Олден Белл - Жнецы суть ангелы
— Откуда ты родом, девочка? — спросила миссис Гриерсон.
— Я местная. Живу через два города отсюда.
Она указала рукой в произвольном направлении.
— Так ты из Джорджии? Конечно! Я могла бы сама догадаться. Такие сладкие персики созревают только в Джорджии. А из какого города? Лейк-Парк? Стейтенвилл?
— Стейтенвилл. Он самый. Мы с братом выросли там. Моя мама ждала пятнадцать лет после первых родов. Вы же сами видите, какой он получился слабоумный.
— Ты зря разъезжаешь по дорогам в компании слабоумного брата, — сказал Ричард.
Несмотря на возраст, он через слово срывался на детский фальцет, и когда ему хотелось произнести что-то солидным тоном, это создавало противоположный эффект.
— Тебе повезло, что вы обратились за помощью к нам. Мы позаботимся о вас.
— Спасибо, Ричард, — вежливо ответила Темпл. — Мне очень понравилась мелодия, которую ты играл.
— Это Шопен. Я знаю сотни композиций. Если хочешь, оставайся у нас. Там снаружи опасно.
— Ах, Ричард, — упрекнула его миссис Гриерсон. — Зачем говорить о неприятных вещах? Сказать по правде, я даже не помню, когда в нашем доме бывали молодые девушки. Конечно, Мейси не в счет. Ах, Сара Мэри! Как жаль, что Бог не подарил мне внучек. У меня наверху хранятся потрясающие наряды, которые, я могу поспорить, подойдут к твоей фигуре. Перед ужином мы обязательно поднимемся ко мне и посмотрим на эту коллекцию. Конечно, вы оба можете оставаться у нас на любое время. В нашем доме много комнат для гостей.
— Значит, у вас двое внуков? — спросила Темпл.
— Что ты сказала?
— Вы раньше говорили, что у вас двое внуков.
— Да. Ричард и Джеймс, два моих мальчика. Теперь нас осталось только четверо. Они очень хорошие ребята. Красивые талантливые юноши.
— Когда мой старший брат не скитается по полям и холмам, — добавил Ричард, — он обычно уединяется в своей комнате. Знаешь, я люблю его как родственника, но иногда он бывает таким…
— Ричард! — прикрикнула миссис Гриерсон.
— Бабушка, я просто хотел сказать, что он немного нелюдим. Вы должны согласиться, что это слово идеально описывает его поведение.
— Мои мальчики, — с улыбкой произнесла пожилая женщина. — Они заботятся обо мне, как только могут.
* * *Первым делом Темпл решила убрать машину с дороги. Она попросила Джонса открыть ворота и припарковала «тойоту» позади дома. Затем Мейси — та женщина, которая прежде приносила им холодный чай и которую миссис Гриерсон называла девочкой, хотя она была вдвое старше Темпл, — показала гостям примыкавшие друг к другу комнаты.
Когда Мейси повернулась, чтобы уйти, Темпл спросила ее:
— Вам нравится здесь?
— Вы имеете в виду особняк?
— Мне просто интересно, они нормально относятся к вам?
— Гриерсоны очень добры.
Темпл посмотрела на кружевные салфетки и цветочные обои.
— Живя в таком доме, можно даже не догадываться, что мир наполовину уже съеден.
— Извините, я не поняла, о чем вы говорите, — ответила Мейси.
— Не берите в голову.
Распрощавшись с горничной и заглянув в смежную комнату, Темпл обнаружила там старомодную ванну на львиных лапах.
— Я собираюсь немного помокнуть, — сказала она глупышу. — Ничего тут не трогай и не ломай. Лучше вообще держи руки в карманах.
Она жестами показала ему, что нужно сделать, и он покорно выполнил ее распоряжение. Затем она ушла в ванную комнату и, закрыв дверь, предалась омовениям. Когда Темпл вернулась в спальную, ее спутник сидел на кровати и держал в руке записку, которую он вытащил из кармана.
— Что это? — спросила она, забирая у него клочок бумаги. — Сначала ты удивил меня, пожав руку леди как настоящий джентльмен. А теперь еще и письмо. Ты сегодня полон загадок.
На бумаге были написаны какие-то цифры и буквы. Текст выглядел как адрес с небольшими пояснениями.
— Почему ты сразу не показал это мне?
Она сунула записку в карман штанов.
— Нужно будет узнать, что тут написано.
Затем пришла миссис Гриерсон. Она отвела Темпл в одну из своих комнат и с неподдельной радостью показала ей большой квадратный шкаф с цветастыми нарядами. Она с восторгом наблюдала, как юная девушка примеряла одежду. Каждый раз, когда Темпл появлялась в новом платье, миссис Гриерсон с улыбкой подносила ладони к губам, бросалась вперед и вносила свои поправки, потому что ее гостья постоянно надевала что-то не так, как надо. Темпл уже второй раз за неделю позволяла рядить себя в мягкотелую девицу. Ей не нравилось это, но она молча терпела, потому что некоторые женщины рассматривали такие игры в переодевания как плату за свое гостеприимство, а Темпл понимала, что многим обязана доброй старушке.
— Какая ты красавица! — воскликнула миссис Гриерсон. — Наверное, ты пользуешься большим вниманием у молодых мужчин?
— Особенно у нахалов, от которых потом приходится отбиваться.
— Ах ты, разбойница. Но ты не обманешь меня. Я помню, каково быть молодой.
— И каково это, по-вашему?
— Ты все время рискуешь! Тебя окружают опасности!
Миссис Гриерсон говорила об опасностях как о чем-то прекрасном.
Темпл примерно представляла, каким было рискованное поведение в молодые годы этой женщины: наверное, позднее возвращение домой, кража виски из семейного бара или поцелуй парня под тенистым деревом, пока другой ждал ее у крыльца, нетерпеливо прохаживаясь по аллее.
Позже их пригласили в столовую. Миссис Гриерсон села во главе большого полированного стола. Слева от нее поставили две тарелки для внуков, а справа — тарелки для гостей. Темпл вырядилась по такому случаю в платье персикового цвета. Ее волосы были искусно уложены узлом на макушке.
— Мой сын слишком болен, чтобы присоединиться к нам, — пояснила хозяйка. — Я велела Мейси отнести обед в его комнату.
— Если он такой же голодный, как я, — сказала Темпл, выпив целый бокал воды с кусочками лимона, — ему будет не важно, в какой комнате получать кормежку.
Гриерсоны переглянулись друг с другом и смущенно потупили взоры.
— Ой, извините, — спохватилась Темпл. — Я уже давно не обедала в благовоспитанном обществе. Успела отвыкнуть.
— Не беспокойся, дорогая, — ответила миссис Гриерсон.
Темпл посмотрела на пустое место рядом с Ричардом.
— Я полагаю, мы подождем твоего брата?
— Джеймс сейчас спустится, — заверила ее хозяйка.
Не успела она закончить фразу, как дверь распахнулась, и в столовую вошел второй ее внук. Он молча уселся за стол рядом с Ричардом.
— Джеймс, у нас гости, — произнесла миссис Гриерсон.
Молодой человек изобразил удивленный свист. Его старшинство казалось очевидным — не из-за каких-то особых физических черт, а скорее, как результат ответственности, которую он нес на своих плечах. Джеймс был бледнее брата и, в отличие от белокурого Ричарда, имел темные волосы. В его впалых глазах читалась усталость, и ему не хватало того самодовольства, которое лучилось во взгляде младшего брата. Тем не менее его симпатичное лицо и грубоватые манеры вызывали у Темпл сладкую дрожь в низу живота — какую-то тревогу и странное любопытство.
— Сара Мэри, — спросила миссис Гриерсон, — ты не хочешь произнести молитву?
— Пусть лучше это сделает кто-нибудь из вас. Я постоянно путаюсь в словах.
Ричард пришел к ней на помощь.
— Радуйтесь без устали, молитесь без пауз, во всем воздавая благодарение за то, что Бог дарует вам, — прочитал он молитву.
— Аминь, — произнесла миссис Гриерсон.
Темпл тоже прошептала «аминь».
— Помолимся Иисусу за то, что мы еще не мертвые, — сказал Джеймс.
Взглянув на брата, он с усмешкой добавил:
— Точнее, некоторые из нас.
— Джеймс! — грозно вскричала миссис Гриерсон.
Такую вкусную пищу Темпл еще не ела. Подсоленная курятина и клецки, толстая запеканка, зеленые бобы с грибами, присыпанные сверху хрустящим луком, и пшеничный хлеб. На десерт подали персиковый кобблер, после которого ей захотеть провести пальцами по тарелке и собрать все оставшиеся крошки.
— Итак, Сара Мэри, — спросил Джеймс, презрительно растягивая ее имя, — откуда ты приехала?
— Она из Стейтенвилла, — ответила вместо нее миссис Гриерсон.
— Неужели? — с иронией произнес Джеймс. — И как там, в Стейтенвилле?
— На мой взгляд, нормально, — парировала Темпл.
— Я не знал, что там остались уцелевшие.
— Всего несколько человек.
— Какой ужас! — вмешался Ричард. — Как тяжело, наверное, девушке твоего возраста находиться посреди такого уродства. Все время видеть этих тварей.
Он передернул плечами.
— Зомби не так уж отвратительны, — ответила Темпл. — Они делают то, что им положено делать. Как и все мы.
