Павел Кучер - 1647 год. Королева Наташка.
— Beruhigen Sie sich (успокойся пожалуйста) — сгреб меня в охапку и на руках вынес из комнаты. Типа — всё потом… Бык здоровый! По лестницам — не сбивая шага, как по ровному месту… и хоть чуть бы запыхался.
Наскоро загрузились в мой вездеходик и покатили из города… В другую сторону от аэродрома — к лесу. Там, в прошлом году, был временный лагерь, а теперь стал — «резервный опорный пункт». На консервации… Снаружи — проволочное заграждение. Внутри — не регулярное минное поле. С весны всё дико заросло травой. Ехали вдоль пешеходной тропинки, пропуская её между колес. Забрались в самую глушь. Только замок через прогалы деревьев вдалеке просматривается. Эту махину за многие километры видно. Стали. Расположились… Пикник на двоих в городской водоохраной зоне — злоупотребление полномочиями. Но, мне было надо. Очень. Понятно? Ничего вам не понятно… А Фриц — понял. И глухо молчал… Даже когда термосный кофе допивали.
— Warum (почему)? — спросил всё таки…
— Darum (потому)! — вот так и поговорили.
А как всем объяснить, причину решения рожать именно здесь, в Кронахе? Я ж сама, до последнего, от ответа за делами пряталась. Знаю, что так правильно, а объяснить не могу. Вот…
P. S.
Гм… Если припомнить, где и как рожали меня, то Бавария — ещё натуральный центр цивилизации.
(глянцевая черно-белая репродукция женского парадного портрета в полный рост, текст на обороте)«Бойтесь мечтать, мечты сбываются!» Как удар под дых. Хотела уйти в отпуск? Получи! Целых 56 дней (теоретически), по беременности. Ordnung! «Никакой физической работы и только хорошие новости…» У-у-у! Из Рейсканцелярии меня выставили. Там — тяжелые стулья, неподъемные папки документов и книжная пыль. По жаре мне ходить нельзя… По городу мне ходить нельзя… На речку ходить нельзя… Ездить по тросам, от одного пересадочного узла до другого — быстро надоело. На самолетах летать можно, но только пассажиром. А таких, раз два и обчелся… И что самое противное — жизнь вокруг как кипела, так и кипит… У всех дела, а у меня — «бремя» в обтянутом бандажом животе. Сын ворочается, тычется изнутри. Короче, живет насыщенной внутриутробной жизнью. Ему хорошо. Он ещё не знаком с таким явлением как скука. А мне зверски скучно… Страшное дело — жалею по тем временам, когда меня пугали токсикозом. Хоть какое-то разнообразие. И где?
С тоски пошла бродить по отремонтированным помещениям крепости. Постучала, по старой памяти, в подвал к доктору Франкенштейну — и того тоже нет… Хорошо знакомых иезуитов нечистая сила разогнала по командировкам… С малознакомыми — общаться не тянет. Вообще, если сравнивать с рассказами мамы или со статьями о беременности в медицинской литературе — ощущения нетипичные. Смазано как-то. Бессимптомно. Даже повода покапризничать не подворачивается. Во-первых, нет привычки. Во-вторых, сильно подозреваю, что немедленно получу желаемое, но народ мои взбрыки начнет радостно обсуждать. Оно мне надо? И вдруг, подарок судьбы (в смысле, повод для скандала). Вот эта картина в коридоре. Произведение искусства, блин!
— Wessen Portrait ist das (чей это портрет)? — спрашиваю… Чисто от нечего делать. Могла и мимо пройти.
А народ от меня как-то резво начал по сторонам пятиться. Хотя чего бы? Всякое барахло, сомнительной ценности, в последнее время из личных помещений перекочевывает в фойе, залы и проходы. Сильно отдает провинциальным краеведческим музеем, но зато — неувядающий стиль ретро (как выразился дядя Лева)…
— Wann hat dieser Kunstler gelebt (когда жил этот художник)? — ясен пень — давно. Видно, буквально вчера отреставрировали… Краска совсем свежая… Эй, куда вы все подевались?
Бывает, не подумавши ляпнешь, время не то употребишь или артикль, а местные нервничают. Похоже — чушь сморозила. И подсказать некому. Глянула повнимательнее. Мама! Это же я… Или, почти я… Ох! За что?
(обрывок ленты от радиотелетайпа)«Вовремя устроенный скандал не укрепляет семейную жизнь, но делает её разнообразней…» Враки! Для скандала нужна «другая сторона». Оправдывающаяся или протестующая. Тем не менее — эффект налицо. Ура! Мне разрешили работать. Вселили в комнатку рядом с дежурным по связи и поручили чтение всего текущего потока внешней оперативной инфы. Раньше вороха сообщений, не глядя, загоняли в базу данных, а теперь я их просматриваю и слегка сортирую… Пробовала пристроиться сидеть на коммутаторе — не пустили. Режим! Каждые пятнадцать минут надо вставать и прохаживаться. Лукавят… Я то понимаю, что с моим владением местными диалектами — для телефонистки я профнепригодна. Внутреннюю инфу мне тоже не доверяют. По той же самой причине. Суюсь куда не надо без знания жизненных реалий. Первое правило руководителя — «не лезь к людям, пока они не просят…» Второе правило — «не мешай людям самим управлять своими делами…» А третье — «подавляюшее большинство проблем разрешаются сами собой, а остальные — просто неразрешимы». После моих попыток учить крестьян, как правильно сушить зерно (по сей день неудобно) и можно ли из него молоть муку (из уважения к закидонам беременной барышни — смололи немного, третий сорт не брак) решено поручить мне посильное для ослабевшего рассудка занятие — обзор текущих международных отношений, для внутреннего пользования. Никакого заметного вреда моя синекура вызвать не способна. Что весьма радует… При этом — зверски интересно. Никогда не думала, что принцип фордовского разделения труда пригоден для практической организации политики силами широких масс почти безграмотных в таких вещах энтузиастов…
(бледно-алый лист рисовой бумаги, «с серпом и молотом под короной» и монограммой «N» сверху)Сначала делала выписки от руки… Потом — копировала в качестве заготовок для статьи про «ползучую экспансию коммунизма» в Европе Нового времени. Ребята нарисовали на нас с Фрицем классную карикатуру. Двое студентов-некромантов вызывают в средневековом замке «призрак коммунизма». Парень, за пределами пентаграммы (это пятиконечная звезда, между прочим), вовсю дудит в пионерский горн. Девица трет между ладонями бутылку из под водки «Столичная» (у нас одна в музее «Попадания» выставлена, как символ СССР). Похожий на назгула Толкиена призрак, в балахоне с серпом и молотом, боязливо высунулся из горлышка и одной рукой крутит пальцем у виска (типа, товарищи, похоже, что вы — слегка ку-ку), а второй показывает на висящий промежду двух рыцарских доспехов настенный календарь (XVII век на дворе!). Подпись — «Какая посуда, такой и джин»… Но, материала много. Не так — МНОГО. Вот… Попробовала его систематизировать.
Очень кратенько, буквально наброском.
Складывается впечатление, что найден ответ на вечный русский вопрос — «Кто виноват, и что делать?»
1. «Анархия — мать порядка», как оказалось — это не двусмысленная папина шуточка (кажется, он считал Махно с Земли-1 отрицательным персонажем), а объективная реальность. Коротенький свод законов Sacrum Imperium Romanum (творческий синтез «Ченгизовой Ясы» с «Магдебургским правом» и приличной дозой отсебятины) неграмотным аборигенам эпохи кажется откровением — закон может быть простым и понятным!
2. «Если не я, то кто?» — это к вопросу о полномочиях каждого лица бороться за правду здесь и сейчас.
3. «Не знаешь, за что убить встреченного тобою — не убивай!» — это к вопросу о популярных методах.
4. «Кто не нападает, тот отступает» — это о тактике-стратегии внешних отношений новоявленного Рейха.
Кто-то из аксакалов, но точно не товарищ Ахинеев, пустил шуточку про «велосипедную политику» (аналогия «велосипедной экономики» индустриальной Японии с Земли-1, где промышленность работает «с колес», а остановка движения товаров и капиталов равнозначна гибели, так как резервов, для повторной попытки встать с земли — никаких). Так и живем. Кто бы мог подумать, к чему приведет внешне безобидное решение — считать Partisanen их трудовой стаж, как «год за два»? Что за бред, отпуск на войне? А Фриц настоял. Хотели как лучше, а получилось… Да круто получилось.
Может ли политический режим существовать без службы безопасности? Легко, если его поддерживает население. Ближайший пример — древнегреческие полисы или Древний Рим времен республики. Может ли он вести внешнюю экспансию, не опираясь на разведку? Легко, если за пределами границ достаточно надежных друзей и энтузиастов. Так действовал на Земле-1 Советский Союз. Львиную долю ценной разведывательной информации и иностранных «кадров» он получал бесплатно, от своих искренних сторонников. Откуда взять таких искренних сторонников в Европе под конец Тридцатилетней войны? Особенно, если она подзатянется? Только делать самим. Соблазнять и убеждать. Лучше всего — личным примером. Как сэра Хамильтона…
Сказано — сделано… Парк «шаврушек» рассеял по континенту первые десятки отпускников-инвалидов. В рамках местных представлений — убогих и навсегда выброшенных из активной жизни людей. И что увидели соседи (у кого они сохранились), родственники (у кого они уцелели), простые городские обыватели? Гордых, сравнительно состоятельных, уверенных в будущем людей… Почтенных представителей воинствующего ордена «Серпа и молота», так сказать. В сопровождении молодых «послушников». К каждому отпускнику мы приставили для сопровождения парочку старшекурсников с Эзеля. Ребятам остро нужна языковая практика… и знание сермяжной жизни.
