Юрий Соколов - Ретроскоп
Здесь царили шум и сутолока, типичные для объединённых кварталов. Атмосфера нездорового напряжения и спешки, особенно заметная на уровнях со знаком «минус», как и всегда в первые минуты его оглушила. Магазины, частные кафе, дешёвые общественные столовые, тянущиеся в обе стороны от лифт-обоймы — вправо и влево; эскалаторы во всех направлениях и под разными углами, ведущие на другие этажи минус третьего уровня и на другие уровни; тонированные окна жилых секций и квартир; непрерывный людской поток на «стоячих» тротуарах и движущихся пешеходных дорожках; свет фар внутреннего транспорта, вспыхивающий на сигнальных системах пешеходов… А дальше — провал туннеля сквозной скоростной трассы, с нитками монорельсов и размазанными огненными полосами мчащихся на бешенной скорости поездов Транслайна, метеорами многоместных маршрутных икаров, летящих от остановки к остановке в этом подземном царстве для того, чтобы где-то вырваться наверх, а где-то — нырнуть ещё глубже… Зелёные огни безопасных переходов, ведущих на другую сторону транспортного потока, и Стейбус, сориентировавшись, направился к одному из них. Услугами навигатора квартала он пользоваться не мог всё из тех же соображений конспирации: маршруты пешеходов, обратившихся к нему, записывались и хранились в памяти достаточно долго.
Агиляр уже ждал его в условленном месте, за столиком в небольшом и достаточно уютном для объединённого квартала кафе. Он успел заказать бутерброды, салат и напитки для обоих. Зона конфиденциальности вокруг стола, понятно, была уже включена.
— Рассказывай, — предложил Стейбус, отодвигая для себя стул, и при взгляде на тарелки понял, что ужасно голоден. Только сейчас заметил это. — Что ни говори, а членам Синдиката не откажешь в умении сразу находить общий язык с клиентом, — улыбнулся он. — Можно подумать, что ты сенситив.
— Я не сенситив, — успокоил его Агиляр. — И твой второй пси-экран достаточно хорош против любого сенситива — как и стандартный.
— Никогда не упустишь возможности порекламировать свою контору, да? Ведь второй экран мне ставили вы.
— Ну, сам себя не похвалишь… А организовать заказ человеку, который только что с работы и не успел перекусить по твоей же вине — это уже обычная вежливость.
— Хорошо, что ты сразу перешёл к делу, — одобрил Стейбус, принимаясь за еду. — Так зачем ты хотел меня видеть? Насколько я помню, никто из нас никому ничего не должен, стоящих хроник на продажу у меня пока нет, а те лингвистики, которые ты мне в последний раз толкнул, я даже не успел толком опробовать. Но оценить всё же смог, и в высшей степени доволен. Как Синдикату всегда удаётся опережать лицензированных программистов, да и нелегалов тоже?
— А на что иначе мы существовали бы? — улыбнулся Агиляр. — Бизнес есть бизнес. Если ты не сумел обойти конкурентов, так значит, конкуренты обошли тебя. А остальным нелегалам до Синдиката далеко. Даже команде «Ретродрома».
— Я думал, что «Ретродром» это и есть Синдикат, — осторожно заметил Стейбус. Лезть в чужие дела он не любил, особенно в дела нелегалов, но раз уж зашёл разговор…
— У тебя неполная информация. Они нам отчасти подконтрольны, поскольку члены Синдиката вкладывают деньги в некоторые проекты… Мы имеем свою долю с их бизнеса, а они с нашего — нет. Хорошие ребята, но сплошь горячие головы, и слишком любят деньги.
— А вы, значит, бессеребренники, — саркастично заметил Стейбус не удержавшись.
— Нет, конечно, — ответил Агиляр. — Но предпочитаем зарабатывать по-крупному. И более чисто. Говорят, что деньги не пахнут… Однако на самом деле они зачастую пахнут. Служить проводниками у сексуально-неудовлетворённых ссыкунов — это удел ретродромовцев.
Стейбус доел салат и принялся за бутерброды, запивая его превосходным кофе. Интересно, откуда взялось такое чудо в этом королевстве дешёвой бурды? Растворимый, но высшего качества. Не иначе как Агиляр принёс пару пакетиков с собой, зная вкусы своего гостя.
— Короче — зачем ты меня позвал? — спросил он напрямую. — Мне лишние контакты с нелегалами точно также не нужны, как и Синдикату — со мной.
Агиляр откинулся на спинку стула и оценивающе посмотрел на собеседника, словно прикидывая, стоит ли начинать. Стейбус знал, что этот человек служит всего лишь в качестве курьера, передавая то, что ему велено. Тогда чего ждёт?
— «Вавилон», — сказал Агиляр наконец. — Я даже спрашивать не буду, хочешь ли ты его получить.
Стейбус вздрогнул и обжёгся горячим кофе. Слухи о том, что подобная программа создана, ходили уже давно, однако все здравомыслящие временщики — и официалы, и нелегалы — относили существование этого оптимизатора к разряду сказок. «Вавилон» неоднократно упоминался не только на «Ретродроме», но даже в статьях авторитетов «Кроноса». В последних, впрочем, лишь для того, чтобы сразу дать разгромное опровержение и доказать невозможность самого существования оптимизатора, позволяющего мгновенно адаптироваться в любой временной эпохе и любой культурной среде.
— Ты же не станешь всерьёз думать, что наше предложение — шутка, — сказал Агиляр, заметив замешательство Стейбуса. — Или что программа не соответствует тому, что о ней говорят. Ты за время нашего знакомства истратил на программное обеспечение кучу денег, принеся неплохой доход Синдикату. А в виде комиссионных — лично мне. Ты у Блэкбэда на особой заметке, он сам тебя дурить не станет и другим не позволит. Слишком ценный клиент для того, чтобы пытаться сорвать с тебя бабки на одной-единственной фуфловой сделке.
— Я не уверен даже, что ваш чёртов Блэкбэд существует в действительности, — проворчал Стейбус, напряжённо размышляя. Он и вправду сомневался в реальности упомянутого персонажа ретрофольклора, которому и новички, и опытные путешественники приписывали самые невероятные способности и деяния. Скорее всего, под этим псевдонимом скрывалась группа ловких людей, не желающих себя афишировать даже в среде нелегалов.
— Можешь думать, как тебе хочется, — равнодушно отозвался Агиляр. — Я и сам раньше считал так, пока не встретился с ним. Но он существует, и не прочь с тобой пообщаться.
«Это какой-нибудь глупый новичок с «Ретродрома» душу продаст ради того, чтобы пообщаться с мэтром, — зло подумал Стейбус. — К чему это он подводит? Знает же, что я не смогу понять, с настоящим парнем я говорю или с подставным лицом. Хоть по связи, хоть лично — всё равно… Но тогда получается, что Агиляр говорит правду, и Блэкбэд на самом деле реальный человек. Иначе какая ему польза убеждать меня в существовании Блэка, выдавая за него кого-то другого?»
— Ладно, давай, — согласился он, не понимая ещё, зачем и каким образом Агиляр намерен свести его с королём нелегалов.
Агиляр поднял руку и, нажав пальцем во впадину за правым ухом, сказал вдруг негромким но звучным басом:
— Привет Стейбус. Давно хотел с тобой познакомиться.
На Стейбуса накатило чувство нереальности происходящего, и он никак не мог разобраться, в чём тут дело, но потом до него дошло, что Агиляр произнёс реплику с закрытым ртом. Голос Блэкбэда, минуя органы чувств, звучал в голове.
— Привет Стейбус. Давно хотел с тобой познакомиться.
«Прямая мыслепередача! — внутренне взвыл Стейбус. — У меня же трансцессор отключён! Погоди, — остановил он сам себя. — Это больше — прямая пси-трансляция через Агиляра! Вообще из области фантастики! Откуда он говорит? Как я могу его слышать? С выключенным трансцессором…»
— Нужен мне твой трансцессор как барану азбука, — отозвался Блэкбэд. — У меня его вообще нет — и ничего.
Сообщив столь любопытный факт, Блэк умолк, видимо не собираясь объяснять, как возможно полноценное пси-общение с одним отключённым и одним отсутствующим прибором, да ещё посредством третьего лица. Стейбус попытался самостоятельно осмыслить происходящее. Напрашивался вывод, что его дурачат, однако принять его он не мог по одной простой причине: в Синдикате работают серьёзные люди, зашибающие очень серьёзные деньги, и они наверняка найдут себе занятие поинтереснее, чем пудрить мозги клиенту, который им столько переплатил.
— Справедливо, — одобрил Блэкбэд, когда Стейбус додумал до этого места.— Давай не станем углубляться в вопросы реальности моего существования или разбирать мой способ с тобой разговаривать. Главное то, что ты меня понимаешь. У меня к тебе предложение. Но сперва задам вопрос. Как думаешь, на сколько потянет «Вавилон», появись он завтра на чёрном рынке?
— Да хоть сто тысяч, — ответил Стейбус, приходя в себя. — Можно запросить сколько угодно, и покупатели всё равно найдутся.
— Грамотно мыслишь, историк. Мы планируем брать по сто пятьдесят тысяч. Это даст возможность извлечь максимальную прибыль, а большая сумма была бы уже грубостью. Но для того, чтобы требовать такие деньги, нужно быть уверенным в надёжности программы. Пока её обкатывали только члены Синдиката. Для обычных пользователей такая проверка подойдёт, но мы планируем предложить новинку и частным лицензированным историкам.
