Виталий Вавикин - Добро пожаловать в будущее
– Не хочу Инесс.
– Тогда к Нив.
– И Нив тоже не хочу.
– А София, кажется, к мужу вернулась…
– К Адио пойду.
– Так Адио сейчас с Эбел.
– И что?
– У них любовь вроде.
– Издеваешься?
– Немного.
Они смеются и договариваются встретиться вечером.
Глава тридцать третья
Бирс видит квартиру Адио глазами Эну. Дюваль сидит рядом. Адио на кровати, обнимает свою девушку. Эбел улыбается, но почти не разговаривает, лишь отвечает иногда односложными предложениями. Эну отпускает по этому поводу несколько шуток. Адио смеется и говорит, что у женщины главное тело, а не ум. Дюваль гогочет громче всех. Эбел тоже улыбается.
– Может, напьемся и пойдем искать живых мертвецов? – предлагает Эну не то в серьез, не то в шутку.
– Можно и так, – говорит Адио. – Вот только куда Эбел девать?
– Домой отправь.
– Да ну вас с этими мертвецами! – злится Дюваль.
– Это Эну предложил! – смеется Адио.
– У него просто в голове кавардак! – Дюваль рассказывает про Мейкну, избегая имен. Только факты. Только шутки и едкие реплики.
– А мне они обычно сразу дают, – смеется Адио, видит, что Эну начинает злиться, и просит Эбел привести для Эну подругу.
– Я бы тоже не отказался, – говорит Дюваль.
Эбел одевается и полчаса спустя приводит Мейкну.
– Твою мать! – говорит с порога Мейкна, увидев Эну, и спешно уходит.
Эбел растерянно хлопает глазами.
– Вы что, знакомы? – спрашивает она Эну.
– Да так. – Он выходит на улицу, догоняет Мейкну. – Ты почему убежала? – Она молчит, продолжая идти вперед. – Да подожди ты! – Эну хватает ее за руку. Мейкна останавливается.
– Злишься? – спрашивает она.
– Да нет, – врет Эну, обнимает ее и предлагает пойти к нему.
– Зачем?
– А зачем ты к Адио шла?
– Посидеть.
– Вот и у меня посидим, – он пытается улыбаться. Мейкна молчит, но послушно идет к нему.
– Думаешь, что я шлюха? – спрашивает она, когда Эну закрывает входную дверь. Он пожимает плечами. – Я просто хотела, чтобы у нас все по-другому было, – тихо говорит она. – Не как с другими. Не как прежде.
– Ладно.
– Ладно, – Мейкна вздыхает. – Хочешь, чтобы я разделась?
– А ты не хочешь?
– Хочу.
– Только предохраняться нечем.
– Я не заразная.
– Вдруг я?
– Переживу.
Прелюдия длится пару минут, все остальное – и того меньше.
– Хочешь теперь, чтобы я ушла? – спрашивает Мейкна.
– Да, – говорит Эну, стараясь не встречаться с ней взглядом.
Глава тридцать четвертая
Бэйн приезжает вечером и рассказывает Эну о его сестре и Калео.
– Со мной поедешь? – спрашивает он.
– Куда?
– Найдем Калео и убьем.
Они колесят по внешнему городу до поздней ночи.
– Наверное, у матери во внутреннем городе прячется, – сдается Бэйн, останавливается у магазина и покупает синтетической водки.
– Пошли ко мне, – говорит Эну.
– Не пойду.
Они пьют в машине.
– Тогда иди домой, – советует Эну.
– И домой не пойду, – Бэйн смотрит на окна своей квартиры. – Надо на трезвую голову с твоей сестрой разговаривать. – Он снова вспоминает Калео.
– Потом поймаем, – обещает Эну.
– Потом поздно будет, – Бэйн улыбается.
– Может, все-таки ко мне? Сейчас ночи холодные.
– Все нормально будет. – Он снова смотрит на свои окна. – Главное – до утра проспаться, а то на работу завтра.
– Как знаешь, – сдается Эну.
Он идет домой, вспоминая Инесс, собаку, Далилу, а утром звонит Дюваль и говорит, что Бэйн разбился на своей пневмоповозке.
Сестра плачет, уткнувшись Эну в плечо.
– Сегодня ночью на сантерию придешь? – спрашивает Калео.
– А мы ведь тебя вчера искали, – оживляется Эну.
– Отстань ты от него! – говорит сестра.
Местный бокор читает молитвы. На женщинах белые платья. На мужчинах костюмы. Калео обнимает сестру Эну, успокаивает, остается у нее на ночь.
– Быстро они, – говорит Дюваль. Далила обнимает его и зовет домой.
– Помирились? – спрашивает Эну.
– Ага, – кивает она.
– Ну, хоть какая-то польза, – говорит Адио и предлагает на следующий день устроить сантерию в честь Бэйна у него. – Включим машину Дюваля. Сделаем столько синтетических наркотиков, что на несколько дней хватит.
– Я кое-что получше достану, – обещает Дюваль.
Новые наркотики приносят новые чувства. Наркотики Дюваля. Эну лежит на кровати и смотрит в потолок. Адио бормочет что-то о мертвецах. Его немногословная девушка Эбел обиделась и ушла, но вместо нее Дюваль привел других, извиняясь, правда, что сам не сможет остаться. Эну не помнит, как он ушел, не помнит когда.
– А что если киберы не только мертвецы, но и нормальные люди? – спрашивает Адио, меряя Эну внимательным взглядом своих стеклянных глаз. – Что если они уже среди нас? Здесь. Во внешнем городе. И те, кто живет в замке Бондье, знают об этом. Поэтому они и построили стену. – Он замечает спящих в забытье подруг Дюваля, спрашивает Эну, кто они, откуда. – Что если они киберы, как тот мертвец, которого я сбил?
– Да их Дюваль привел.
– И что? – Адио ползет к одной из них, изучает, словно вещь на рынке у перекупщика. Девушка даже не просыпается.
Эну поднимается на ноги и шатаясь идет домой.
– А ведь я, наверное, тебя последним видел, – говорит он, вспоминая Бэйна. Бэйн смеется и извиняется, что не подвез. – Да все нормально, – говорит Эну и начинает смеяться. – От этих новых синтетических наркотиков с ума можно сойти, – бормочет он, пытаясь открыть дверь в свой дом.
– И никаких тебе живых мертвецов! – смеется Бэйн. – Ты сам теперь как живой мертвец.
– Зря ты не веришь, что они киберы. – Эну проходит на кухню и пытается поесть.
– Вас с Адио послушать, так все люди – киберы.
– Ну не все… – Эну ищет свои синтетические сигареты.
– Они в куртке, – говорит Бэйн.
Эну закуривает, смотрит, как тлеет алый уголь.
– А собаку Инесс ты все-таки зря убил, – говорит Бэйн. – И Инесс зря прогнал. Надо было извиниться.
– Не знаю…
– И Нив не такой плохой была, как ты думаешь.
– Угу.
– И София. И Мейкна…
– Со всеми бывает, – бормочет Эну, чувствуя, что сходит с ума. – Пойду повешусь.
– Зачем? – смеется Бэйн.
– Просто так.
– А какой смысл?
– Не знаю.
– Ну хоть сигарету докури.
– Сигарету можно. – Эну закрывает глаза и видит сны о рухнувшем небе. Сигарета сгорает до фильтра, обжигает пальцы.
Он заставляет себя подняться, забирается на табуретку, привязывает к гардине веревку, затягивает на шее петлю и прыгает.
Глава тридцать пятая
Тихо. Оторванная гардина валяется на полу. Голова болит, но голосов уже нет. Одеться, выйти на улицу, доковылять до дома Мейкны. Она открывает дверь.
– Привет, – говорит Эну.
– Выглядишь как дерьмо! – подмечает Мейкна. Эну пожимает плечами.
Молчание. Мысли путаются, и воспоминания путаются. Воспоминания Эну, которые видит Бирс так, словно они принадлежат ему.
– Давай встречаться, – говорит Эну первое, что приходит в голову.
Мейкна одевается, и они идут к нему. Он рассказывает про Адио, про новый синтетический наркотик Дюваля. Мейкна укладывает его спать, а на следующее утро приходит, чтобы помочь убраться в квартире. Эну лежит в кровати, смотрит на нее, зовет к себе.
– Сегодня ничего не получится, – говорит Мейкна. Эну жалуется на утреннюю эрекцию.
– А я тут причем?
– Дюваль говорил…
– Потерпишь. Я же терплю, – она хмурится и меняет тему.
Они убираются в квартире и вспоминают Бэйна. Приходит Дюваль.
– Как ты? – спрашивает он.
– Нормально, – бормочет Эну, вспоминая, как хотел повеситься.
– Адио в больнице, – говорит Дюваль. – Я ходил его навещать, но он никого не узнает. Врачи говорят, поправится.
– Это все из-за твоих новых синтетических наркотиков, – ворчит Эну.
Они сидят на кухне и пьют настоящий кофе, который принес Дюваль.
– Вы как муж и жена, – говорит он Мейкне.
– Завидуешь? – смеется она.
– Нет, – Дюваль пожимает плечами. – У меня Далила есть.
– Я моложе.
– А она опытнее.
– Это еще сравнить надо.
– Я сравнивал. – Дюваль смотрит на часы и говорит, что ему пора уходить.
– И у нее ребенок уже… – говорит Мейкна закрывшейся за ним двери, поворачивается к Эну и предлагает жить вместе.
Глава тридцать шестая
Сестра приходит и приглашает Эну на ночную сантерию. Бьют барабаны, старуха Мамбо пляшет у ритуального столба. Со смерти Бэйна прошло больше месяца, но о нем все еще говорят, шепчутся, что сантерия устроена в его честь. Даже старуха Мамбо говорит об этом. Но старуха Мамбо врет. Эну знает, что врет. Он видел женщину, пришедшую из внутреннего города. Лицо ее скрыто платком. Она ждет, что бокор поможет ее дочери. Вернет блудную дочь в семью.
Она принесла ритуальные подношения старухе Мамбо. Принесла надежды и желания. Принесла фотографию своей дочери. Бирс видел эту фотографию глазами Эну, когда тот заходил поздороваться с бабкой. На фотографии Ханна. Та самая Ханна, что работает секретарем в замке Бондье и с которой у Бирса роман. Но роман в будущем. Сейчас Ханна влюблена в художника. Сейчас в этом мире нет даже напоминания о Бирсе, который придет намного позже. Сейчас Эну смотрит на фотографию Ханны и поражается белизне ее кожи. У матери Ханны кожа смуглая, почти черная. Эну думает об отце Ханны. Думает о художнике, похожем на Ханну. Они другие в этом темном мире. Он не знает, хорошо это или нет, но он знает, что они нашли друг друга. Знает, потому что мать Ханны приносит фотографию любовника дочери, на которой запечатлен художник, и просит старуху Мамбо сделать так, чтобы Ханна забыла о нем. Вот почему устроена эта сантерия. Вот почему старуха Мамбо пляшет у ритуального столба в центре ее убогой хижины. А собравшиеся люди шепчутся о Бэйне и сестре Эну, разнося сплетни о том, что Калео живет в доме Бэйна, растит его ребенка и спит с его женщиной.
