Алекс Белов - Бифуркатор (СИ)
В тот вечер я ошибался.
****Следующее утро будит меня настойчивым звонком в дверь. Я барахтаюсь в кровати словно черепашка, которую перевернули на спину. Мне кажется, что во мне живёт злобный демон, преследующий единственную цель: запутать меня во сне. Я часто просыпаюсь в неестественных позах, когда левая рука ничего не чувствует, правую ногу пронзают миллионы иголок.
Надевая в спешке джинсы, путаюсь в них и падаю. Теперь мой разум уже проклинает звонившего. И колокольчик страха тренькает только на лестнице. Подождите, а я разве кого-то жду?
Неслышно проношусь мимо проёма в гостиную, в долю секунды оглядываю её. Никого. Ни матери, ни отца, который, понятное дело, на работе. В дверь ещё раз звонят, и я замираю, заставляя себя не дышать. Возле двери в куске стены есть окно, в него я всегда смотрю, прежде чем открываю дверь. Мои шаги шепчут за угол, пальцы едва заметно отодвигают занавеску, а лаз планирует увидеть того Буратино в оранжевой кепке и круглых тёмных очках, но…
На пороге Серый. Он держит в руках какую-то коробку. Я облегчённо вздыхаю и открываю дверь.
Окинув мой голый торс, Сергей хмурится:
— Ты только проснулся?
— Ну да, — вяло тяну я, и пробираюсь в глубь кухни, хочу пить. Чего-нибудь сладкого и калорийного, пожалуйста.
Серый входит внутрь, и закрывает ногой дверь.
— Уже одиннадцать часов утра.
— Да, я люблю поспать, — равнодушно отвечаю, выбирая в холодильнике между апельсиновым и ананасовым соками.
— А мы со Стёпкой уже на ногах.
Я хватаю пакет с картинкой распиленного ананаса, и оборачиваюсь как раз в тот момент, когда Сергей ставит обёрнутую в грубую бумагу коробку на стол.
— Это мне? — удивляюсь я, отрывая губы от холодного напитка. Чтобы совершить последнее действие, пришлось приложить неплохую силу воли.
— А? Да, — растерянно кивает Серый.
Я смешливо хмурюсь.
— Ты мне даришь подарок?
— Я? Что? Нееет, — Серый смеётся и качает головой. — Эта штуковина стояла у тебя на пороге, судя по адресу и фамилии… Ты Артём Бреус?
— Ха-ха, как смешно, — кривляюсь я, шагаю к столу и протягиваю к себе коробку.
— А я вообще за сахаром зашёл. Я готовлю Стёпке завтрак, а сахара нет. До Грозди далеко ходить, а Стёпка проснулся уже час назад.
На коробке медицинским росчерком значился мой адрес и фамилия с именем.
— Ты брату завтрак готовишь? Понятно, в кого он такой заботливый.
— А что? — хмурится Серёга. — Ну подумай сам. Если не я, то кто?
Посылка на секунду теряется из моего внимания, я глотаю сок и опять насмешливо смотрю на Серого.
— Пусть сам готовит, приучается к самостоятельности, — говорю. — А иначе Стёпка избалуется, сядет тебе на шею и будешь за него всё делать. Впрочем, ты уже домашку за него решаешь. Всё. Поздно. Ты — раб своего мелкого узурпатора.
Я, конечно, троллю, но Сергей, кажется, принимает это за чистую монету.
— Между прочим, он обо мне тоже заботится, — Серый гордо отмахивается рукой, подчёркивая, что я дурак в их отношениях. — Сам подумай. Кто тебе друзья в школе? Они не придут к тебе ночью, если беда случится. Любить надо тех, кто спит за стенкой, а не в соседнем доме.
Улыбка вдруг умирает на моём лице, и я опять с болью вспоминаю Андрюшку.
— Извини, — говорит Серёга.
Я отпиваю сока, чтобы проглотить ком в горле, машу рукой и сосредотачиваюсь на посылке.
— Забудь. Мне интересно, кто меня так любит, что подарки шлёт.
Посылка представляла идеальный куб, со стороной в мою ладонь. Неожиданный сюрприз завёрнут в бумагу миндального цвета и подвязан бечёвкой.
— Тут нет обратного адреса, — пожимает плечами Серый, старательно переводя тему.
— Сахар в шкафу. Отсыпь в любую банку, — не глядя киваю я, решительно закручивая пакет с соком и ставя его на стол.
Пока Серый копается в шкафу, я поднимаю посылку, оглядываю со всех сторон и даже чуточку трясу. Она лёгкая, будто внутри пенопласт. Что ж, пока не посмотришь — не узнаешь. Я пытаюсь разорвать бечёвку, но не тут-то было.
— Тебе помочь? — спрашивает Сергей, появляясь в области моего зрения.
— Пожалуй, — киваю.
Серый ставит на стол банку с сахаром и хватается за бечёвку, а я пока звеню ящиками кухонной мебели в поисках маленького ножа.
— Прочная, собака, — пыхтит Серёга, пытаясь разорвать верёвку. — Давай нож.
— На, — протягиваю и вдруг звонит телефон.
Стационарный! Тот самый, который уже никому не нужен, который висит на стене перед кухней только для посыла кого-нибудь в задницу. Поглядывая, как ловко Серый разрезает бечёвку, я пячусь и снимаю трубку.
— Артёмка у телефона, — отвечаю.
— Ты чего трубку не берёшь?! — тон голоса Стёпки повышен и немного тревожен.
— А… как… а, понимаю, у меня телефон наверху. Твой братец разбудил меня.
— Серый там?
Я смотрю, как Сергей раздирает бумагу и отвечаю:
— Да, за сахаром пришёл. Ты так оголодал, что не можешь…
— Посылку получал сегодня? — перебивает меня Стёпка. Теперь его голос по-настоящему тревожный.
— Ну да. Вот, Серёга её открывает.
А потом Стёпка визжит так, что мне приходится отнять трубку от уха:
— НЕ ОТКРЫВАЙТЕ ЕЁ!!!
Я думаю лишь секунду. Не знаю, какой из инстинктов срабатывает, но я немедленно кричу Сергею:
— Серый! Стоять!
Тот замер, отдёрнув руки от посылки и подняв их, будто сдаётся. Куб медленно падает на бок, повернувшись ко мне уже открытой частью. За ним я вижу чёрную стенку. Кажется, ещё одна коробка.
Возвращаюсь к разговору со Стёпкой.
— Да, всё выполнили, как ты сказал. А что случилось? Тебе на мыло что-нибудь прислали?
— Слушай, — Стёпка дышит неровно. — Вы должны прийти сюда. Ко мне. Немедленно.
— Ну хорошо, хорошо, — хмурюсь я, но пока что ещё не пугаюсь.
— Посылку забери. Не оставляй её дома. Могут найти твои родители и вскрыть. Тогда, кроме брата, у тебя ещё и родителей не будет.
Вот теперь я пугаюсь.
— Да что там, бомба что ли?
— Тогда б ты со мной сейчас не говорил. Там хуже. Хорош лясы точить. Идите ко мне немедленно.
После того, как трубка легла на рычаг, я шагнул в кухню. Пугать Серого я не хотел, поэтому просто усмехнулся и произнёс:
— Кажется, твой брат сильно голоден, поэтому он кричит. Сейчас пойдём к вам.
Серёга хватает баночку с сахаром со стола и хмуро произносит:
— Пойдём быстрее, а то твои глаза выдают твою ложь.
Я вздыхаю, поджимаю губы, хватаю посылку со стола, и мы выходим. Я даже не одеваюсь. На улице немного жарит солнце, и приходится прищуриваться от яркого света.
Стёпку я замечаю как только мы проходим от ворот моего дома пару шагов. Он уже ожидает нас на углу своего чертога. Серёга не выдерживает и почти переходит на бег, и я позволяю ему обогнать себя. Всё равно Стёпке сейчас нужен не завтрак, а то, что у меня зажато в руках, я уверен.
Впереди фигура мачо Серёги склоняется над Стёпкой и что-то спрашивает. Я даже читаю по губам: Ты в порядке? Что случилось?
Но Стёпка, конечно же, не отвечает на оба вопроса. Без меня ничего не произойдёт.
Когда я приближаюсь к братьям, вид друга меня чутка пугает. Бледный, а ещё эти странные жесты: правая рука потирает левую, вот-вот пальцы оторвёт. Такого за Стёпкой я раньше не замечал. Взгляд, с которым друг косится на посылку, зажатую в моих руках, принадлежит человеку сошедшему с ума от ужаса. Почти как Андрюшка двадцать третьего июля.
— Осторожно, — просит он. — Ребята, — Стёпка снуёт по нам взглядом. — Вам очень сложно будет понять, что здесь происходит…
— Ты не тяни, что с тобой случилось? — спрашивает Сергей, тоже начинающий бледнеть.
— Особенно тебе, — говорит Стёпка, косясь в сторону брата. — В общем… — он задумывается. — Пойдёмте со мной. Я тоже получил сегодня такую посылку. — Стёпка входит во двор дома и движется не к двери, а к правому фасаду. — Я открыл её. Но знаете. Мне повезло. Она случайно выскользнула из пальцев и упала дном ко мне. Ну в принципе, поэтому я жив. Иначе, я бы уже не звонил тебе. Вам. Я и так еле вышел из комнаты…
— Стёпка!!! — Я останавливаюсь и хватаю друга за плечо. Разворачиваю к себе. Мы уже между вьюном павой изгороди и фасадом. — Что с тобой случилось? Ты несёшь какой-то бред.
Очки Стёпки чуть съехали, а глаза вдруг заморгали и наполнились слезами. Когда друг поправляет очки, я вижу, как трясутся его пальцы, и теперь мне правда становится страшно.
— Тёмка, ты не понимаешь, — он хватает меня под локоть и сильно сжимает. — Я вот только что чуть не умер. Вот прямо несколько минут назад. Меня спасло просто чудо.
— Да расскажи же ты! — молит Сергей, всё ещё сжимая в руках баночку с сахаром. Маленькую, сделанную на манер тех горшочков, в которых Винни-Пух таскал мёд.
Стёпка безумно оглядывает нас, потом вдруг вздыхает и совершенно спокойно говорит:
