Леонид Сидоров - На тёмной стороне Земли
— Нет, — устало пробурчал он. — Скоро рассвет, а зухи охотятся только ночью. Ложись давай! — и обессилено рухнул на подстилку.
Ну, спасибо, обнадёжил! Зухи, мухи, а рычат как сонмище голодных чертей! Стараясь шуршать как можно тише, я подгрёб охапку листьев под голову. Всё равно теперь не усну. Ладно, до рассвета осталось недолго, так полежу.
— Махс! Маа-хс! Ты оглох? Вставай, сколько можно спать!
— Зухи? — спросонья испуганно крикнул я.
— Ну и здоров же ты спать! — восхищённо хлопнул меня по спине наставник. — Тебя и зухи не разбудят! Собирайся, — и с усилием выпихнув затычку, словно змея головой вниз ловко выполз наружу.
Собрав вещи, я осторожно высунул голову и огляделся. Туманный утренний лес выглядел так, словно спятивший бульдозерист всю ночь осваивал здесь навыки вождения тяжёлой техники вслепую. В радиусе метров пятнадцать зияли чёрные воронки вывороченных с корнем молодых деревцев вперемешку с измочаленными кустами. Как-то страшновато на такой ядерный полигон спускаться, а вдруг притаился кто? Нет, однозначно у богомолов было лучше, там хоть понятные стены-коридоры, а тут юрский период какой-то!
— Тро, ты где? — робко позвал я.
— Давай сюда! — негромко отозвался наставник с обратной стороны.
Нервно оглядываясь на каждый шорох, я осторожно обогнул нещадно исцарапанное дерево.
— Смотри, Махс, — Тро небрежно кивнул на застрявший в коре изогнутый обломанный коготь. — Пытались до нас добраться, да не вышло. Видать матёрый был. Молодые-то полегче будут, может и добрались бы.
— И что тогда?
— А это как повезёт. Если морда в дупло пролезёт, то… — Тро красноречиво развёл руками.
— А если его того, — вопросительно похлопал я по базуке.
— Одного бы ты может и того, да они стаей по три, а то и пять ходят. Ну и сдох бы он, загородил выход, и что дальше?
— Что, что, дождался бы утра, разнёс ему башку, да ушёл бы.
— Может и так, — устало вздохнул напарник. — А теперь послушай меня, Махс. Мы с зухами давние враги. Ты убьёшь одного, но вся стая будет преследовать тебя до последнего. Иногда даже днём, — сурово добавил он. — Уйти можно только водой, но твой запах запомнят навсегда, и даже твои мальки будут в опасности.
— А мальки причём?
— Как причём? Кроме внешности, дети переймут и твой запах!
— А как же тогда вы с ними боритесь?
— Разоряем гнёзда, хоть их и трудно разыскать, почти всех извели. Правда, перед охотой намазываемся жгучей травой, чтобы перебить свой настоящий запах, я как-нибудь тебе покажу. А теперь пошли искать воду, смотри, как высох уже, — Тро ущипнул себя за бок и оттянул лоскут изрядно сморщившейся кожи.
Да уж, сушняк изрядный, вот что значит ночевать на суше. Невольно потерев пересохшее горло, я оглядел себя. За ночь тело ощутимо усохло. Обычно упругая кожа увяла и покрылась мелкой сеточкой морщин.
— Во-во, а дальше вообще до крови потрескается, — прокомментировал наставник. — Так что поторапливаемся, пока совсем не высохли. Погоди, я гляну вокруг, — и, зашуршав корой, скрылся наверху. С минуту потрещав ветками на вершине, спустился и прокомментировал:
— Плохо, ветер слабый. Водой даже и не пахнет.
Увидев моё изменившееся лицо, оскалился в широкой усмешке:
— Да не переживай так, живы точно останемся, сейчас кое-что покажу.
Тро закрыл глаза и завертел головой, шумно принюхиваясь.
— Нам туда, — уверенно ткнув когтем в чащобу.
— А что там, Тро? — поинтересовался я, едва успевая следом.
— Сам увидишь! — досадливо отмахнулся наставник, пинком отбрасывая некстати подвернувшуюся под ногу гигантскую сороконожку.
Остановившись у высокого толщиной с бедро стебля, Тро небрежно скомандовал:
— Лезь наверх! Нужно наклонить макушку.
Увидев мои сомнения, добавил:
— Лезь, лезь, одному мне не справиться!
Ну, раз надо, так надо. Положив базуку, я обхватил руками и ногами гладкий ствол и гусеницей пополз наверх. На половине пути под моим весом ствол стал опасно крениться.
— Давай ещё немного, только медленнее! — приободрил наставник снизу.
Я послушно поднялся ещё на два метра. Ствол качнулся и медленно наклонился к земле. Тро ловко поймал зелёную метёлку:
— Слезай, я пока подержу. А теперь отрежь макушку. Смелее, — добавил он.
Безразлично пожав плечами, я махнул тесаком. Стебель глухо чавкнул, открывая полое нутро. Из трубки потекла тонкая струйка зеленоватой жидкости. Запахло миндалём.
— Чувствуешь запах?
Я с энтузиазмом кивнул. Ну вот, хоть настоящего коктейля вдоволь напьюсь, а то всё дыни, арбузы.
— Омой тело, только не вздумай пить! — предупредил Тро.
— А что будет?
— Ничего не будет, тащить тебя придётся! Сколько можно болтать, давай мойся! — гаркнул наставник.
— Уж и спросить нельзя… — пробурчал я, становясь под душ.
Что-то мастер Йода сегодня не в духе. Похоже, не выспался, нервная ночь, обезвоживание, да и зухи вконец распоясались. А ничего водичка, и пахнет приятно, жалко пить нельзя, захмелею наверно. Хорошенько отмокнув, чувствуя необычайный прилив сил, я бодренько выскочил из-под струйки. Кожа набухала прямо на глазах.
— На, подержи, — вручив стебель, наставник сунулся под душ.
С наслаждением фыркая, подхватил пучок травы и начал яростно натирать тело. Минут через пять, заметно повеселев, с уханьем прыгнул в сторону:
— Ух, хорошо! Что стоишь, отпускай!
— Ну как? — поинтересовался он.
— Замечательно, — холодновато ответил я.
— Ты точно не пил? — подозрительно сощурил глаз Тро.
— Да точно, сам же сказал — нельзя.
— Вот молодец! Не обижайся, Махс, прости, я снова был резок. Этот сок нельзя пить, только мыться, да и то когда выбора нет. А если выпить, вначале почувствуешь беспричинную радость, а потом… Тело станет мягче мха, и ещё долго не сможешь подняться. Ты станешь беззащитен, и звери пожрут твою плоть. Я хочу сказать, ты самый толковый малёк из всех, которых я когда-либо учил. Просто минувшей ночью я снова вспомнил их всех. И живых, и разодранных в клочья, — потемнев, добавил он.
Меня непроизвольно передёрнуло. Заметив это, Тро с горечью повторил:
— Да, и мёртвых тоже. Знал бы ты, сколько молоди погибло на моих глазах. Всё резвятся и скачут, а слушали бы старого наставника, эх… — горестно махнул он рукой. — Запомни наш разговор, Махс, и особенно этот горьковатый запах, — назидательно ткнув когтем в сочащийся стебель. — Пошли, надо спешить, вечером поедим.
Надев панамки, мы выбрались на солидно воспрянувшую за ночь просеку. Тро задумчиво взглянул на близкие макушки гор, и задал бешеный темп. С трудом увёртываясь от хлещущих ветвей, я старался не упустить из виду мелькающую впереди спину наставника. Вот даёт, всё стариком прикидывается, а сам носится по кустам как бешеный лось. А может он втихаря литра полтора той бодрящей травяной настоечки отхлебнул? Ну, типа с устатку, снять стресс, а мне скормил страшную сказку про белого бычка? А что, очень даже логично, алкоголь всегда был строжайше противопоказан детям и беременным женщинам.
Часа через два безумной гонки, когда я уже хотел взмолиться, чтобы передохнуть, Тро резко остановился, предупреждающе подняв руку:
— Тихо, слышишь?
Нервно вскинув базуку, я прислушался. К обычному дневному гвалту примешивался слабый шум воды. Наставник с наслаждением втянул воздух и широко улыбнулся:
— Чуешь? Вода рядом!
Распугивая огромных разноцветных стрекоз, мы спустились в низинку. Бойко обегая многочисленные коряги, посреди густых зарослей двухметрового папоротника тихо журчал узенький ручеёк с чистым глинистым дном. Ни говоря ни слова, Тро отбросил парализатор и ничком рухнул в воду. Опа, здорово, а как же традиционный ритуал Вуду? Ладно, ему видней.
Я аккуратно сложил вещи и лёг в прохладный ручей. Ух, как свежо, небось, с гор течёт! А что тут до них осталось, всего ничего, на глаз километров десять. Во как рассуждать стал, совсем в роль тритона вжился. Раньше даже представить себе не мог, что столько пешком пройти можно, а сейчас бегаю как полоумный, правда пить постоянно хочется.
Долго разлёживаться наставник не дал и минут через двадцать бесцеремонно подтащил меня к берегу.
— Вечер скоро, поторапливаемся, — размазывая глину по лицу, пояснил он.
Солнце уже начало садиться за горизонт, когда мы добрались до подножия гор. Облегчённо вздохнув, Тро повалился на замшелую глыбу песчаника:
— Чуть отдохнём, Махс.
С трудом согнувшись, я прилёг рядом. Несмотря на приятную теплоту камня, мышцы колотила мелкая дрожь. В попытке хоть немного расслабиться, сильно напряг и расслабил мускулы. Стало немного легче. Да уж, наверняка мы сегодня все олимпийские рекорды по спортивной ходьбе переплюнули. Столько ходить просто немыслимо! Мышцы понемногу отмякли, и я попытался чуть покемарить.
