Эндрю Макдональд - Дневник Тернера
Где-то поблизости заиграл «Турецкий марш» Моцарта, и Константин принялся озираться, пытаясь определить источник. И только через минуту он понял, что трезвонит мобильник в кармане пиджака, перекинутого по причине августовской жары через руку.
«Блин… Хотел же виброзвонок подключить…»
– Алло! Пашка, ты?
А кто же еще мог быть, если на дисплее высвечивалось сакраментальное PASHKA и картинка с веселым козленком (не забыть еще спросить у Даньки, как на русский язык переключается, а то неудобно…)
– Я, я… – буркнула трубка Пашкиным голосом. – Ты где сейчас? Можешь ко мне подъехать?
– Да я… – замялся Лазарев, уже предвкушавший, как плотно пообедает (в Ирке, освобожденной от необходимости ходить на работу, внезапно проснулась тяга к утонченной кулинарии, и Костя даже немного располнел), примет бокальчик настоящего, а не сваренного «по лицензии» где-нибудь на окраине города чешского пивка и вздремнет на диване часок перед огромным плазменным телевизором. – Я приехал только что…
– Быстро ко мне!
– Случилось что?
– Не по телефону. Приезжай…
«Вот невезуха!»
Костя тяжело вздохнул и набрал номер Иркиного мобильника.
– Ир, слушай, я задержусь немного… Ты не жди меня, ужинай…
– Ну ты и гад, Лазарев! – возмущение супруги было неподдельным. – Я тут у плиты полдня пластаюсь, угодить ему хочу, а он: «Не жди меня…». Скотина ты, Коська!
– А что там у нас сегодня? – непроизвольно вырвалось у Константина.
– Что, что… Говядина по-бургундски! Как ты любишь…
Мужчина сглотнул некстати набежавшую слюну: мясо Ирина готовила просто божественно.
– А может, оно подождет чуть-чуть?.. Полчасика, а…
– Но не дольше!
– Слушаюсь, сэр!
– Вольно…
Сбегая по крылечку вниз мимо несказанно удивленных старушек, тут же принявшихся строить страшные догадки такой торопливости, Лазарев совсем не обратил внимания на скромную «девятку» цвета грязного асфальта (ну действительно – заляпанную донельзя). А вас разве заинтересует какая-то невзрачная машинешка, торчащая в вашем дворе дня три без малейших признаков разумной жизни внутри, за густо затемненными стеклами?..
* * *– Леня пропал!..
Такими словами встретил Костю на пороге Безлатников. Он был взволнован настолько, что, пропустив друга в дверь, даже выглянул по привычке на лестничную площадку, чтобы убедиться, что тот не привел за собой «хвоста».
В квартире из-за задернутых штор царил полумрак, резко и незнакомо пахло какими-то лекарствами… Атмосфера была такой, что казалось – где-то в соседней комнате стоит гроб с покойником.
– Какой еще Леня?
– Тот самый. Родственник мой из Новосибирска. Мамин двоюродный брат.
Лазарев разом все понял и почувствовал, как у него по спине пробежала щекотная струйка.
– Может быть, уехал…
– Нет. Именно пропал. Его жена, Изольда Марковна, позвонила моей матушке. Чуть до сердечного приступа ее не довела, старая дура. Валентина сейчас с ней, а я сразу тебе позвонил…
Пашка был бледен, полные губы тряслись, будто у маленького мальчика, вот-вот готового зареветь. Костя внезапно вспомнил, как худеньким малышом-недоростком бросался очертя голову в драку, стоило кому-нибудь обидеть его друга – рослого полного рохлю…
– Ты думаешь, это органы? – спросил он, хотя понимал, что государство как раз будет действовать без всяких экивоков: повестка или сразу арест и обыск – никаких похищений в стиле Монте-Кристо.
– Держи карман шире! – Павел показал рукой, как следует держать этот самый карман. – Только криминал, и ничего другого. Засекли нас…
– Не паникуй. Может быть, не все так страшно…
– Не страшно? – взвизгнул Пашка. – Да-а-а! Сейчас не страшно! А когда будут на куски резать – станет страшно!
– Успокойся.
Лазарев приобнял друга за плечи и довел его, тяжелого и безвольного, до дивана.
– Приляг… Где у тебя валерьянка?..
– Корвалол… – простонал слабым голосом Безлатников, указывая пальцем куда-то вдаль. – Там, на стенке… Накапай десять капель…
«Э-э, нет… – подумал Константин, направляясь в кухню и решительно открывая холодильник. – Не эти десять капель тебе сейчас нужны и совсем не корвалол…»
После рюмки коньяку Павлу действительно стало лучше. Он немного порозовел, в глазах появился блеск. Видя такое благотворное действие радикального лекарства, Костя тоже махнул рюмашку и занюхал обжигающую жидкость рукавом.
– Там в холодильнике возьми что-нибудь закусить…
Но бутылка уже была с некоторым сожалением отставлена.
– Нет, Паш, напиваться сейчас не след. Этим ничему не поможешь. Как и задернутыми шторами, кстати. Чего ради, в самом деле, в шпионов-то играть?..
Константин старался говорить твердо и убедительно, но сам этой уверенности совсем не чувствовал.
– А что делать?
– Продолжать жить, как обычно. Если бы нас хотели тряхнуть, уже тряхнули бы. Да! – уцепился он за идею. – Скорее всего, хотят проследить и выйти на наши с тобой «закрома». Если мы не собственной тени пугаемся, конечно…
– О Боже! – простонал Павел, закрывая лицо ладонями, ощутимо дрожащими. – Будь оно проклято это золото!.. Будь проклят этот Парадиз!.. Будь проклята моя жадность!..
– Книжно, картинно и неумно! – подытожил Лазарев. – Знаешь, тебе бы в самодеятельности выступать.
– Не паясничай!
– А что? Улечься рядом с тобой и предаться самобичеванию?
– Нет, но…
– Никаких «но». Мы ведь все равно на следующей неделе собирались в Парадиз?
– И что?
– Да ничего! Дорога длинная, там есть десятка полтора участков, где «хвост» никак от нас не скроется…
– И что?
– Чего зачтокал-то? Устроим засаду и перестреляем всех на фиг! Из карабинов.
Павел сел на диване с вытянутым лицом.
– Ты спятил?..
– Да шучу, шучу! – успокоил его Костя. – Просто посмотрим, кто за нами следит, и все.
– А Парадиз?
– А зачем нам вести их до самого Парадиза? Сломаемся по дороге, поваляемся под драндулетом денька полтора, а потом домой вернемся. Вот и все.
Безлатников так оживился, что спустил ноги на пол и потянулся за бутылкой.
– Котька! Ты гений! Кто бы мог подумать?..
10
– Да ничего они не подозревают, шеф, – бубнил, глядя куда-то в сторону Макар, начальник безопасности в ведомстве Самохвалова, огненно-рыжий здоровяк, бицепсы которого обтягивала даже просторная по определению джинса. – Ментол с Герычем и Аджика с Плющом уже неделю пасут за их хатами. И по нулям.
– Слушай, Мак…
Владислав попытался поймать взгляд бесцветных водянистых глазок громилы, но те привычно ускользали. Если правду говорят, что глаза – зеркало души, то Макарово зеркало отражало все, что угодно, только не его душу. Или душа у него была такая незеркалогеничная…
– Я же тебе сто раз уже говорил: оставь ты собачьи клички и называй своих людей человеческими именами. Вы ведь давно уже не урки базарные, не рэкетиры… Привыкайте.
– Сами ведь – Мак, да Мак… – буркнул боевик.
– Так Мак – это уменьшительно-ласкательное от Макар.
– А меня ведь не Макаром зовут…
– Да ну! А как?
Самохвалов отлично знал, что зовут Макара не Макаром, а Александром, и даже фамилия у него не Макаров… Погоняло прилипло начальнику службы безопасности еще в далекие детские времена и происходило от пистолета Макарова, который тот однажды спер из кобуры у папаши-милиционера, забежавшего домой на обед, и попытался устроить во дворе стрельбы. Неудачные – так и не сумел снять с предохранителя, да и мальчишечьих сил все равно не хватило бы передернуть затвор, – но запомнившиеся надолго. Особенно, «пятой точке», и так знакомой с отцовским офицерским ремнем не понаслышке.
– Как зовут-то? – подначил шеф застеснявшегося парня.
– Сашей… – совсем смутился Макар.
– Са-ашей?!! Пф-ф-ф!.. Шурик, значит? По-моему, Мак – круче. Точно?
– Угу.
– Ладно, Мак. Ступай. Но надзора за этими самыми Лазаревым с Безлатниковым не снимай. Что там, кстати, с дантистом?
– С кем?
«О Боже!..»
– С зубным техником этим из Новосибирска.
– А что с ним? Сразу после того, как мы с ним потолковали, он и смылся куда-то.
– Куда?
– А я знаю?
– Ладно, иди. Как что появится – сразу ко мне.
Макар потоптался еще немного и вышел, деликатно притворив за собой дверь.
«Уже положительные сдвиги… – подумал Самохвалов, откидываясь на спинку кресла и задумчиво поигрывая карандашом, зажатым в пальцах. – Дверь уже не захлопывают, а прикрывают… Просто молодцы… Скоро Кафку начнут читать и Малевичем восторгаться…
Так куда же делся дантист?.. Нужно было и за ним приставить «глаз»… Черт! Людей катастрофически не хватает!»
* * *– Слушай, Анвар! А почему бы нам самим не разобраться с этими шакалами?
Трое солидных черноволосых и смуглых граждан сидели за «привилегированным» столиком далеко не самого последнего в Кедровогорске ресторана «Эльбрус». Содержал это заведение общепита тоже выходец с Кавказа, а попасть туда просто так, человеку с улицы, было не проще, чем в приемную президента. Несмотря на самый «прайм-тайм», заведение было практически безлюдно. Лишь официанты сновали туда-сюда неслышными и почти бесплотными тенями.
