СССР 2061 - СССР-2061. Том 7
Напарник задумался, а потом резко дал команду роботу:
— Найти книги с фантастикой!
И уже Астахову:
— Где-то они тут должны быть… Только вот где?
И напарники не сговариваясь обвели взглядом помещение. Да… В таком бардаке найти что-то сразу проблематично. Завалы. Ящики, коробки, сломанные и работоспособные приборы, запчасти, образцы породы, кабели, инструменты, контейнеры и контейнерочки, банки и пакеты, предметы непонятного назначения разнообразнейших форм и состояния. И всё в оранжево-зелёно-серой гамме. Лаборатория сумасшедшего ученого, не иначе. Тем временем робот, будто подражая людям, обследовал помещение верхним визором, с вмонтированным туда
— Пап, ну что?
— Сейчас-сейчас… Ты уже легла?
— Ага. Уже, наверно, час как ворочаюсь, и не могу заснуть.
Робот, проведя сканирование, вроде что-то обнаружил и, ловко расчищая путь среди вещей, отправился вглубь купола. Благо, продвигаться далеко ему не пришлось. С треском вскрыв один из контейнеров, робот своими сильными, но ножными манипуляторами извлёк на свет два предмета в форме прямоугольного параллелепипеда. Положил один обратно, а с другим вернулся к Сему и вручил. Сем критически осмотрел добычу робота, подняся так близко к лицу, что чуть не вытер бородой и передал Астахову:
— Годится!
Астахов полностью доверился напарнику и произнес в трубку:
— Ну, слушай! Сказка называется…
Светин папа раскрыл предмет, который оказался книгой столетней давности, невесть как оказавшейся в их забытом Богом уголке, и продолжил:
— Сказка называется «Дочь ледяного гиганта». Я тебе десять минут почитаю, и всё, хорошо? Ну, слушай. «Легенды гласят, что самый могучий воин Гиборийской эры, тот, кто, по выражению немедийского летописца, «ножищами, обутыми в грубые сандалии, попрал украшенные самоцветами престолы владык земных», появился на свет прямо на поле битвы, и этим определилась его дальнейшая судьба. Дело вполне возможное, ибо жены киммерийские владели оружием не хуже мужчин. Не исключено, что мать Конана, беременная им, устремилась вместе со всеми в бой, чтобы отразить нападение враждебных ванов. Так среди сражений, которые с небольшими передышками вели все киммерийские кланы, протекло все детство Конана. От отца, кузнеца и ювелира, он унаследовал богатырскую стать и принимал участие в битвах с той поры, как смог держать в руке меч…»
«А что,» – думал Сем, слушая распевное чтение Астахова, — «Вполне ничего себе сказка… Я такую и не знаю, кстати сказать. Конан? Что-то знакомое… Кажется, слышал в детстве…»
Робот тоже нашел себе занятие. Литературные достоинства текста, как и развитие сюжета его совсем не интересовали, но сам процесс сопоставления букв из книги (которые он видел из-за спины Астахова) и слов его привлекало.
— … Хеймдал зарычал и прыгнул, его меч описал смертоносную дугу. Когда свистящая сталь ударила по шлему, высекая сотни голубых искр Конан зашатался и перед глазами его поплыли красные круги. Но и в таком состоянии он сумел изо всех сил нанести прямой удар. Клинок пробил пластины панциря, ребра и сердце – рыжий боец пал мертвым к ногам Конана….
«Что-то слишком страшная сказка,» – подумал Мумрик, геномодифициорванный котозаяц, подбирающийся к остывающему обеду Астахова. Мумрик, обладающий мозгом пятилетнего ребенка, с удовольствием бы послушал Репку. Хотя запах из банки лучше любой сказки.
Вот, казалось бы, двадцать первый век. Шестьдесят первый год на дворе. А девочка Света из Москвы, столицы СССР, звонит папе в пояс астероидов, чтоб послушать сказку на ночь. А почему? Потому что знает: папа её любит.
Владимир Новиков
На живца (206)
Семен Прохорович Пичугин всю сознательную жизнь занимался ландшафт-менеджментом. Лепил на скорую руку оазисы в пустынях, усаживал берега океанов неровными зубами заградительных скал. Корректировал уровень грунта, чтобы подстегнуть сонные и утихомирить спесивые реки. В общем, творил все, на что хватало фантазии его неугомонного гения и технических возможностей современной инженерии. Макроархитектор с длиннющим стажем, он давно уже не выбивал-выпрашивал разрешения проектных институтов. Скорее из вежливости ставил министерство в известность, ваял очередную нетленку и бежал дальше, к следующему шедевру рукотворной природы. Что называется, свободный художник.
А я, Алексей Владимирович Беленький, удостоился чести стать его подмастерьем. Таскал за ним электронные планшеты и архаичные ватманы, варил кофе, заправлял пищевой процессор белковыми плитками. Спрашивается, для этого нужно было шесть лет учиться в планетоустроительной академии?
Однако, я не жалуюсь. Получив диплом, мог бы запросто загреметь и в марсианскую колонию, под Золотые купола. Ворочал бы там породу послушными грейдерами и глотал, несмотря на респиратор, вездесущую пурпурную пыль.
Хотя пыли хватало и здесь. Стоило о ней только подумать, как сразу же зверски засвербело в носу и…
— Апчхииии!!!
— Будь здоров, студент! — шеф хитро подмигнул. — Хороший нос кулак за неделю чует!
Плазменный резак лихо отхватывал куски гранитной породы. Красивое зрелище. В воздухе носились взвесь мелких частиц и клубы пара.
— А я думал, ты заснул. Работай, давай, не филонь, — он шутливо погрозил здоровенным кулаком. — О чем задумался?
— Да так… — я пожал плечами. — Просто любопытно…
— А, любопытно, так спрашивай.
— Думаю вот, отчего марсианские купола Золотыми называют? Вы же бывали на Марсе, может, слышали?
— Бывал-бывал. Я, Лешка, друг ты мой, везде бывал. По работе и так, по зову сердца. И купола твои видел. Ладно, раз ты такой любознательный… — Семен Прохорович отложил в сторону инструмент и задумчиво поскреб седеющую бороденку. — Экскурсовод вроде говорил, что назвали их так первые колонисты. Надо тебе сказать – ты ж тогда под стол в полный рост бегал – добровольцев для этой стройки из заключенных и военнопленных набирали. А это у них чего-то там означало, а что – не помню. Хотя, возможно, все еще проще. Вечером знаешь, как солнце в фиберглассе золотом играет? Особенно, если снаружи посмотреть.
Он полез в карман комбинезона, вытащил оттуда пачку Ротфронтовской жевательной резинки. Разжевав одну пластинку, спросил глумливо:
— А что, Алексей, неужели тебя на Марс потянуло со страшной силой?
— Да нет, мне и здесь хорошо, — ответил я почти искренне.
— А то смотри, — подмигнул он, — могу посодействовать. И вообще – хорош перекуривать. До обеда далеко. Собственно, обед еще заработать надо.
***Недавнее увлечение макроархитектора Пичугина культурой древней Японии придало его стилю некий восточный колорит. Вот сейчас, например, наша бригада превращала небольшую приднепровскую долину в сад камней. Искусственный водоем уже выкопали и облагородили, оставалось поместить в него огромную скалу, и можно будет переходить к песчаным узорам. Для меня вся эта заумь была темным лесом, но шеф называл громоздкую конструкцию «горой Хорай» и возился с ней, как с капризным ребенком. Она в ответ вела себя подобающе: то «дух камня не в том направлении», то вода, разобидевшись, уйдет сквозь песчаное дно. По-моему, камень – он камень и есть, как его ни поставь. Но шеф, похоже, думал иначе.
— Семен Прохорович, а на кой черт мы эту громадину подпиливаем? — я слегка пнул камень носком ботинка. — Нельзя просто так поднять и поставить? Тот сморщился, как от зубной боли, и проворчал:
— Так, Леха, давай зачетку. Неуд тебе сегодня без права исправления. Я вот удивляюсь, чему вас только столичная Альма Матерь обучает… Я виновато потупился и запыхтел. Попробовал отшутиться:
— А я болел тогда.
— Эх-эх-эх, болезный, — он поджал губы и покачал головой. — Ничего, я тебя вылечу. Давай так: у нашего камешка какой вес? На глаз?
— Думаю, тонн пятьсот, — ляпнул я первое, что пришло в голову и, видимо, попал.
— О, он думает. Это уже положительная динамика, — обратился шеф к кому-то в пустоте. — Пациент не безнадежен. Допустим. И вот эту махину нам с тобой предстоит поставить вертикально и закрепить.
— Ну? — иногда моя сообразительность меня пугает.
— Баранки гну, темнота, — он легонько постучал по моей каске. — Она же водой обмывается по основному замыслу, так?
— Можно ведь на штыри… — попытался я возразить.
— Будут тебе штыри, но их недостаточно. Конструкция ведь века должна простоять. А то вот будет твоя внучка прогуливаться в этих местах со своим ухажером. И тут – хрясь! — он издал губами неприличный звук и ударил кулаком о ладонь. — Кто виноват? Виноваты Семен Прохорович и соучастник его Леха-разгильдяй. Неприятно, согласись?
— Так, а выход какой? — я хоть и догадался, но продолжал играть в «инженера-недоучку».
— О, выход есть всегда, даже если на нем замок висит, — он поднял указательный палец вверх. — Для того мы всю верхушку скалы и обтесываем. Знаешь, что такое «ванька-встанька»?
![СССР 2061 - СССР-2061. Том 4[сборник рассказов ; СИ]](/uploads/posts/books/108174/108174.jpg)