, сейчас сидело на столе. Кстати оно почему-то было в одежде — джинсы, рубашка и ветровка. Нижние половины обоих тел пока сливались.
— Извини, брат, я сделал все что мог, — развел руками врач и снял ненужную теперь повязку.
— Встань и отойди пока в сторонку, — хмуро сказал второй.
Я встал и отошел. В теле была какая-то необычная гибкость. И многое было непонятно.
— Вы хотите сказать, что я умер? — спросил я.
Медсестры, заворачивающие в простыню тело, лежащее на столе, как по команде вздохнули.
— Извини парень, — еще раз повторил врач.
— Как тебя угораздило-то? — произнес второй.
— Я так толком и не понял. Последнее что я помню — это что я ехал… ехал на машине… с шофером. Да, с шофером в кабине — я сопровождал груз — там два компьютера и принтер. Ну и вечер… И потом фары, он стал вертеть руль, и дальше я не помню. Всякие синие коридоры, как я понимаю, к делу не относятся?
— Не относятся, это стандартные комические галлюцинации.
— Космические?
— Комические. От слова «кома». В общем галлюцинации.
— Я так и понял. А как шофер?
— Он-то как раз жив остался, весь удар пришелся на тебя — мы тебя пытались по кускам собрать.
— Ну я вроде цел…
— Ну теперь-то понятно цел. А то, что в простыне завернуто… Да, не повезло тебе, парень.
— Компьютеры хоть целы? — я представил себе лицо начальника, старого доброго Михалыча, когда тот узнает обо всем…
— Это я не знаю, — сухо сказал врач. — Меня-то там не было. Ладно, извини, нам пора — уже утро, мы десять часов с тобой возились.
— А что мне теперь делать?
— Ну ты посиди пока в коридоре, сейчас придет агент из похоронного бюро все оформлять, он тебе расскажет как и что. Мы уже сообщили. Сообщили, Светлан?
— Угу, — кивнула одна из медсестер, стараясь на меня не глядеть.
Я вышел в коридор и сел на коричневую больничную банкетку. Мимо две медсестры провезли каталку с мои телом и скрылись. Вошла какая-то пожилая женщина в тренировочном костюме и с клюкой, села рядом.
— Вы на рентген? — спросила она.
— Да нет, я только что умер.
Женщина внимательно меня оглядела и смутилась.
— Простите, я плохо вижу.
— Да нет, ничего, ничего.
Женщина замолчала. Было видно, что ей так и не терпится засыпать меня вопросами. Наконец она не сдержалась:
— А, скажите, молодой человек, как ваши родители?
— Что родители?
