Catherine de Froid - Быть Вселенной в голове у каждого
«…Общий сбор», — вещало над дверью.
— Общий?
— Что за?
— Эксперимент.
— Пойдемте, что ж.
Ратора на плечо, Сашу за руку.
— Эй! — возмутилась она.
— Лучше держаться вместе, — выкрутился Игорь. — Да ладно, по сравнению с копанием в твоих мозгах сейчас я ничего себе не позволяю.
Прямо по коридору. Какой–то большой светлый зал. Туда ведут еще два коридора.
По одному из них в зал как раз входят два не то мальчика, не то юноши, один старше другого на пару лет. Внешность довольно разная, но выражения лиц похожи. Как будто сводные братья.
По второму коридору приближаются две девочки, стилем одежды напоминающие мальчиков–пофигистов: джинсы, футболки.
— Как наш автор, — шепчет Ратор. — Их, по–моему, тоже она писала.
— Верю, куда деться, — шепчет в ответ Игорь. Он привык к странностям серенького.
— Кто–нибудь знает, что здесь происходит? — нарушил молчание старший из двух мальчиков.
— Бог знает, — отозвалась одна из девочек.
— Эксперимент, — озвучила Андра с Сашиного плеча.
— Выясним, — подытожил задавший вопрос. — Давайте знакомиться. Мы — Андреи.
— Черт, как же по–дурацки это звучит во множественном числе! — заметил младший из Андреев.
— Катя.
— Саша.
— Эй, я тоже Саша!
— Буду Саша–вторая, значит.
— А я — Андра.
— Это от Александра? — тут же спросила другая Саша.
— Ой, правда, а я и не заметил, — вполголоса пробормотал Игорь. — Я Игорь, а это Ратор.
— Сам могу представиться.
— У меня не галлюцинации? — удивленно спросила Саша–вторая.
— Обижаешь! — сказали в голос Ратор и Андра.
— Тогда как?..
— Знаете, наш мозг порой та–а–акое таит… — протянул Игорь.
— Знаем, — сказал Андрей.
— Еще как, — сказала Катя.
— Давайте перестанем бросаться загадочными фразами, и просто спокойно все друг другу расскажем, — предложил Андрей–старший.
— Кто первый?
— Скинемся.
Ратор.
Он сидел у Игоря на плече, а в его мозг поступала информация. Почему так происходило? Наверно, автор решил. Обычно авторы не столь наглы и четко разделяют описание событий и собственные измышления, часто вовсе не допуская последние к первым, но данный автор был нагл. Точнее, была, ибо о сущности автора Ратор уже упоминал.
Так вышло, что именно этого серого, не очень общительного эндорианца графоманка, ведающая судьбами Игоря, Саш и Андреев, избрала своим рупором. Раньше он писал в старый Игорев блог рассказы, теперь он пытался подключиться к Интернету, чтобы записать пришедший извне афоризм:
«Мне не на что жаловаться: к моим услугам десятки и десятки миров, о каждом обитателе которых я при желании могу узнать все. Что не мешает как им, так и настоящим людям оставаться для меня загадкой».
Все «я», да «я». Автор скромностью не страдает. Впрочем так все же лучше, чем бесконечные безличные формы и «большинство», которыми другие блоггеры пользуются, чтобы обозначить своих знакомых.
Эксперимент.
Ровно в тот момент, когда закончились все рассказы, обсуждения и размышления, открылась не замеченная никем дверь в четвертой стене, и в зал непринужденно вошел Бог.
— Здравствуйте! — поздоровался он.
— Здравствуйте, — ответила Саша–вторая, зажимая рот рукой. Она так и не решила для себя вопрос, в каком числе обращаться к Нему.
— Здравствуйте, — последовали ее примеру остальные.
— Наверно, вам всем интересно, зачем я вас здесь собрал… — с усмешкой процитировал он земной канцеляризм. Все засмеялись.
— О да, нам весьма интересно, почему мы куда–то перенеслись с родной Земли, для сна это все слишком реалистично, а вокруг все говорят про какой–то эксперимент! — не сдержался Андрей–старший. — Извините.
— Ты тоже страдаешь тягой к избыточным извинениям? — шепнула Саша–первая.
— Мы все этим страдаем, распространенная зараза, — отозвалась Саша–вторая.
— Тише, давайте послушаем, — предложил Ратор.
— Про эксперимент вы уже знаете, — подытожил Бог. — Это эксперимент… Ну как бы вам сказать? Эксперимент по слиянию сознаний.
— А мы здесь, потому что у нас есть некоторый опыт по этой части? — сказал кто–то.
— Можно сказать и так. А вообще, что вы знаете про ситуацию в чужих головах? Ничего не знаете. Не судите поспешно и так далее.
— Можно вопрос не по теме? — не утерпела Саша–вторая. — А почему вы, Бог, так просто с нами разговариваете? Как же дела? Неужели правду пишут, что Бог от нас отвернулся.
— Не буду спрашивать, как вы все узнаете, кто я такой, — начал Бог. — А по поводу дел, разговоров и так далее я и сам толком не знаю. Я здесь как британская королева, гостей встречаю, мило улыбаюсь, да убиваю свое время так же, как земные одинокие люди. Иногда смотрю отчеты о проделанной работе, но кто и как ее делает, меня никогда не интересовало. Может, перейдем к делу?
— Надеюсь, «слитых» организмов будет хотя бы два? — спросил Игорь. — Не хотелось бы нам с Сашей оказаться в одном теле. — Саша подняла руку для подзатыльника. — Ничего личного, просто…
— Пошляк! — сказала она.
— Конечно, два, все предусмотрено. — Кое–кому из присутствующих показалось, что Бог немного замялся. — Они даже будут знакомы друг с другом и, так и быть, не будут братом и сестрой. Возраст — примерно одиннадцать лет. Хватит?
— Одиннадцать? Это же никаких возможностей! — возмутился младший Андрей.
— Понимаешь, что я о тебе думал? — осадил его старший.
— Наоборот, хорошо. Это же мечта всего Интернета! «Вот бы вернуться в прошлое с нынешними мозгами», — процитировала Саша–первая.
— Возвращалась я, — ответила Саша–вторая. — Приятного мало. Вот только тогда я была в своем прошлом, а в чужом оно поинтереснее будет. Не надо беспокоиться, с кем дружить, с кем не дружить, какое впечатление произведешь…
— Ну и отлично, что все согласны, — подвел итоги Бог. — Отправка завтра утром, пообщайтесь пока, обязанности в теле распределите. Я вас покидаю?
Никто не ответил, потому что говорить «До свидания» было бы глупо, а прощаний без этой подоплеки в языке не предусмотрено. «Прощай» разве что, но слишком пафосно.
И только когда дверь закрылась и слилась со стеной, Ратор, который, как уже упоминалось, является рупором автора, обратил внимание на одну очевидную вещь:
— Катя, а что ты все молчишь и молчишь?
— А что говорить? Вас здесь много, и все вы не глупее меня. Сами все скажете.
— А что ты здесь, кстати, делаешь? — полюбопытствовал кто–то нетактичный, чье имя лучше не называть. — Мы все как бы подростки, а ты уже сколько жизней прожила… Тебе с нами скучно будет.
— Я здесь для количества. Нас как раз четверо против четверых подобралось.
И тут Ратор снова послужил рупором:
— Ты ведь наш автор, да?
Катя пожала плечами:
— Была я вашим автором, верно. В последней как раз жизни, перед самым призванием. Вот только подробности того, что я там понаписала, из моей головы стерли начисто. Так что все по–честному. Не волнуйтесь, сильно докучать не буду. Хотя вы же здесь почти все с меня списаны, тараканы в голове схожие.
Разговор.
До конца дня, по биологическим часам всех собравшихся, оставалось еще порядочно, поэтому время проводили в праздных разговорах. Уже обсудили, что Ратор и Андра будут отвечать за Интернет в мозгу и телепатию (Андра возмутилась, что не умеет, Ратор и автор взялись ее обучить), а обреченные на зубрежку будут чередоваться (гуманитариев здесь не было). Возражение: «Зачем нужна зубрежка, когда есть Интернет?» было отметено, потому что Всемирная Сеть совсем не всегда выдает то, что нужно, не говоря уже о том, что ее могут закрыть в любой момент. А еще порядочный интеллигентный человек должен хранить в памяти необходимый багаж знаний. Дискуссия «Зачем быть интеллигентным человеком?», предложенная Андреями, уже тоже состоялась.
— Кать, а можно вопрос к тебе как к автору? — спросил Андрей–старший.
— Да сколько вам говорить, не помню я этой чертовой писанины! — ответила Катя.
— Не в этом плане. Вопрос чисто метафизического свойства.
— Ну, давай, покумекаем вместе.
— Смотри, мы перемещаемся в тела одиннадцатилетних детей. Там ведь уже есть какие–то личности, так?
— Думаю, это должно быть учтено Богом, — предположила Катя. — Недаром же он назвал именно этот возраст.
— А во сколько вообще формируется личность? Лет в шестнадцать же, не?
— Ну, спасибо! — сказал Андрей–младший.
— Вообще–то, никому из нас еще нет шестнадцати, ну, кроме Кати. Значит, дело не в этом.
— По–моему, — влезла польщенная Катя, — личность формируется то ли когда начинаешь создавать что–то свое, то ли когда в первый раз задумываешься о смерти.
