Павел Сормов - Летняя Вьюга (окончание)
— Знаешь… конкретно он — как пёс. Служит. Умный, хитрый, злой. Прикажет хозяин убить — порвёт нас в клочья, а прикажет защищать — будет нас же и охранять до конца. Как Наида, если будет надо, умрёт поперёк порога, но врага не пропустит.
— Да… есть такая порода. "Наша честь — верность". Встречал. Нам недоступно, страта другая… А сам хозяин… как тебе?
— Я не поняла. Он какой-то… невидный, что ли. Серый, скользкий. Не слизь, как этот… Дворкевич, вроде, а просто тень. Тусклая, холодная. Но не трус, при этом. Короче, я его… не почуяла. Совсем. Меня он не испугался, просто удивился, скорее.
— Гадом буду… должен быть кто-то третий. Генератор зла, типа. Такой… драйвовый, заводной. Тогда будет завершённая картина. Я просто всё понять хочу…
— Не разводят ли? А "Томагавки" они тоже имитировали? У ЗОГа взаймы взяли? Хватит уже. Давай я бомбу Шалимову отдам. Он всё же помог, ПРО семь из восьми сбило. И нас предупредил.
— А давай. Только не за так, а в обмен на наш кристаллик. Вообще-то не по-людски брать чужое без спросу. Заодно хочу лично ему в глаза поглядеть. — Дима с язвительной, преувеличенной готовностью уселся на пассажирское место фургона, рядом с водительским креслом. — Аллилуйя, золотой. Унеси меня с собой. Над забором, над водой, над холодною землёй…
Светка посмотрела на друга с изрядным сомнением. Мыш, после очередной уже сумасшедшей череды ночных приключений, был крайне зол и агрессивен. Что называется, опасен на руку. Такое с ним случалось нечасто, и почти всегда приводило к серьёзным неприятностям, как для самого Димы, так и для окружающих. Впрочем, причин для злобы у инженера было в избытке. Когда дважды за ночь тебя, вместе со всеми друзьями, и просто соседями, какие-то нелюди пытаются убить ядерными взрывами, ещё не так взбеленишься. Старшая фея сама испытывала весьма схожие чувства, но попыталась предотвратить назревающий срыв диминой агрессии на вынужденных союзниках. Должен же хотя бы кто-то сохранять здравый рассудок, в этом диком мультяшном кошмаре…
— Если так "поглядеть", как тогда с Чепраковым, на кафедре, то предупреждаю — этот мужик не Чепа. Он тебе просто руки переломает.
— Я же сказал. Не буду я никому в рыло стучать. Серьёзно поговорить. Голосом.
Тон Мыша, равно как и снова засунутый за пояс пистолет, давал повод усомниться в этом обещании. Светлана отошла посовещаться с дедом, Дарьей и Игорем, после чего вновь вернулась в "Фиат", усевшись на водительское место, и созвонилась с Шалимовым. Тот, прислав для Дашки точную карту падений "Томагавков", попросил доставить ядерный фургон на полигон военной части, рядом с подмосковным Солнечногорском.
— Там и поговорим.
Дима поймал себя на вполне дурацкой мысли, что ему спокойнее, когда Светка на привычном месте, за рулём. Даже когда аспирантка, став феей Максвелла, перенесёт машину из Крыма в Подмосковье прямо по воздуху. Хитрая штука психология.
— Я пока в море приберусь! — Подскочила Дарья. — Не хочу эту дрянь оставлять на дне, там и так полная мусорка.
— Будь в готовности. Ты защита. Прозреваю, что троицу не только бог любит. — Пробурчал Мыш, пропуская Игоря на место рядом со своей волшебной супругой.
— Ясный пень! Готовность — три минуты! Карта есть, точность до пятисот метров. За час всё вытащу и домой.
Въехавший на поворотный круг Углового мотоциклист, в косухе и кожаных штанах, нервно вильнул. Едва не потеряв управление своим стальным конём. Байкера можно было понять. Вертикально взмывающий в ночное небо автофургон не каждый день увидишь…
****
Вопреки ожиданиям Шалимова, Стас всячески изругал идею назначить Передельского посредником между… окончательно сформировавшейся, военно-гэбистской хунтой, и группой Чекана.
— Я как раз потому и не согласен. Они похожи, хотельщики странного, бля. Одного поля ягодки, тут же начнут дружить против нас. Псих — он не наш. Он сам по себе, интересно — работает, а чуть напряги с моралью, пошлёт нас куда подальше, в лучшем случае. А в худшем… с профессором и Ко ему куда комфортнее будет. Учёные — они такой народ…
— Какой?
— Как змея. Яд в медицине полезен, но держать за шею надо крепко. Как при… том… Хозяине. У нас сейчас ситуация — один в один конец сороковых. Даже ещё запутанней.
— Да. Только "ядерная бомба" сейчас как раз у нас. Целых две, и многоразовые.
— И одушевлённые, со своими… тараканами. И не у нас, а сами по себе. Слышал — "у меня имя есть!"… Хорошо, что хоть деваться им от нас некуда. Спасибо Обществу, совсем у ребят со страху башню свернуло. Это они удачно сестричек к нам прислонили.
— И что теперь с ними делать-то?
— А ничего. Найдём своего "делегата", есть кандидат… А Платоныч расчёт получит, спасибо ему, пускай валит. Хоть к Чекану в компанию, хоть куда.
— Не прокидаемся?
— Нет. Он нам больше не нужен, ситуация другая, чем была в июне. Проблема в том, что сила сейчас, в отличие от времён оных — у сестричек в руках, напрямую, и у их группы. Такого никогда не было, это мы теперь обслуга. Да! И мы должны подстраиваться под их хотелки, а главная хотелка у умников всегда одна — чтобы им создали все условия для спокойного потрошения их лямбдасигмагиперонов и триметилурандебилов. И отвалили в сторону, власть над ЛЮДЬМИ им неинтересна. Понятно, мир изменится, но это не скорый процесс. Мы им нужны, очень. Меньше, чем они нам, конечно, но менять одну правящую банду на другую им неинтересно, править самим — тем более. Я им хочу прямо сказать — давайте поможем друг другу! Если они подсобят расправиться с Обществом… ну, а дальше видно будет.
— То есть, хочешь сказать, что они нас держат за простых бандитов?
— Разумеется. Нормальное восприятие власти, для людей из середины "пирамиды", не разбирающихся в тонкостях. Не забывай, что ещё пару месяцев назад это были просто сотрудники обыкновенной лаборатории при "нанистах"…
— Ворьё одно, там чистить и чистить…
— Конечно, сейчас это нам уже неудобно, вычистим. Дело в другом. Они воспринимают нас как меньшее зло, и нас это устраивает. По сравнению с Обществом и отечественными его прихлебателями. Правда, твоими трудами, таковых почти не уцелело… и это хорошо, Чекану с компанией должно понравиться…
— Хозяева схемы, как мой Шурик выражается?
— Да. В общем, кесарю кесарево, а…
— А слесарю слесарево. Я на полигон, Света бомбу обещала доставить, что им сперва подсунули. Ещё с "зе энда" вещица, наверняка. Ещё штук десять где-то бродят… Вертолёт вызвал, летишь со мной?
— Да, разумеется. А кто ещё там будет, кроме красотки?
— Не знаю. Но поговорить в любом случае будет нелишне. Всё хотел тебя спросить, каких они все убеждений-то хоть?
— Судя по следам в сети… ну, у младшей, какие там убеждения, няшечка кавайная… сознание игровое, может быть стихийно-языческое, нью-эйдж. Политики не видать. Некоторые симпатии к японщине всякой, понятно откуда. Антиамериканизм, вторичный. Старшая, видимо, русский национал-социализм, но мягкий, такой, женский… а у самого профессора… понятно, остаточный советизм с оговорками, как и почти у всех олдовых естественников. Мориц, жёсткий энэс, с германофилией и расизмом, но и с частичным неосоветизмом. Штрассер и Сталин — наши рулевые, короче, Гитлер — предатель континентального русско-немецкого союза и вообще жидомасон… Максим Дегтярёв, хард стайл. Мышканцев — вообще странный зверь, полная шиза в голове, всего понемногу, от анархо-коммунизма до русского нацизма. У меня есть аналитика по ним, в вертушке почитаем…
— Остальных бы глянуть.
— Тоже есть. По женихам сестричек и друзьям, особенно. Оба их парнишки правые, разных оттенков.
— Отлично. Всё, пришёл борт, поднимаемся.
****
Общество никогда не проигрывало. Потому что, если оно начинало проигрывать, оно просто меняло правила. Игры. Той Игры, где пешками были судьбы стран, ладьями и слонами — целых цивилизаций. А шах королю объявлялся всего один раз за восемьсот лет. Джина, будучи всего лишь кандидатом, не могла знать истинного самоназвания действительных членов Общества. Люди Игры.
Михаэль Геккер, второй Секретарь, глубокий старик (он выглядел, тем не менее, значительно моложе своих ста семи лет) аккуратно положил пульт управления экраном на полированную поверхность стола в Зале Пикников.
— Мы расслабились, Джефф. Каждый кандидат — это крысиный волк, а не наследный принц. Если мы отступим от этого правила, мы погибнем при первом же серьёзном кризисе. Таком, как сейчас.
