РОБЕРТ ХОЛДСТОК - Lavondyss_Rus
Она поползла по ветке. Наконец свет изменился и воздух похолодел. Она сломала несколько сучков и расчистила себе поле зрения. Потом положила голову на руки и осталась лежать, вглядываясь в другое место, юношу внизу и кошмарную сцену вокруг него.
Она бы хотела поговорить с ним, но слова застряли в горле. Он лежал на боку, слегка опираясь на руку, и дрожал всем телом, наверно от сильной боли. Он повернул голову и она увидела кровь на его щеках. Он был в расцвете молодости, строен и силен, и выглядел так, как если бы жил достаточно хорошо. Очень длинные соломенные волосы, прекрасная, коротко подстриженная борода. Наполненные болью глаза глядели с мертвенно бледного лица, такого же зеленого, как и листья, через которые Таллис смотрела на него.
Второй рукой он пытался вырвать короткий клинок, пронзивший его грудь; из все расширяющейся раны хлестала кровь.
Таллис подумала, насколько рыцарственно выглядел юноша. Маленький рот, точеный нос. Дикий, озорной взгляд, но все-таки добрый. Она легко могла представить его смех, и, вообще, он напомнил ей Гарри. Но нет, это не он. Скорее, он походил на картинку в дедушкиной книге легенд, на сэра Гавейна; там, где он сражается с Зеленым рыцарем. Но сэр Гавейн носил блестящую металлическую броню, а этот воин был одет как чучело. Его одежда напоминала ту, которую носил Передур, странствующий рыцарь двора Короля Артура. Свободная коричневая туника и зеленая рубаха без рукавов, запачканная кровью. На руках и на талии блестящие желтые браслеты. Короткие облегающие штаны, с узором из коричневых и красных квадратов. Черные сапоги, украшенные кусочками тусклого металла.
Пока он лежал под ней, трясясь от боли, Таллис заметила и короткий красный плащ на плечах, скрепленный сверкающей желтой брошкой. Даже сейчас воин часто касался брошки на левом плече и закрывал глаза, как если бы вспоминал что-то — или кого-то.
Она знала, что он воин, частично из-за способа, каким он умирал, а частично из-за простого, покрытого свежей кровью меча, лежавшего рядом с ним. В книгах сказок — а Таллис прочитала их во множестве — мечи всегда сверкали, их рукоятки покрывала золотая филигрань, а эфес украшали изумруды. Этот меч был из тусклого железа, длиной в руку, и сильно выщерблен по краям. Рукоятку покрывала простая темная кожа. И никаких изумрудов.
Она вытянула шею и посмотрела за дерево. И вздрогнула, увидев разбитые повозки и разбросанных людей; из земли и трупов торчали оперенные стрелы. Горели огни. Вместо поля под ней находилась равнина, через которую текла широкая река, как раз на месте Ручья Охотника. Повсюду лежали мертвые тела, и между ними скользили черные силуэты. За рекой начинался густой лес, тянувшийся настолько далеко, насколько она могла видеть; перед ним горели огни, от которых вверх поднимались клубы дыма. Зимний лес, цвета земли — густой и чудовищный, полоса деревьев на пустынной земле.
Над лесом нависало небо, черное как ночь, простиравшееся к реке, к сцене убийства. Под бурей кружились черные птицы.
И Таллис мгновенно поняла, как надо называть дуб, ну конечно: Победитель Бури.
Она не могла уснуть. Стояла горячая влажная ночь, очень тихая. Окно было открыто. Она лежала на кровати, глядя на небо, и спрашивала себя, видел ли умирающий юноша те же самые звезды. Ураган, который она видела, бушевал не в мире Таллис. И ливень, безусловно, промочил прекрасные волосы ее воина и потушил огни пожаров. Она представила себе поле: шипят заливаемые дождем костры, кровь стекает в траву, земля обнимает мертвых, их оружие и их холодные души.
Кости говорит, что давным-давно на этом поле произошла жестокая битва.
Неужели Пустотница показала ей видение той великой битвы или, скорее, последствия? В сознании Таллис теснилось множество историй и образов. Она встала с кровати и посмотрела в окно. Что за фигура притаилась в тенях за изгородью? Быть может, Белая Маска, из-за которой вымышленные приключения и рассказы наполняют ее голову?
Младший сын, самый младший из трех...
В ней начала рождаться новая история, почти пугающая. Красочные образы, без всякого порядка. Замок — высокие башни, толстые стены — наполняют землей, тысячи людей несут темную почву, которая постепенно заполняет коридоры и залы. Вокруг горят огни, два грозных рыцаря в блестящей броне едут вокруг замка, развеваются боевые флаги.
Три молодых человека спорят с отцом; их выгоняют из зала.
Много замков, некоторые среди дубовых лесов, другие среди вязов, на берегах рек, на вершинах холмов. Скачут охотники.
Самый младший сын, изгнанный в мир, сотворенный снами ведьмы. Он живет несчастной холодной жизнью в замке, сделанном из странного камня; обратный путь преграждает горловина, на северной стене которой растет замок; выщербленные стены дворца поднимаются из выщербленного зимнего леса.
Дикая охота; гигантские лесные твари, освещенные сиянием луны; вепри, колючки на их спинах похожи на боевые копья; олени с рогами, сделанными из сорванных ветром веток дубов; они бегут от охотников и их тела крушат лес...
И, последнее, битва в черных лесах: во тьме мелькают факелы; кричат умирающие воины; кровавые кости и сломанные доспехи висят на голых ветвях деревьев... мрачный мимолетный образ того, что могло произойти только до того, как добрый и гордый юный принц приполз к стволу дуба, в поисках убежища, безопасности и… Таллис.
История... видение... странное чувство, что все это произошло именно здесь, на этой древней земле. Воздух холодил ее, дым душил, от зловонного запаха крови ее тошнило. Она была там. Она открыла путь к «жестокой битве» Кости. Она изменила пейзаж, перенесла древнюю зиму в нынешнее лето.
И она поняла, что Пустотница все время была рядом, показывая еще одну грань ее силы, ее таланта. Таллис: творец масок, творец мифаго, ребенок своего дедушки.
К полуночи она почувствовала себя полностью несчастной. Правильно ли она догадалась или нет, но ей было невыносимо жаль умирающего мужчину.
Какое-то время она стояла у окна — худенькая фигурка в ночной рубашке — и сквозь тьму смотрела на силуэт ее дерева. По щекам побежали слезы, и ей показалось, что она слышит, как плачет ее воин. Она даже не знала его имени, а ей отчаянно хотелось позвать его. Она должна попытаться помочь ему. Она возьмет с собой еду, бинты и антисептик. Она спрыгнет с дерева, утешит его и перевяжет его раны.
Ее воин не просто так приполз к Победителю Бури; возможно, он услышал, как Саймон охотился за ней. И он позвал ее, прося помощи. И что она сделала? Ничего! Только смотрела на него и плакала.
Злясь на себя саму, она сунула ноги в легкие парусиновые туфли и сбежала в сад. Внезапно она оторвала кусок от подола ночной рубашки, решив использовать его как бинт. Потом заколебалась: быть может, стоит вернуться в дом взять еду и лекарства? Нет; при свете звезд она помчалась к Камням Трактли.
Она думала, что и в запретном месте тоже ночь, но, проползя по ветке дерева, внезапно перенеслась в день. Юноша под ней лежал в точно таком же положении, в котором она оставила его. Буря еще не налетела, огни так же горели.
На мгновение это сбило Таллис с толку. Потом она сообразила, что воин глядит на ветки Победителя Бури. Он что-то прошептал, слишком тихо.
— Как тебя зовут? — сказала Таллис. Потом громче: — Как тебя зовут? Я Таллис. Таллис. Я хочу помочь тебе...
При звуке ее голоса взгляд юноши слегка затвердел, бледное лицо нахмурилось. Потом он попытался улыбнуться, словно забавляясь, и закрыл глаза.
— Таллис, — прошептал он.
— Как тебя зовут? — настойчиво спросила девочка.
Но он только повторил «Таллис...», открыл глаза и в воздух полетели слова, странные, бессмысленные, выразительные, неуловимые, отчаянные... Таллис сбросила лоскут, оторванный от ночной рубашки: перевязка для раны юноши. На мгновение она потеряла обрывок из вида, но потом он появился, развернутый и дрожащий, прямо над лежащим воином. Тот увидел, как лоскут падает, в его глазах блеснули слезы радости, рот, только что бывший мрачным провалом боли, стал широкой улыбкой надежды.
Он схватил лоскут и поднес его к губам. Потом сильно задрожал, и его тело сверкнуло там, где из раны опять потекла кровь.
— Таллис! — крикнул он, а потом прокричал новое слово: — Скатах!
Он откинулся на спину, рука вытянута над головой, в пальцах дрожит белый лоскут. Таллис с ужасом глядела на него. Он не закрыл глаза, но они резко потускнели, улыбка на губах растаяла, и он замер, совершенно неподвижно. На мгновение девочка решила, что он умер, но потом увидела, как его рука слегка дрогнула. Он не мог умереть. Не должен. Она должна спасти его. Кем бы он ни был, он слышал ее голос. Пустотница поможет, разумеется, или ее собственный талант к пустым путям. Но он слышал голос и, возможно, подумал, что она богиня или дух дерева. У него появилась надежда, и теперь он будет жить. Будет жить для нее, для Таллис. Он останется у дерева. И, когда выздоровеет, возможно построит здесь дом и взберется по широкому стволу Победителя Бури. Или, возможно...
