Джон Уиндем - Кукушата Мидвича
— А теперь что — такая нить появилась? Что-то я очень сомневаюсь.
— Не скромничайте, моя милая.
Зеллаби сжевал еще один сэндвич и посмотрел на меня двумя вопросительными знаками вместо глаз.
— Вы считаете, что тут же начну подтверждать выводами результаты вашего эксперимента? Дескать, что знает один мальчик — знают и все остальные, и что у девочек процесс этот протекает иначе. Я вполне с этим согласен, ежели тут не наблюдается какого-нибудь подвоха.
— Уважаемый…
— Но согласитесь, что выводы вот так, сразу не получатся. Все это еще нужно перетереть между полушариями мозгов.
— Да, конечно, я понимаю. Я в целом и сам не сразу дошел, — кивнул Зеллаби.
— Но вы посчитали необходимым посвятить нас в свои результаты?
— Естественно.
— Сделать выводы много труднее, нежели просто съесть информацию.
— Минуточку, — перебила меня Джанет. — Мистер Зеллаби, вы утверждаете, будто сказав что-то одному мальчику, вы, тем самым, говорите и всем остальным?
— Совершенно справедливо. Впрочем, подобный способ коммуникаций не является для них чем-то из ряда вон выходящим.
Джанет скептично хмыкнула. Зеллаби вздохнул.
— Попробуйте проэкспериментировать самостоятельно, коль хотите убедиться во всем сами, — он отвесил мне увесистый взгляд. — Так что вы думаете о моей гипотезе?
Я наклонил голову в знак согласия с выводами многоуважаемого Зеллаби.
— Вы отметили, что ваши выводы весьма предварительны. Что дальше?
— Я считаю, что даже столь незначительное изменение в человеческой природе способно опрокинуть всю нашу социальную систему.
— Hо ведь нечто подобное наблюдается у близнецов, у матери с детьми и, хотя очень редко, между совершенно незнакомыми людьми, — размышляла вслух Джанет. Может, это явление того же класса?
— Не думаю, — Зеллаби а сомнении потрогал верхней губой нос. — Если только в данном случае это явление не развилось до такой степени, что вышло на принципиально новый уровень. К тому же — наши малыши не близнецы. Плюс у нас имеются две отдельные группы, не обладающие экстра-коммуникацией между собой. Меня волнует другой вопрос: сколь велики индивидуальные способности каждого Peбенкa и всех Детей вместе? И еще: можно ли говорить о них, как о самостоятельных:личностях, или, исходя из их способности поддерживать контакт на расстоянии, строить свои будущие взаимоотношения с ними, как с единым Разумом? Ведь когда я задаю один и тот же вопрос разным мальчикам, я получаю один и тот же ответ. Когда они выполняют чисто механические действия, различия в движениях у Детей намного менее заметны, нежели у обычных малышей. Но главное — на любой вопрос отвечает вся группа в целом. Так вот.
Джанет нахмурилась:
— Мне не совсем понятно…
— Давайте посмотрим на вопрос с другой точки зрения, — продолжил Зеллаби. — Итак, у нас имеются пятьдесят восемь маленьких индивидуумов. Но такая реальность обманчива. В действительности же мы имеем лишь двух индивидуумов — мальчика и девочку. Мальчик состоит из тридцати компонентов, девочка — из двадцати восьми. Каждая из этих двух индивидуальностей имеет свою отличную физическую структуру и внешность.
Последовала пауза.
— Для меня — все это слишком сложно, — сказала Джанет.
— Для меня, естественно, тоже, — согласился Зеллаби.
— Но послушайте, — прервал я очередную паузу в разговоре, — вы что, всерьез во все это верите? Может, вы все-таки чересчур драматизируете события?
— Я лишь выявил факты и представил доказательства.
Я хмыкнул:
— Единственное, что вы сумели доказать — их таинственную способность общаться друг с другом на расстоянии. Это, конечно, не лезет ни в какие ворота, но личность, состоящая из многих индивидуумов — не слишком ли?
— Возможно. Вы были свидетелями только одного опыта, а я их проводил пачками. И все результаты сходятся на одном — мы имеем дело с коллективным разумом. Все не так странно, как могло показаться вначале: это, пожалуй, определённая уловка во избежание природного отбора. Многие формы жизни, на первый взгляд, могут казаться разумными из-за внешнего вида результатов их жизнедеятельности. Вы видите, некое технологическое проявление, а оказывается, что это — лишь колония простейших. Или насекомые. Их размеры невелики, но они достигают вполне ощутимых результатов в совместных действиях. Мы сами объединяемся в группы сознательно. Почему бы природе не придумать чего-нибудь этакое — способное воспользоваться нашими слабостями? В конце концов, мы стоим, перед барьером на пути к дальнейшему развитию и должны искать обходные пути. Ученые предлагают в качестве первого шага увеличить срок человеческой жизни до трехсот лет. Это вполне может быть выходом из создавшегося положения. Несомненно — продление жизни будет серьезным вызовом закоренелому индивидуализму. Но существуют и другие пути. Например, создание новой ветви эволюции среди высших животных. Очевидно, такое решение для природы невыполнимо…
Мимолетный взгляд в сторону Джанет сказал мне, что она уже в отключке. Это всегда бывает, когда она решит, что собеседник несет явную чушь. В таких случаях она не тратит сил на понимание, а просто отгораживается, словно стеной. Я прошелся по комнате и выглянул в окно.
— Я чувствую себя хамелеоном, которому не удается перекраситься под цвет места, куда его насильно перетащили. Если я вас правильно понял, эти две группы суть — два этаких суперразума. Значит ли такое положение вещей, что этот тридцатиединый мальчик и двадцативосьмиединая девочка обладают силами нормальных людей, только помноженными на соответствующее число?
— Не думаю, — голос Зеллаби был серьезен. — Вполне вероятно, что их умственная способность вряд ли выше нормы в тридцать раз. Это выше всяческого понимания. Будь так, их коллективный разум обладал бы такими невообразимыми потенциальными возможностями, что трудно даже себе представить. Но вот сила их желаний… М-да, это серьезная проблема. Ноль информации о том, как происходят такие внушения. То есть, когда просто желание не выполняется, его уровень концентрируется и, в итоге, оно все-таки выполняется. Наглядный пример перехода количества в качество. Впрочем, это только мои измышления.
— Невероятно сложно для понимания.
— В деталях, в принципе действия — может быть, — согласился Зеллаби. — Но в целом, абстрагируясь, не так уж сложно, как кажется. Вы же согласитесь, что главное качество человека — воплощение его духа?
— Безусловно.
— Ну, а дух — это живительная сила, а значит, он не может находиться в статическом состоянии. Он либо развивается, либо атрофируется. Его эволюция предполагает превращение в более сильный дух. А теперь давайте представим, что этот превратившийся супердух появляется на сцене. Какой у него может быть вид? Простой человек немного не так скроен и потому неудобен как оболочка. Супермен тоже не подходит. Так, может, он решит пренебречь, пусть удобным в плане мобильности, одним телом и перейти к размещению в группу тел? Это, как энциклопедия, которой становится тесно в одном томе. Бог его знает. Но если дело обстоит именно таким образом, то нечего удивляться, что два таких супердуха появились у нас вот в таком виде.
Зеллаби помолчал, наблюдая за кружащими над кустами лаванды шмелями.
— Я много размышляю о наших детишках. И даже подумываю дать им, я имею ввиду суперразумам, имена. И лучшие из них — Адам и Ева.
Парой дней позже я получил письмо. Мне сообщалось, что я могу рассчитывать на одну очень интересную работу в Канаде. Однако я должен был немедленно отправиться туда. Что и сделал, оставив Джанет утрясать дела. Позже она должна была присоединиться ко мне. Когда мы вновь воссоединились, у нее было не много новостей из Мидвича. Только то, что вражда между Зеллаби и Ферманами вылезла наружу.
Зеллаби, как выяснилось, рассказал Бернарду Уэсткоту о своей находке. Эта весть долетела до Ферманов, которым такая идея была не в новинку и, что естественно, неприемлема. Они тут же разработали свою систему тестов и мрачнели с каждым проведенным опытом.
— Надеюсь, они не примут всерьез мысль насчет Адама и Евы, — добавила Джанет уже от себя. — Бедняга Зеллаби. Но я буду вечно благодарить Господа, что нам удалось убраться из Мидвича в Лондон именно в тот день. Я достаточно натерпелась и не сильно огорчусь, если никогда не услышу даже слова «Мидвич».
16. Нас теперь девять
Несколько лет мы появлялись дома редко и задерживались ненадолго. Навещали родственников, встречались с некоторыми людьми с целью расширения деловых контактов. И лишь восемь лет спустя мы устроили себе двухмесячный отпуск и я навестил Бернарда Уэтскота в Лондоне. Мы зашли немедленно выпить во «Внутри и снаружи». Честно говоря, я ожидал услышать от него, что положение в Мидвиче пришло в норму. Более того, я ожидал, что о Детях вообще забудут, а их способности, как это часто бывает с малолетними гениями, сошли на нет. Я надеялся услышать, что они превратились в обычных деревенских детишек и последнее, что их выделяет от остальных — их необычная внешность. Какое-то время мы молчали.
