Айрис Мёрдок - Единорог
— А вот и утесы.
Мэриан читала о больших утесах из черного песчаника. Подернутые дымкой, сейчас они казались коричневатыми, отступающие рядами огромных контрфорсов так далеко, как только может видеть глаз, изрезанные, отвесные, чрезвычайно высокие, круто спускающиеся в кипящие белые волны. Море, казавшееся здесь черным, смешивалось с пеной, как чернила со сливками.
— Они замечательные, — произнесла Мэриан. Она нашла широкую темную береговую линию отталкивающей и пугающей. Она никогда еще не встречала земли, настолько враждебной человеку.
— Говорят, они грандиозны, — сказал Скоттоу. — Опять же не мне судить. Я слишком привык к ним.
— А есть здесь подходящие места для купания? — спросила Мэриан. — Я имею в виду, можно ли спуститься к морю?
— Спуститься можно. Но здесь никто не плавает.
— Но почему?
— В этом море никто не плавает. Оно слишком холодное. И это море убивает людей.
Мэриан, будучи сильным пловцом, решила про себя, что все равно станет плавать.
Заходящее солнце сверкало в воде и слепило глаза. Она перевела взгляд на землю, ни на минуту не забывая о присутствии за спиной молчащего мальчика. Обнаженная известняковая пустыня отступала, поднимаясь четко очерченными уступами, формирующими низкие горбатые плато, которые лежали одно за другим, — огромные ископаемые чудовища. Несколько жалких красноватых кустиков и невысоких, склоненных к востоку деревьев орешника цеплялись за скалу, окрашенную солнцем в бледно-желтый песчаный цвет.
— Чудесный вид, не правда ли? — спросил Скоттоу. — Конечно, этот пейзаж не всем по вкусу. Но вам следует увидеть утесы в мае или июне. Они сплошь покрыты горечавкой. Даже сейчас там намного больше растений, чем кажется на первый взгляд. Если внимательно присмотритесь, вы найдете странные маленькие цветы и плотоядные растения. Там есть очень интересные пещеры и подземные реки. Вы интересуетесь геологией, цветами или чем-нибудь подобным? Я вижу, вы взяли с собой бинокль.
— Нет, я не геолог. Я подумала, что могла бы понаблюдать за птицами, хотя и о них не очень много знаю.
— Я тоже не знаю о птицах, кроме тех, на которых можно охотиться, но вы, несомненно, встретите здесь редкие экземпляры: вороны, беркуты и тому подобное. Надеюсь, вы любите гулять.
— Да, очень. Но представляю себе, как тут легко заблудиться.
— Да, в Скаррене немного ориентиров — почти нет вертикалей, кроме мегалитов и дольменов. Это очень древняя земля.
Дорога повернула от моря и вилась между невысоких уступов скалы. Ненадежное гудроновое шоссе стало переходить в ухабистую, покрытую гравием дорогу. Скоттоу скинул скорость. Впереди что-то темнело. При приближении оказалось, что это небольшая группа ослов. Среди них было два маленьких осленка, едва ли больше фокстерьеров. Машина осторожно приблизилась к ним, и они лениво переступили своими тонкими ножками. Затем последовал странный крик.
Мэриан воспользовалась случаем, чтобы обернуться и посмотреть на мальчика. Он улыбнулся ей необычайно приятной улыбкой, но она так и не смогла рассмотреть его лицо.
— Славные зверюшки, — сказал Скоттоу, — но хорошо бы, они держались подальше от дорог. К счастью, здесь мало транспорта. С другой стороны, это означает, что люди гоняют как черти. Здесь говорят, что ты встретишь только одну машину в день, но эта машина тебя задавит.
За поворотом дороги внезапно возник большой красивый дом. Среди совершенно голого пейзажа его появление в летней дымке поражало и походило на мираж. Он стоял высоко на склоне, направленном к морю, на мысу отвесной скалы, длинный серый трехэтажный дом восемнадцатого века. Мэриан уже видела несколько подобных зданий во время путешествия, но всегда без крыш.
— Это замок Гэйз?
— Боюсь, что нет. Этот дом называется Райдерс — наш ближайший сосед. Гэйз и вполовину не такой огромный. Но я надеюсь, вы не будете разочарованы. Все господские резиденции здесь по традиции называются замками.
— Кто живет в Райдерсе? — Из-за видимой обжитости это показалось ей важным.
— Странный затворник, старый ученый, по имени Макс Леджур.
— Он живет там один?
— Он живет один всю зиму, не считая, конечно, слуг. А зима здесь ужасная, не каждый может вынести ее. Летом же его навещают. Сейчас с ним сын и дочь. И еще всегда приезжает человек по имени Эффингэм Купер.
Странный высокий звук послышался у нее за спиной. Это засмеялся мальчик, и тут Мэриан поняла, что он, должно быть, старше, чем она полагала. Это не был смех пятнадцатилетнего. Она оглянулась и увидела теперь более ясно его бледное лицо испорченного херувима лет девятнадцати, с удлиненной головой и острым подбородком. Длинные шелковистые светлые кудри свисали ему на лоб, прикрывая продолговатые светло-голубые смышленые глаза, делая его похожим на собаку. Он отбросил волосы назад и, открыв глаза, шаловливо взглянул на Мэриан, как бы превращая ее в соучастницу своей проказы. Скоттоу продолжал:
— Этого парня вместе с нашей маленькой компанией считают за джентри на тридцать миль вокруг. А, Джеймси?
Реплика прозвучала немного резко. Казалось, Скоттоу недоволен смехом. Мэриан жаждала расспросить, из кого состояла наша маленькая компания. Что ж, на горе или на радость, она скоро узнает.
— Боюсь, вы приехали в ужасную дыру, мисс Тэйлор. Крестьяне здесь в основном помешанные, а остальные еще хуже. — Мальчик говорил приятным веселым голосом с чуть заметным местным акцентом.
— Никогда не верьте ни одному его слову! — воскликнул Скоттоу. — Он — наше маленькое солнышко, но ужасный выдумщик.
Мэриан принужденно засмеялась. Она не могла определить положение Джеймси, так же как и место Скоттоу.
Скоттоу, как будто догадавшись о ее мыслях, продолжал:
— Джеймси был настолько добр, что позволил мне вести машину.
— О, это его машина? — спросила Мэриан и тут же осознала свою ошибку.
— Не совсем. Джеймси наш шофер, он терпит нас и веселит, когда мы впадаем в меланхолию.
Мэриан покраснела. Но как могла она знать, что Джеймси был слугой?
— Отсюда начинается имение. Через минуту вы увидите слева замечательный дольмен.
Большой дом теперь не был виден из-за известнякового уступа. Пейзаж стал немного мягче, и сухая трава, а возможно, это были пучки лишайника, образовывала шафранные заводи среди скал. Какой-то черномордый баран с блестящими янтарными глазами внезапно появился на невысокой скале, а позади на фоне зеленоватого неба поднимался дольмен. Два огромных вертикальных камня поддерживали третий — широкий, сильно вытянутый в одну сторону. Это было странное сооружение с обрубленными краями, по- видимому бессмысленнее, но ужасно значительное.
— Никто не знает, кто поставил его, когда, зачем и даже как. Эти камни очень древние. Но конечно, вы ученая, мисс Тэйлор, и разберетесь в этом гораздо лучше, чем я. За дольменом начинается торфяное болото и простирается на много миль. А это Гэйз.
Когда машина стала спускаться, Мэриан рассмотрела на противоположном склоне холма большой серый непривлекательный дом с зубчатым фасадом и высокими узкими окнами, которые блестели сейчас, отражая свет от моря. Построенный из местного известняка дом вырастал из ландшафта, так же как и дольмен, принадлежа и в то же время не принадлежа окружающему миру.
— Боюсь, не очень-то он красив, — сказал Скоттоу. — Девятнадцатый век, конечно. Здесь стоял более старый дом, но он сгорел, как и большинство других. От восемнадцатого века осталась терраса и конюшни. А вот наша маленькая речка. Сейчас она не выглядит очень опасной, не правда ли? А это деревня или, вернее, то, что от нее осталось.
Машина замедлила ход и загрохотала по длинному деревянному мосту через канал с большими округлыми пятнистыми камнями. Маленькая струйка воды цвета хереса слабо пробивалась среди камней и образовывала у моря обширную отмель, покрытую рябью и окаймленную путаницей блестящих желтых водорослей. Несколько побеленных маленьких домишек прижалось беспорядочной группой к дороге. Мэриан заметила, что некоторые из них стояли без крыш. Людей не было видно. Внизу раскинулось море, совершенно золотое, окаймленное с обеих сторон перпендикулярными черными утесами, огромная высота которых теперь стала очень заметна. Вдали снова показался дом Райдерс. Машина начала карабкаться на другой склон долины.
Мэриан внезапно охватила ужасная, обессиливающая паника. Она очень боялась приезда. И более того, она боялась скал и утесов, нелепого дольмена и древних таинственных вещей. Двое ее спутников не внушали больше доверия, а казались совершенно чужими и даже зловещими. Она впервые в жизни так остро почувствовала себя в полной изоляции, в опасности — и на мгновение чуть не потеряла сознание от ужаса.
