Иван Ефремов - Туманность Андромеды
— Мне не даёт покоя чужой звездолёт, — призналась Низа. — Мне так хочется узнать, кто «они», откуда, как попали сюда…
— И мне тоже, — ответил Эрг Ноор. — Давно уже по Великому Кольцу передавались рассказы о железных звёздах и их планетах-ловушках. Там, в более населённых частях галактики, где корабли летали уже давно и часто, есть планеты погибших звездолётов. Много старинных кораблей прилипало к этим планетам, много потрясающих историй рассказывается о них — теперь почти преданий, легенд о тяжком завоевании космоса. Может быть, на этой планете есть звездолёты ещё более древних времён, хотя в нашей редко населённой области встреча трёх кораблей — явление совершенно исключительное. В окрестностях нашего Солнца до сих пор не было известно ни одной железной звезды — мы открыли первую.
— Вы думаете предпринять исследование звездолёта-диска? — спросил биолог.
— Обязательно! Как может простить себе учёный упущение такой возможности! Дисковые звездолёты в смежных с нами населённых областях неизвестны. Это какой-то дальний, может быть, странствовавший в галактике несколько тысячелетий после гибели экипажа или непоправимой порчи. Может быть, многие передачи по Кольцу станут нам понятнее после получения тех материалов, которые мы доставим с этого корабля. Странная форма у него — дисковидная спираль, рёбра на его поверхности очень выпуклы. Как только кончим перегрузку «Паруса», займёмся чужаком — сейчас пока нельзя оторвать ни одного человека.
— Но мы обследовали «Парус» за несколько часов…
— Я рассматривал диск в стереотелескоп. Он заперт, нигде не видно никакого отверстия. Проникнуть внутрь любого космического корабля, надёжно защищённого от сил, много более могучих, чем все земные стихии, очень трудно. Попробуйте пробиться в запертую «Тантру», сквозь её броню из металла с перестроенной внутренней кристаллической структурой, сквозь верхнее боразонное покрытие — это задача похуже осады крепости. Ещё труднее, когда корабль совершенно чужой, с незнакомыми принципами устройства. Но мы попытаемся его разгадать.
— А когда мы посмотрим найденное в «Парусе»? — спросила Низа. — Там должны быть потрясающе интересные наблюдения тех прекрасных миров, о которых шла речь в сообщении.
Телефон донёс добродушный смешок начальника:
— Я, мечтавший с детства о Веге, больше всего сгораю от нетерпения. Но для этого у нас будет много времени на пути домой. Прежде всего — вырваться из этого мрака, со дна преисподней, как говорили в старину. Исследователи «Паруса» не делали посадки, иначе мы нашли бы множество вещей с тех планет в коллекционных кладовых корабля. Вспомните, мы обнаружили, несмотря на тщательный осмотр, только фильмы, измерения и записи съёмок, пробы воздуха и баллоны с взрывной пылью…
Эрг Ноор умолк и прислушался. Даже чуткие микрофоны не доносили ветрового шума — буря стихла. Снаружи сквозь почву слышался скрежещущий шорох, передававшийся стенкам башенки.
Начальник двинул рукой, и понявшая его без слов Низа выключила освещение. Мрак в нагретой инфракрасным излучением башенке казался плотным, как чёрная жидкость, будто сооружение стояло на дне океана. Сквозь прозрачную твердь силикоборового колпака замелькали вспышки коричневых огоньков, отчётливо видимых людьми. Огоньки загорались, на секунду образуя маленькую звёздочку с тёмно-красными или тёмно-зелёными лучами, гасли и опять появлялись. Звёздочки вытягивались цепочками, которые изгибались, свивались в кольца и восьмёрки, беззвучно скользили по гладкой, твёрдой, как алмаз, поверхности колпака. Люди в башенке ощутили странную резь в глазах, острую мгновенную боль вдоль крупных нервов тела, точно короткие лучи коричневых звёздочек иглами втыкались в нервные стволы.
— Низа, — прошептал Эрг Ноор, — передвиньте регулятор на полный накал и сразу включите свет.
Башенка осветилась ярким голубым земным светом. Ослеплённые им люди не увидели ничего — вернее, почти ничего. Низа и Эон успели заметить, или это только показалось, что мрак с правой стороны башенки не сразу исчез, а на мгновение остался каким-то растопыренным, усаженным щупальцами сгустком. Это «нечто» молниеносно вобрало в себя щупальца и отпрыгнуло назад вместе со стеной тьмы, отброшенной светом. Эрг Ноор ничего не увидел, но не имел оснований не доверять быстрой реакции своих молодых товарищей.
— Может быть, это призраки? — предположила Низа. — Призрачные сгустки тьмы вокруг зарядов какой-то энергии вроде, например, наших шаровых молний, а вовсе не формы жизни? Если здесь всё чёрное, то и здешние молнии тоже чёрные.
— Ваша догадка поэтична, — возразил Эрг Ноор, — только она вряд ли верна. Прежде всего «нечто» явно нападало, домогаясь нашей живой плоти. Оно или его собратья уничтожили людей с «Паруса». Если оно организованно и устойчиво, если может двигаться в нужном направлении, накапливать и выделять какую-то энергию, тогда, конечно, ни о каком воздушном призраке речи быть не может. Это создание живой материи, и оно пытается нас пожрать!
Биолог присоединился к доводам начальника:
— Мне кажется, что здесь, на планете мрака, мрака только для нас, чьи глаза не чувствительны к инфракрасным лучам тепловой части спектра, другие лучи — жёлтые и голубые — должны очень сильно действовать на это создание. Реакция его так мгновенна, что погибшие товарищи с «Паруса» не могли ничего заметить, освещая место нападения… А когда замечали, то было поздно и умиравшие уже не могли ничего рассказать…
— Сейчас мы повторим опыт, как ни неприятно приближение «этого».
Низа выключила свет, и снова трое наблюдателей сидели в непроглядной темноте, поджидая создания мира тьмы.
— Чем вооружено оно? Почему его приближение чувствуется сквозь колпак и скафандр? — задавал вслух вопросы биолог. — Какой-то особый вид энергии?
— Видов энергии совсем мало, и эта, несомненно, электромагнитная. Но самых различных модификаций её, бесспорно, существует множество. У этого существа есть оружие, действующее на нашу нервную систему. Можно представить себе, каково прикосновение такого щупальца к незащищённому телу!
Эрг Ноор поёжился, а Низа Крит внутренне содрогнулась, заметив цепочки коричневых огоньков, быстро приближавшиеся с трёх сторон.
— Существо это не одно! — тихо воскликнул Зон. — Пожалуй, не следует допускать их прикасаться к колпаку.
— Вы правы. Пусть каждый из нас повернётся затылком к свету и смотрит только в свою сторону. Низа, включайте!
На этот раз каждый из исследователей успел заметить отдельную подробность, из которых составилось общее представление о существах, похожих на гигантских плоских медуз, плывших на небольшой высоте над почвой и колыхающих внизу густой бахромой. Несколько щупалец были короткими по сравнению с размерами существа и достигали в длину не более метра. В острых углах ромбического тела извивались по два щупальца значительно большей длины. У основания щупалец биолог заметил огромные пузыри, чуть светившиеся изнутри и как бы рассылавшие по толще щупальца звездчатые вспышки.
— Наблюдатели, почему вы включаете и выключаете свет? — вдруг возник в шлемах чистый голос Ингрид. — Нужна помощь? Буря кончилась, и мы приступаем к работе. Сейчас придём к вам.
— Ни в коем случае! — строго приказал начальник. — Налицо большая опасность. Вызовите всех!
Эрг Ноор рассказал о страшных медузах. Посоветовавшись, путешественники решили выдвинуть на тележке часть планетарного двигателя. Огненные струи длиною в триста метров понеслись над каменистой равниной, сметая всё видимое и невидимое на своём пути. Не прошло и получаса, как люди тянули оборванные кабели. Защита была восстановлена. Стало очевидно, что анамезон должен быть погружён до наступления планетной ночи. Ценой неимоверных усилий это удалось сделать, и измождённые путешественники, плотно закрыв люки, укрылись за несокрушимой бронёй звездолёта, спокойно прислушиваясь к его содроганиям. Микрофоны доносили снаружи рёв и грохотание урагана, и от этого маленький ярко освещённый мирок, недоступный силам тьмы, делался ещё уютнее.
Ингрид и Лума раздвинули стереоэкран. Фильм был выбран удачно. Голубая вода Индийского океана заплескалась у ног сидящих в библиотеке. Шли игры Посейдона — мировые соревнования по всем видам водного спорта. В эпоху Кольца все люди дружили с морем так близко, как это могли только народы приморских стран в прошлом. Прыжки, плавание, ныряние на моторных досках, на ветровых плотиках. Тысячи прекрасных юных тел, покрытых загаром. Звонкие песни, смех, торжественная музыка финалов…
Низа склонилась к сидевшему рядом биологу, глубоко задумавшемуся и унёсшемуся душой в бесконечную даль, к ласковой родной планете с её покорённой природой.
