Алексей Мороз - От легенды до легенды (сборник)
Несостоявшийся дуэлянт выбрался из каркаса жизнеобеспечения, стянул сенсорные перчатки. Рывком сдернул сетевой шлем.
— Сколько можно повторять… — Вопль праведного возмущения затих, толком не начавшись. Еще бы. Массивные, начисто лишенные юмора штурмовики в полном боевом доспехе — гораздо менее благосклонная аудитория, нежели смирившаяся с выходками единственного потомка мать.
Тот, кто никогда не принадлежал к клану Каи, обвел взглядом нависающие над головой фигуры. Уставился на меня, мрачно потрошащего программное обеспечение его личного профиля.
— Э-э-э-э… Здравствуйте?
Я развернул код оружия, которое этот герой почти успел активизировать там, на дуэльном сайте. Обвинение в краже родовой собственности можно снимать — это был не передаваемый по наследству древний меч, а явный новодел. Собственноручно состряпанный пользователем-полукровкой, ха! Увы, на боевые качества клинка скромное происхождение мастера никоим образом не повлияло. Коснись программа незащищенной аватары противника, и сенсорный шок вполне мог «замкнуть» нервную систему. С семидесятипроцентной вероятностью летального исхода. Благо тяжелые, фильтрующие обратную связь доспехи дуэльным кодексом не одобрялись.
— Тимур, из рода Канеко, сословия пользователей?
Он кивнул:
— Да.
— Вы обвиняетесь во взломе муниципальной административной сети и изменении параметров и статуса своего базового профиля. В незаконном внесении себя в реестры самурайского сословия, в самовольном присвоении благородного ранга, в оскорбительном и противоправном использовании древнего имени клана Каи. Вы также обвиняетесь во взломе внутренней сети Божественной Академии Аканы, подаче поддельных документов, фальсифицировании результатов вступительных испытаний и саботировании аттестационных экзаменов.
Паршивец сглотнул.
— Ну… я… мне… нужен адвокат?
О, если бы! Но мы еще даже не коснулись самого интересного:
— Поскольку, — каждое слово обжигало ледяной крошкой, — вы едва справили свой двенадцатый день рождения, то никак, даже при самой пристрастной трактовке кодексов, не можете быть признаны совершеннолетним. А следовательно, юридической ответственности за свои поступки не несете. И аресту не подлежите.
— Ха! — сверкнула из-под растрепанной челки до боли знакомая улыбка.
— Аресту, — ледяным тоном отрезал я, — будет подвергнута Канеко Надежда. Как лицо, несущее полную юридическую и моральную ответственность за вас.
Как он взвился! Буквально взлетел с кресла, заозирался в поисках матери. Увидев ее в чужих лапах, рванулся на помощь, как дубинкой размахивая зажатым в руках дорогущим сенсорным шлемом. Закованный в доспех самурай легко перехватил щуплого ребенка, поднял в воздух.
— Отпустите ее! Грязные! Семнадцатые! Энсишники!
— Довольно! — громыхнул я и сам поразился, сколько было в этом рыке от интонаций благородного моего отца. — Вы натворили уже достаточно! Госпожа Канеко будет взята под стражу — где ей, замечу, окажут давно необходимую медицинскую помощь! Лучшее, что тут можно сделать, — это хоть раз в жизни прекратить мотать матери нервы и создавать дополнительные проблемы!
Волоча за шиворот яростно сопящего гения, я не без оторопи ощущал, как дух почитаемого родителя буквально вселяется в мое тело.
— …бросил тень прежде всего на тех, чьим долгом было хранить ваш моральный облик, — слышал я свой собственный голос. — Редкий талант требует редкой же вдумчивости в его использовании. И просто преступно, солгав о своем возрасте, посещать сайты и сетевые ресурсы, закрытые для лиц, не достигших семнадцати лет…
4
Откинувшись в кресле летуна, я привычно скользнул в Сеть. Легко получил доступ к дуэльной площадке и несколько секунд простоял безмолвно, наслаждаясь прикосновением утреннего света к лицу. Туман рассеялся, открыв захватывающую дух бескрайнюю панораму. Реальный мир, с его проблемами, нищетой и страхом, остался где-то там, обманчиво далеко.
Нобору, на личный профиль которого последние полчаса шла трансляция с моих камер, все еще был здесь. Где-то в недрах дворца придворный секретарь придумывал причины, по которым его высочество изволили перенести деловой завтрак. Кронпринц же прогуливался по кромке мира, рассеянно разворачивал то один, то другой касающийся поддельного первокурсника документ. И думал.
— Значит, «объяснить это можно лишь сдвигом базовых физиологических параметров», а, Син? — мягко поинтересовался божественный мой господин.
Я смущенно хмыкнул. Да уж, высказал свое авторитетное мнение. И сделал из него вывод о разветвленном и далекоидущем заговоре. Классическая ошибка аналитика «слишком умного». Хоть сейчас в учебник.
— В раннем подростковом возрасте организм действительно совершает огромный скачок, — зачем-то пояснил я и без того очевидное. — Физиологические показатели пляшут, уровень интеллекта меняется не только количественно, но и качественно. Владение некоторыми программными приложениями лишь после этого и становится возможным. Нет ничего удивительного, что результаты, показываемые юным Канеко в разные периоды, будто принадлежали разным людям. Даже если забыть о том, что собственное досье он регулярно редактировал.
— Как? — взорвался наконец божественный. — Как, во имя бессмертных предков, одиннадцатилетний пользователь смог создать аватару, обманувшую вступительную комиссию? На факультете тактического программирования, ни больше ни меньше?
— Меня сильнее беспокоит, что он обманул вашу службу безопасности, господин. Ни больше ни меньше.
Нобору нахмурился, вновь коснулся меча. Спросил у самого себя:
— И что теперь с этим гением делать?
Дальше обходить молчанием превращенную в балаган дуэль было нельзя.
— Господин, обычай велит отомстить за нанесенный чести урон, но…
— …зачем приплетать малолетнего дуралея, если нашу честь мы прекрасно уронили сами? — божественный смотрел неласковым взглядом человека, призвавшего себя на тайный суд… и обнаружившего, что весьма собой недоволен. — Мать и сына Канеко приказываю отпустить, ограничившись лишь номинальным наказанием. Если клан Каи потребует компенсации за кражу имени, выплатить из моих личных фондов.
В ответ на удивленный взгляд он невесело усмехнулся:
— В конце концов, юный Тимур тут не единственный, кто учится в Академии под анонимной аватарой.
Господин отвернулся, позволяя себе еще одну минуту насладиться головокружительным пейзажем. Божественный наш принц, гордость сословия творцов. Потомок великих властителей и гениальных программистов, тех, что сплели информационные сети и в буквальном смысле слова создали мир под названием Акана. Точно читая мысли, он рассмеялся:
— О времена, о нравы, Син! Есть отчего позавидовать предкам! В давние времена, когда встречались в схватке два благородных самурая, перед тем как скрестить мечи, называли они друг другу свои имена. Чтобы быть уверенными, что противник достоин оказываемой ему чести. Представляешь, эти счастливые люди всегда могли быть уверены, что видят перед собой реальное и истинное. Верный мой, ты только подумай, как легко было им жить и сражаться! Точно зная, что не будет убит по ошибке невинный ребенок.
Я открыл было рот. Но…
Бессмысленно убеждать Нобору, что невинный ребенок едва не убил по ошибке кронпринца Аканы. Я подумал, что рассказать об этом следует владыке, божественному его отцу.
И промолчал.
В трех растяжках от рая
Он идет по аллеям, идет по проспектам.
Расстоянье и время невольно сместив,
Он внимает тому, что уж было пропето,
И тому, что не скоро сплетется в мотив.
Он идет по асфальту, идет по брусчатке,
По бетонным мостам и мостам подвесным.
И, на плитах оставив годов отпечатки,
Неразлучное время идет вместе с ним.
Город белокаменный и надменно-вычурный,
Взгляд видеокамеры ржой кирпичной вычервлен.
Снегом припорошенным неподъемным чудищем,
Это — город прошлого, это — город в будущем.
Он идет мимо статуй, театров, фонтанов
И, как реки, форсирует улицы вброд.
Его поступь легка, его мысли спонтанны,
Он по-прежнему верит в людей и добро.
Скрыта в городе тайна, и вкус ее сладок,
От чудес ничего не должно отвлекать.
Чередуя эпохи, как будто фасады,
Мимо лентой домов проплывают века.
Сменятся развалины как с картинки видами —
Город хоть реальный, но словно кем-то выдуман.
Крылья не по рангу ли? Но бояться нечего.
Город грустных ангелов и разгульной нечисти.
Он идет сквозь столетья, вот так метр за метром —
По бульварам, что выгнули спину дугой.
Для него даже время течет незаметно,
Он как будто бы тот же, но все же другой.
Мимо старых районов и новых кварталов,
Мимо темных прудов, мимо монастырей.
Он идет не спеша и немного устало,
Но порой даже время не может быстрей.
В небо — пламя призмами и подсветки гейзеры.
Город словно призрачный, он как будто грезится.
Купол неба яшмовый, звездами увенчанный…
Город настоящего — отголосок вечности.
Александр Путятин
