Владимир Моисеев - Наивный наблюдатель
— Складно излагает, — признал Зимин.
— А ты думал! Это и есть искусственный интеллект!
— Впечатляет.
— Все бы ничего, но есть проблема, — сказал Горский с тоской в голосе. — Наш хваленый квантовый компьютер, который должен обеспечивать сознанию возможность управлять новым искусственным телом, не справляется со своей обязанностью, постоянно тормозит и зависает.
— А что Кротов – 2?
— Живет он не регулярно, импульсивно, его постоянно приходится перезагружать. Некоторые эпизоды своей истории, те, что не удается автоматически сохранить, он вынужден проживать по нескольку раз.
— Ну и?
— Самому было интересно узнать, как будут работать повторы, но похвастаться нечем, — погрустнел Горский. — Результат трудно назвать удовлетворительным, поведение модели абсолютно идентично. Слово в слово.
— Его поведение запрограммировано. Насколько мне известно, импровизации не предусмотрены.
— Само собой. Теперь думаю, как поступить: оставить как есть или добавить функцию некоторой погрешности при выборе решения?
— Ух ты! Искусственный интеллект, принуждаемый отказываться от оптимального решения или, что еще неожиданней, запрограммированный совершать ошибки! Это, по-моему, чересчур изыскано!
— Будем думать!
— Раньше надо было думать. Тебе не кажется, что мы занимаемся уже не наукой, а какой-то пошлой ерундой? Обыкновенным жульничеством?
— Нет. Мы начинаем новое дело. Никто не застрахован от мелких шероховатостей, — сказал Горский.
— Мелких, говоришь! Не буду спорить. Я только хотел обратить внимание на тот очевидный факт, что обещание бесконечной жизни обернулось для Кротова гнусным обманом, — Зимин хотел услышать от Горского что-то более разумное, оправдывающее их занятие.
— Никто твоего Кротова не трогает, сам знаешь, что мы работаем с макетом его сознания. Сам-то он сидит сейчас в столовой санатория и с удовольствием пожирает фирменный бефстроганов. Только если у нас получится, мы приступим к совмещению сознаний Кротова и его макета. Думаю, что это будет не трудно.
— Правильнее будет сказать: «приступим к замещению его сознания».
— А даже если и так.
— Тебе не страшно?
— Нет.
14. Конфликты и радости
Плановая работа с макетом сознания майора Кротова оказалась на удивление нудным занятием. Приходилось задавать тысячу тестовых вопросов, выискивая потом в его ответах логические несоответствия. Зимин терпеливо составлял список ляпов и несуразностей для того, чтобы программисты могли их исправить.
Пресловутый квантовый компьютер продолжал сбоить. Это мешало приступать к отладке управления внешними устройствами, которые должны были заменить Кротову биологические органы чувств: осязание, обоняние, слух, зрение и двигательную систему. Маленькая тележка, которая должна была обеспечить макету майора Кротова способность передвигаться в пространстве, напоминала древний марсоход. Наличие на платформе с колесиками телевизионной аппаратуры, руки-манипулятора и целой серии полезных приборчиков делало это сходство еще более очевидным.
В первые дни Зимина смущало присутствие в кабинете Семенова, но он довольно быстро привык и не обращал на него внимания. Такая работа была у этого человека — вслушиваться в чужие разговоры, пытаясь отыскать в них враждебные для единой эстетики слова и утверждения.
Со смыслом этой единой эстетики Зимин так и не смог разобраться до конца. Он считал, что люди по природе своей разные и надеялся, что так будет и дальше. В конце концов, как можно стать писателем, если окажется, что все люди одинаковы? Одинаковым людям или, тем более, их записанным сознаниям писатели не нужны. Можно было бы задать этот вопрос Семенову, пусть попробует выкрутиться, но это было бы слишком муторно, вступать в диспут с ним Зимин не желал. Проще всего было оставить Семенова в покое, сидит себе человек и сидит, пить-есть не просит.
Однако однажды утром Зимин обнаружил, что Семенов разговаривает с макетом майора Кротова. Это было очень интересно. Он уселся в уголке, рассчитывая, что Семенов не заметит его, и стал слушать.
Говорил макет майора Кротова:
— В отсутствии физического тела есть неоспоримые достоинства. Например, отныне я не связан со своим не слишком здоровым организмом. Его жизненные функции больше не отягощают мой жизненный опыт болезнями и немощью. Больше не требуется с помощью тренировок поддерживать его в тонусе, отпала даже необходимость в ежедневной зарядке. И это никак не отразилось на моей способности совершить подвиг. В любой момент я могу отправиться в путешествие на Марс. Или на Сириус. Даже если для этого мне придется провести в пути тысячу лет. В этом не было бы ничего страшного или ужасного, если бы не один существенный нюанс, ставший для меня важным только сейчас.
— Какой нюанс? — спросил Семенов, его голос дрогнул, так показалось Зимину.
— Отправившись на Сириус, я не смогу общаться не только с людьми, но с их копиями. Для меня это большая потеря. Меня это волнует уже сейчас. Я не смогу вести привычный образ жизни.
— Никогда прежде не замечал у вас острых приступов человеколюбия. Вы не любили людей.
— Да, не спорю. Однако перспектива тысячелетнего полета поражает самое пылкое воображение. Не хотел бы совершить его молча.
— У вас, майор, воображение не пылкое, — возразил Семенов.
— Все равно трудно привыкнуть к мысли о том, что мне придется молчать тысячу лет!
Семенов рассмеялся.
— Почему вы смеетесь, Семенов?
— Попытался представить, о чем вы могли бы говорить без остановки тысячу лет. Ничего путного в голову не пришло. Говорящий тысячу лет человек — это персонаж для нового варианта ада, беспощадное наказание для злостного грешника. Надо будет этот сюжет подкинуть Зимину, рано или поздно он начнет писать книги, вот ему и пригодится. Пусть потом не говорит, что мы обижали его и не давали творить.
— Какие глупые мысли возникают в вашей голове! Вы, оказывается, не способны постигать длительные отрезки времени. Это печально. Должен констатировать, что вы — плохой собеседник, Семенов.
— Могу сказать то же самое о вас, майор. Иногда вы становитесь настоящим занудой.
— Ерунда, моим познаниям любой человек позавидует. Я свободно владею информацией, которая недоступна даже самому информированному профессионалу, потому что мой безразмерный мозг постоянно получает новые знания! Вы могли бы многому научиться у меня.
— Это звучит не просто скучно, а уже тошнотворно. Что вы будете делать, если меня и в самом деле стошнит на ваш замечательный квантовый компьютер? Будете уговаривать меня, чтобы я навел порядок? Сами-то вы подтереть грязь не сможете! Манипулятор еще не вырос.
— Я могу научить вас различным полезным навыкам, с помощью которых вы смогли бы исполнять служебные обязанности с большей продуктивностью.
— Вот как? Например?
— Вам, Семенов, следует приходить на рабочее место за пять минут до начала вахты.
— Зачем это?
— Пяти минут обычно достаточно, чтобы помыть руки с мылом. Знали бы вы, как это неприятно — беседовать с человеком, который позволяет себе являться на работу с грязными руками.
— Но у меня чистые руки.
— Это вам только кажется. Меня не проведешь.
— Еще что-нибудь?
— Да. Я готов дать двести тринадцать советов.
— Не хочу слушать.
— Но это глупо и непрофессионально.
— Пускай. Все равно не хочу слушать ваши советы. Вы меня раздражаете.
— Придется привыкать.
— Чего это? С какой стати?
— Потому что так будет правильно.
— Вот и нет! Правильнее будет отрубить вам питание, потому что в таком случае вы не сможете говорить, — Семенов был настроен решительно.
— Не посмеете. Придет Зимин и спросит: «Почему это компьютер не включен?» Догадается, что вы поступили гадко, и вас с позором выгонят с работы.
